Костяная легенда - Ясный Дмитрий - Страница 46

И яростное, неистовое по наполненности чувством досады, проклятье, глухо прозвучавшее из-под забрала рыцаря в адрес Отца Лжи.

Глава 9

Как попадают в отряды Егерской Службы? Заурядно, обыденно, просто. Кто-то приходит на вербовочный пункт, сбежав от строгих родителей или мастера-наставника. Кто-то появляется в пыльных, стоптанных сапогах и пропотевшей одежде в приёмной комнате вербовочного пункта, просто наслушавшись на вечерних поселковых посиделках баек ветеранов легионов герцогства. Их рассказов о грандиозных битвах и славных сражениях. Кого-то привозят со сборных вербовочных пунктов, расположенных у небольших городков в западных и восточных провинциях Арнарского герцогства.

Привозят, в просторном бараке на ночёвку устраивают. Спят рекруты на длинных деревянных настилах с соломенными старыми тюфяками. Поутру громкими ругательствами их будит сержант-наставник. Поднимает тычками, пинками, ударами своей палки. На плацу строит неровными рядами и писарь, идя вдоль строя с помощником, вносит их имена в список испытуемых. А затем очумевших от злых криков командиров, жажды и долгого стояния, новобранцев загоняют в ограждённый забором тренировочный лагерь и сержанты-наставники устраивают им «Большую неделю пота».

Кто выдержал эти десять дней сумасшедших физических нагрузок, тот переводится в другой барак. Ждет там отправки к месту начального обучения. Отлеживается на новых тюфяках, отсыпается уже на отдельных просторных нарах из сосны. Отъедается кашей с мясом и белым пышным хлебом взамен бобовой похлебки и сухарей до этого. Заслужили. Лечит свои синяки и ушибы, полученные от палок сержантов или твёрдых поверхностей тренировочных разнообразных снарядов. Кто не выдерживал непосильных нагрузок и кошмарных пробежек с мешком камней за плечами, что ж — ворота лагеря для тех всегда открыты. Никто насильно не держит.

А пока новобранцы, прошедшие через круги «Недели пота», ждут отправки к месту обучения, их судьбу решает старший офицер-наставник. Распределяет, кого в какое учебное отделение. Кого в штурмовики, кого в стрелки, кого в следопыты. С сержантами-наставниками советуется, вызывает к себе по одному прошедших набор новобранцев. Разговаривает. Ну и на тренировочных площадках он присутствовал до этого. Сидел на раскладном стуле. Трубочку с душистым табаком покуривал. Наблюдал за всем и всеми внимательно. Иногда подзывал к себе сержантов-наставников и приказывал выбранного им новобранца ещё раз по полосе препятствий прогнать или на стрелковый рубеж отвести. Самострел или лук тому в руки дать. На мечах и кулаках в круге проверить. Ошибается в своих решениях он очень редко. Опытный офицер. Хороший кадровик.

Так делается по всему герцогству. У каждого городка притулились на окраинах вербовочные пункты армии герцогства. Сидят в приёмных комнатах, иногда и в одной, сразу по трое-четверо вербовщиков. Легионов герцогства, Пограничной стражи, Егерской Службы, Внутренних отрядов Службы Надзирающих. Седые, бывалые мужчины с суровыми, мужественными лицами. Ветераны. Иногда ткань левых рукавов их формы из-за нашивок наградных, да шевронов-знаков за полученные в битвах ранения, полностью бывает не видно. Пиво пьют, в кости играют, иногда поспорят, чей род войск лучше, но без драки. Горло только подерут, всласть наорутся до пены на губах и успокоятся. Страшновато им руки распускать. Матерые все убивцы. Начнут если что, то не успокоятся пока один из них в живых не останется. Были прецеденты. На юге, такое случилось пару раз. Вино там коварное, разум сильно туманит, кровь излишне горячит. Так что дальше погавкивания друг на друга они не забираются. И слова острые, обидные, на языке да в уме придерживают. Они ведь не к дракам в трактирах, дворах постоялых или на площади, в праздники, ради удальства, привычные. Они к смертным схваткам привыкли. Столько крови пролили, что захлебнуться ею можно. К битвам они привычные, где один удар — один труп или беспомощный калека, на худой конец. Иначе сам труп или калека. Вот и держат себя в узде. Сами-то ладно, коли кинжал в брюхо словят или второй рот им на горле нарисуют. Смерть не пугает. Слишком часто её видели, привыкли. Тут другое. Семья их без пенсии ветеранской останется. Без обсуждений. Хорошей пенсии, немаленькой. Регулярно Казначейством выплачиваемой. Указ наш Герцог издал особый, где это четко и однозначно прописано. Так что, живут вместе армейские вербовщики нынче мирно и дружно. Даже если их и четверо в одной комнате. Как допустим в северных провинциях — городов мало и сами городки маленькие. Кстати, в северных и южных провинциях вербовочные пункты Егерской Службы и других родов войск тоже есть, но вот рекрутов в егеря оттуда появляется мало. Очень, очень мало. Причины есть важные, сильно мешают набору новобранцев.

