Чары зари - Керр Катарина - Страница 51

— А что если Перрину удалось бежать с поля брани?

— Ха! А что если бы ворона запела, как маленький зяблик? Перрин не особо хорошо владел мечом, серебряный кинжал. После сражения ублюдки Наддрика добили всех раненых.

— Это так, но…

— Я знаю, что ты думаешь! — рявкнул Нед. — Зачем оплакивать несчастного Перрина? Для него же лучше, если он мертв.

— Я так не думал. Ничего подобного!

— Прости. Я забываю, что ты плохо знал его. Клянусь задницами богов, меня просто тошнит от всей этой болтовни. «Что не так с твоим жалким двоюродным братом, Нед? Как ты можешь терпеть его в своем дане, Нед? Он — ненормальный, он — полоумный, он такой и он сякой». А он совсем не был полоумным, клянусь адом! Немного… ну странным, может быть, но не сумасшедшим. — Нед тяжело вздохнул. — В любом случае это не имеет значения. Завтра утром я увижу его в Иных Землях.

— Лорд, он не умер.

Нед посмотрел на наемника так, словно думал, будто Родри и сам спятил. Это был критический момент. Родри собрался с силами и сделал глубокий вдох перед тем, как продолжить:

— Лорд, вы, вероятно, слышали, что люди Элдиса иногда обладают третьим глазом? Это так. Клянусь вам, что знаю в глубине души: Перрин жив и ведет сюда армию, чтобы снять осаду.

Нед прищурился.

— Посмотрите на меня, на презренного серебряного кинжала, — продолжал Родри. — Я участвовал во множестве сражений и драк. Большинство людей за всю свою жизнь даже не слышат о таком количестве битв. Кстати, мне и раньше угрожала виселица. Похож я на человека, который станет верить во всякие сказки, потому что не имеет смелости посмотреть смерти в глаза? Разве вы не смогли оценить мою смелость на поле брани?

Нед отвернулся и задумался.

— Я видел, как ты впадаешь в неистовство. Почему бы тебе и не обладать третьим глазом? Разве я могу судить о таких вещах? Но…

— Это все звучит безумно, но прошу вас, поверьте мне. Я знаю, что это так. Это приходит ко мне наподобие того, как человеку являются сны. Я знаю, что армия в пути.

— Но кто… о, боги, мой дядя! — внезапно Нед улыбнулся. — Несомненно, Перрин поехал бы прямо к Беноику. Ну, если он действительно жив.

— Я уверен, что жив. Клянусь вам в этом на моем серебряном кинжале!

— А это самая священная клятва для человека, вроде тебя, не так ли? А, клянусь черной волосатой задницей Владыки ада, какая в любом случае разница, повесят нас завтра или через неделю? Идем, серебряный кинжал. Убедим в твоей правоте союзников. Впрочем, я готов поспорить, они ухватятся за любую надежду, которая только забрезжит перед ними в этой непроглядной ночи.

Через четыре дня Джил вернулась в дан Неда с армией из двухсот двадцати человек — всеми, кого только смог собрать тьерин Беноик. Он использовал все способы, какие только мог изобрести — и призывал старых союзников, и требовал вернуть долги, и, откровенно, угрожал.

Когда боевой отряд въехал во двор, Сейбин выбежал навстречу, схватился за стремена тьерина в знак почтения и принялся пересказывать все, что услышал от Перрина за последние несколько дней. Джил бросила поводья конюху и поспешила в большой зал, где Перрин лежал на кровати Неда. По обеим сторонам от него удобно устроились крупные охотничьи собаки, с которыми ходят на дикого кабана, а три стройные гончие сидели у раненого в ногах. Джил прогнала собак и уселась на краю кровати, чтобы осмотреть своего пациента, глаза которого были ясными и внимательными, а щеки больше не горели от лихорадки.

— Хорошо заживает? — спросила Джил.

— Да. Слышу снаружи шум — ты вероятно привела моего дядю. Я знал, что он придет. Не будь меня и Неда, которых можно бранить и распекать, он бы давно заскучал.

При этих словах в помещение зашел Беноик, нетерпеливо похлопывая по бедру парой латных рукавиц.

— Ты — придурок, Перро! А Нед — придурок вдвойне! Но Наддрик — ублюдок и сын шлюхи, если у него хватило наглости осаждать моего родственника! Отлично! Прогоним его! Ты с нами?

— Да. Волк может бегать и на трех лапах.

