Костяная легенда - Ясный Дмитрий - Страница 47

Конечно, если бы деревенские и городские молодые парни увидели парадную форму моряков герцогского флота, то может быть и задумались, куда им идти служить, но северные океаны от южных провинций далеко. Да и не брали прямо с поля, из-за кузнечных мехов, горна или столярного верстака, сразу во флот. Учили сначала рекрутов в Морских школах. Долго и старательно разным сложным наукам. У некоторых наук и название с первого раза не выговоришь. Трудное очень наименование для грубого языка простых парней герцогства. А в морскую пехоту, в корпус Приходящих Незваными приглашали только отслуживших не менее трёх лет. Желательно сержантов и мастер-сержантов. Проявивших себя, в чем-то неординарном, героическом. Или требующем умений и сноровки, солдат.

Элита ударных частей Арнарского герцогства. Неотвратимые в достижении цели и неукротимые в битве. Молниеносные и незаметные. Ночной кошмар для их врагов и повод для гордости граждан герцогства. Надежда и опора престола. Верные до смерти.

За всё время существования корпуса неизвестно ни одного случая бегства с поля боя, дезертирства или предательства. Ни один из солдат корпуса Приходящих Внезапно не сдался в плен. Да и не брали их. Кому нужен пленный, в любой момент готовый вцепиться тебе в горло зубами? Ну и давние, за много лет накопленные к ним счёты солдат других армий этому способствовали. Так что, бились они до конца, никогда не сдавались. Сам Герцог считает за честь, числиться высшим гайтер-офицером корпуса. А в день основания корпуса надевает его парадную форму. Цвета стали. Серую, строгую, без единого украшения. Ни аксельбантов, ни шнуров, ни золоченых кокард. Даже клинок короткого меча — тадо, что положен офицерам корпуса в качестве штатного оружия по уставу, с зубьями пилки на внутренней стороне, продольным сквозным желобком, и тот зачернен до цвета каменного угля.

Так и должно быть. Не должен враг видеть свою смерть до того, как закалённый кусок стали не напьется его крови. Не отнимет его подлую жизнь во славу Герцога и Корпуса. И обагрённый вражеской кровью не будет дальше искать следующую, не ведающую своей судьбы жертву.

Но вернёмся, всё же, к егерям.

Выходило так, что лишь единицы приходили в егерские отряды из южных провинций, впрочем, как и из северных. Но с северными понятно. Там народу живет мало. Климат холодный. Горы, скалы, дремучие леса, Покинутые города наполненные нежитью и стылое побережье Ледяного океана. Ни урожая хорошего взять с этих земель, ни руды с пустых рудников. Да и старые обычаи были сильны в северных кланах. Неохотно старейшины кланов отпускали свою молодежь в большой мир. Особенно смелых и удачливых охотников. Но если приходил из северного края доброволец, одевал черно-зелённую форму егеря, вешал на пояс короткий тесак в коричневых ножнах справа, скорострел слева, рядом с мечом. Крепил бола у седла, а за спину вешал лук и свёрток ловчей сети, то обычно ему цены не было.

Суровые, крепкие парни, словно вырубленные из кряжистого дерева, молчаливые и надежные как меч из синей стали. Они, привыкшие к тягостям жизни и лишениям, быстро входили в напряженный ритм патрульных выездов и многодневных поисковых рейдов. На охоте, бывало, неделями живущие в отдалении от людского жилья. Ночующие в лесу на лапнике или просто на деревьях. Закалённые холодами и схватками с диким зверьем, с острым внимательным взором и твердой рукой, они вскоре становились еф-сержантами и сержантами. Получали нашивки на рукав и становились ещё более беспощадными к ворам, беглецам с каменоломен, шпионам и диверсантам из маркизата Саграм или Полночной республики, проскользнувшим сквозь заставы Пограничной Стражи. Платили им, при повышенье в чине, гораздо больше. А в северных кланах положено половину своей добычи обществу отдавать. Тоже обычай. Старый. Ещё с появления первых Странников на Южном материке. Ну и про «лесных людей», помимо вышеперечисленных преступников-лазутчиков, егеря не забывали. Ловили. По их кровавым следам шли и находили, ловили.