На юге, с вербовщиками егерей, конкурируют вербовщики пограничников. И получается это у них весьма неплохо. Пари даже между собой заключают и почти всегда погранцы выигрывают. Пиво потом выигранное пьют и в вычерненные усы ухмыляются. Традиция такая у Пограничной Стражи — усы чернить. Причина их побед элементарна. Парадная форма у пограничников красивая, яркая. В отличие от неброской егерской. Невнятной, черно-зеленой, камуфляжной. Просторной, удобной, но из-за этого мешковатой. Что парадная, что полевая. В парадной форме всё отличие, это только аксельбант из сине-золотых нитей и планки не медные, а стальные. А у Пограничной Стражи форма, что повседневная, что парадная, из красного плотного сукна с серебреным шитьем на воротнике и обшлагах рукавов. Высокий кивер, тоже обтянутый красной тканью, с серебряным же витым шнуром по кругу и стальными, отполированным до блеска, козырьком и назатыльником. На боку, у одетого в парадную форму рядового пограничника, висит грозно острый тяжелый палаш в ножнах белой кожи. А у сержантов и мастер-сержантов пограничников, ножны украшены рифлеными металлическими накладками. У сержанта две накладки, у мастер-сержанта три. Широкие, блестящие на солнце. Ах, да. У еф-сержанта пограничников одна металлическая накладка на ножнах. Но её обычно все снимают. На гауптвахтах сидят, из нарядов не вылезают, но на ножны не крепят. Долго служащие офицеры и не настаивают на их ношение. Только юнцы, младшие гай-офицеры из Корпуса курсантов настаивают на соблюдении уставной формы одежды, пока им их старшие товарищи не объяснят, что с традициями бороться не нужно. И глупо. Для дисциплины вредно.

Вот и представьте, заходит какой-нибудь Эда или Женн в вербовочный пункт, а там такой герой сидит с усами чёрными как ночь. Весь в красном, металл блестит, серебро вышивки в свете масляных светильников искрится. Рядом же что-то непонятное, мешковатое сидит, с коротким тесаком в простых коричневых ножнах на боку. Как думаете, к кому подойдет юный герой, у которого кроме как чего-то красочного, торжественного, парадного и громкого звука блестящих труб, никакого другого впечатления в его голове, об армии нет? Правильный ответ. К герою-павлину подойдет.

В общем, если коротко, то проигрывает парадная форма егерей по красочности и нарядности форме пограничников. Вот и идут молодые парни южных провинций в отряды Пограничной стражи. Уже почти обычай сложился. Брат служил, отец служил. Перед девушками красовались. Это же красиво и очень по героически, накрутив вычерненный ус, побрякивая кольцами удил и трензелями, сверкая серебром и сталью на форме, проехаться по пыльным деревенским улочкам. Под громкие звуки горнов и веющихся на ветру знамен.

Все встречные красотки восторженно ахают. Глазки их блестят, щёчки румянятся, белые, нежные груди вздымаются от возбужденного дыхания. Кровь у молодых парней бурлит. Спина сама распрямляется. Взор зоркий, героический, огнем горит, искрами брызжет. Орлы и храбрецы. Надежда и опора. Ну и Герцог Арнарский, пограничников жалует своим вниманием и привечает. Тоже немаленький камешек для новобранца на чашу весов выбора.