— Минутку, лорд, — вставила Джил. — Если вы поедете, то рана снова начнет кровоточить.

— Пусть. Я должен отправиться с ними. Видишь ли, я могу провести армию по прямой, через лес. Мы срежем двадцать миль и таким образом сбережем целую ночь.

— Отлично! — воскликнул Беноик. — Рад видеть, что ты наконец показал какую-то силу воли, парень. Не беспокойся, Джил. Мы вытащим твоего приятеля из этого дана и постараемся сделать это побыстрее. Проклятые черви, вздумали разинуть жвала на моего родича!

— Ваша светлость очень благородны и щедры. Будь я бардом, я превознесла бы ваше имя за это.

Джил легко поклонилась и ушла, оставив их вдвоем. Во дворе несколько вассалов Беноика совещались со своими капитанами, воины снимали седла с лошадей и стреноживали их во дворе, поскольку в конюшне для всех не хватало места. Джил отправилась к воротам и спустилась до половины склона, где и устроилась в одиночестве. Она призвала серого гнома, который тут же появился.

— С Родри все в порядке?

Гном кивнул, уселся на корточки перед Джил и стал ковыряться ногтем в зубах.

— Ты так до сих пор и не объяснил мне, почему ненавидишь лорда Перрина.

Гном раздраженно сморщился, продолжая копаться в клыках, пока они не стали достаточно чистыми.

— Давай, выкладывай, маленький брат. По крайней мере, ты можешь мне сказать, почему он так тебе противен. Или это трудно объяснить?

Гном неохотно кивнул.

— Ну, давай посмотрим. Он причинил зло тебе или кому-то другому из духов?

«Нет, он этого не делал.»

— А он может вас видеть?

«Очевидно, нет.»

— Он злой человек?

Гном нахмурился в задумчивости, затем помахал руками в воздухе, словно желая сказать: «Не совсем».

— Знаешь ли, мне очень трудно придумать еще какие-то вопросы.

Гном улыбнулся, прижал ручки к вискам, словно жалуясь на головную боль, и исчез. Джил предполагала, что никогда не узнает причину этой странной неприязни, но пока гном ведет себя прилично, не щиплет лорда и не путает ему волосы, это не играло особой роли. Во всяком случае, не теперь, когда ей нужно беспокоиться о безопасности Родри. Джил решила, что не может просто сидеть в гниющем дане Неда и ждать новостей.

Поскольку у нее имелись своя кольчуга и щит, на следующий день Джил вооружилась вместе с боевым отрядом. После того, как армия собралась перед воротами, Джил подвела коня в самый конец строя. Поскольку этих людей спешно собирали с бору по сосенке у различных союзников и вассалов Беноика, все, кто вообще обратил на нее внимание, приняли ее за серебряного кинжала, нанятого кем-то из лордов. Единственное, что имело для них значение, — это появление еще одного меча. А кто он, этот меч — дело десятое.

Джил держалась особняком и ни с кем не разговаривала. Таким образом ей удалось избежать разоблачения весь тот день, потому что Перрин ехал впереди. Он увел армию с широкой дороги в лес и двинулся по такой узкой тропе, что солдатам пришлось ехать в затылок друг другу. Весь день они огибали горы и пробирались между деревьев такими путаными тропами, что Джил лишь молилась о том, чтобы не потеряться в этой глухомани. Ей очень хотелось верить, что Перрин выведет их к цели. Она также поняла, почему все запасы провианта разместили на вьючных мулах, а не на телегах: очевидно, Беноик прекрасно знал, чего ожидать от племянника. Однако когда вечером они разбили лагерь на горном лугу, Джил поймали. Беноик был отличным командующим и поэтому лично прошелся по лагерю, чтобы поговорить с людьми. Когда он добрался до Джил, то мгновение неотрывно смотрел на нее, потом разразился смехом.

— Неужели все мои люди ослепли? Сколько угодно закрывайся своей кольчугой, но ты, Джил, не похожа на парня. Что ты делаешь с армией?

— Ваша светлость, мой мужчина — это все, что у меня есть в этом мире. Я должна как можно быстрее увидеть его собственными глазами.

— Хм. Во всяком случае, мы не можем отправить тебя назад. Ты только потеряешься, если попробуешь петлять оленьими тропами, как это делает Перро. Тебе лучше заночевать рядом со мной. Можешь заодно взглянуть на рану Перрина. А мои ребята будут знать, что ты находишься под моей защитой.