Про разбойников дорожных, местных старост расспрашивали. Молчаливых разговорчивыми делали, прутья железные на огне покалив. Расспрашивали душевно, со словами доносчиков или местных помощников сверяясь. Были поводом для этого, всякие нехорошие случаи-предпосылки. Сами, нередко, местные жители и шалили на дорогах. А во владениях высокородного барона асс`Лоир сам староста с сыновьями, год назад на дорогах разбойничал. Кое-что и кое-кто намекали, что тут без соизволения барона не обошлось. Ну да благородные господа введенье Внутреннего контроля Службы Надзирающих. Комиссару Службы о своих подозрениях егеря сообщили. Потом своим делом занялись.

Старосту с сыновьями утопили в мешках с камнями. Подельников их, углежогов, на крепких сучьях повесили. В городскую тюрьму не повезли. Свечи, еду, дрова на их обогрев в темницах, ещё тратить. Вороны вон голодные летают. Каркают. Есть просят. Их и покормили.

Тихо, правда ненадолго, стало в округе.

Вороны же всегда сопровождали егерские патрули. Над засадами «лесных людей» каркали. Над местами, где душегубы трупы зарезанных купцов спрятали, кружили. Почтовыми птицами служили. Поговаривали, что эти вороны не совсем и вороны, а потомки выращенных магами Жизни особых птиц, да только кому это точно известно? Впрочем, настоящие они вороны или нет, польза от них была существенной. С патрулями всегда по одной-две птицы рядом летало. Некоторые и на плечах у егерей сидели или на луках сёдел. Страх нагоняли своим присутствием на крестьян. Даже эмблемой егерской лет пятьдесят назад, стали. На штандартах и попонах егерей чёрную птицу вышили. Умные люди вышить приказали, знали, что делали. Ирреальный страх, он иногда посильнее страха перед петлёй виселицы будет.

Да и опять не спокойно стало последнее время в северных провинциях герцогства. С Валлодских каменоломен пара сотен каторжников, устроив бунт и перебив кайлами и кирками охрану, недавно сбежало. Полторы сотни каторжан егеря сразу выловили. Повесили быстро, чёрными гроздьями, на ближайших деревьях. Полсотни особо умных и быстрых, ещё бегает на свободе в северных лесах, если зомбаки и зверьё лесное их не сожрали. Или воины А» Кайну, зеленого народа, под корнями своих священных деревьев, живьем не закопали.

Согласно указу герцога, беглецы с каменоломен и убийцы честных граждан были вне закона и каждый волен поступать с ним как хочет. Либо на крепком суке повесить, в реке утопить, голову срубить, либо под корнями, кривым ножом вспоров живот набить брюхо мхом и ещё живого закопать. Дело вкуса и личной фантазии. И обычаев народа А» Кайну.

Ещё в этих местах дезертир из армии герцогства, альфа-лейтенант из Огненосного легиона, банду сколотил. Купцов на дорогах режет-грабит. Уходит умело от облав. Нору себе устроил тайную, неизвестную. И в бою опасен, хоть и слабый, но маг Огня. А егерей своих магов, считай что нет. Так, кто Всеблагими одарён чем ни будь, тот за мага в отрядах и сходит. С настоящим магом, в Академии на факультетах обучавшемся, им тягаться тяжело.

Вот два месяца назад, этот маг — дезертир егерский патруль из их Пятого отряда сжёг полностью, тварь. Ловко заманив братьев — егерей в засаду.

Командир Пятого отряда, сур Лодо, от ярости рукоять своей плетки перегрыз. Пообещал тому, кто тело или голову бывшего альфа-лейтенанта привезет в расположение отряда, тот получит повышение на чин и отпуск. А если жив будет дезертир и в оковах, то отличившемуся патрулю повышение на два чина сразу и каждому по одному золотому лару. Ну, это он несколько «загнул» в состоянии бешенства. Не насчет ларов, род у сура Лодо богатый. Три торговых дома братья с отцом держат и очень гордятся своим родственником офицером — деньгами, коли на награду не хватит его собственных средств, помогут. Насчёт повышение в чинах, их командир явно погорячился.

Что бы стать альфа-лейтенантом, грамотным надо быть. Разбирать в приказах и циркулярах, все эти черточки-закорючки-палочки, как он, сержант Равэлл Иссе, следы лесных зверей разбирает. А если они поймают этого дезертира, то быть Равэлл альфа-лейтенантом. Шансы на его поимку у них вполне реальные есть.