Чары кинжала - Керр Катарина - Страница 7

— Что тут произошло, пап?

— Катапульта, не иначе.

Двор казался пустым и безмолвным, если не считать стаи больших белых гусей, ищущих улиток среди поросших плющом камней. Когда Каллин прокричал приветствие, из башни выбежал мальчик, одетый в грязный красно-серый плащ поверх рубахи и брюк.

— Вы кто? — спросил он.

— Каллин из Кермора. Я хочу поговорить с твоим лордом.

— Он сейчас говорит с моим отцом, но они не станут возражать, если вы просто войдете.

— Так не годится, — сказал сурово Каллин. — Ты должен поклониться мне и сказать: «Я осведомлюсь, любезный господин, но знатный тирин Браэд сейчас может быть занят важными делами».

Но он же не занят! Он ничего не делает, только воюет с лордом Инисом. А сегодня даже войны нет…

Приемный зал тирина Браэда в действительности оказался большой круглой комнатой, расположенной в нижнем ярусе башни. В зале было два больших каменных камина, украшенных резными изображениями львов. Между каминами могло разместиться около двух сотен людей. Дальний камин был оборудован под кухню, неряшливая девица стояла около кухонного стола и крошила морковку и турнепс на гарнир к баранине, которая жарилась на вертеле над огнем. Около ближнего камина были выставлены три стола и неустойчивые на вид скамейки. На одной из них за столом сидели двое мужчин и пили эль: мужчина средних лет с курчавой черной бородой и юноша лет семнадцати с длинным носом, почему-то напомнивший Джилл кролика. Он был одет в клетчатые брюки и рубаху, украшенную львами, — парень, скорее всего, и был тирином. Юный паж подбежал к столу и дернул лорда за рукав:

— Ваша милость, там пришел серебряный кинжал. Его зовут Каллин из Кермора.

— Правда? — Браэд поднялся с места. — Это кстати. Присоединяйтесь к нам.

Без всяких церемоний Браэд усадил Джилл и Каллина на скамью и отправил мальчика, которого звали Абрин, принести побольше эля. Сидящий рядом человек оказался его советником по имени Глин. Когда тирин снова уселся, его стул пугающе заскрипел.

— Я встретил двоих ваших людей в дубовой роще, ваша милость. Они рассказали мне о вашей междоусобице.

— Да, с Инисом, этим ублюдочным слизняком! — Браэд уныло глотнул пива. — Действительно, я бы хотел нанять тебя, но, к сожалению, моя казна в таком же плачевном состоянии, как и стены крепости. — Он посмотрел на Глина. — Может, мы наскребем еще хоть что-нибудь?

— Разве что коня. Он всегда сможет продать его в городе.

— Верно, — заухмылялся Браэд. — Или… как насчет капусты? У меня ее полным-полно. Ну же, серебряный кинжал, подумай только, какая это полезная вещь — капуста. Если оставить ее сгнить, то ею можно потом забросать врагов на улице. Если ты ухаживаешь за девушкой, то можно подарить ей свежий кочан, это будет так неожиданно для нее, или…

— Ваша милость! — прервал его Глин.

— Ну ладно, я увлекся, — Браэд сделал еще глоток эля, — но если ты согласен, то мы дадим тебе лошадь, а также поставим на довольствие и тебя, и твоего оруженосца.

— Я согласен, — сказал Каллин, — но это не оруженосец, это моя дочь.

— И правда. — Браэд наклонился поближе. — Ты чтишь своего отца, дитя.

— Больше всех на свете, — ответила Джилл, — кроме короля, конечно, но я его никогда не встречала.

— Прекрасно сказано, — Браэд громко рыгнул. — Какая жалость, что этот гнойный прыщ по имени Инис не имеет такого почтения к королю, как это невинное дитя.

Каллин повернулся, адресуя свой вопрос советнику Глину:

— А в чем причина вражды, любезный господин? Ваши люди сказали мне только, что спор возник из-за леса.

— В общем-то, да, — сказал Глин, задумчиво поглаживая свою бороду. — Вражда длится уже давно, еще с тех пор, когда дед лорда Иниса объявил войну деду их милости. В те дни они сражались за титул тирина и по прочим серьезным поводам, но понемногу все улеглось. Однако, видите ли, лес расположен как раз на границе двух поместий. Это последнее, что осталось решить.

— Инис так думает! — Браэд ударил рукой по столу. — Советник самого верховного короля лично рассматривал это дело и принял мою сторону.

— Ну, ваша милость, — примирительно сказал Глин, — Инис оспаривает только часть решения суда. Он уступил вам деревья.

— Да, но каков мерзавец! Утверждает, будто его свиные права древнее наших!

— Свиные права? — изумленно переспросил Каллин.

— Свиные права, — подтвердил Глин. — Понимаете, по осени крестьяне выпускают в лес свиней, чтобы те лакомились желудями. Но на всех свиней желудей не хватает…

— Так вот, этот высохший ослиный хвост утверждает, что желуди — его, — вмешался Браэд. — Его люди убили одного из моих парней, когда прошлой осенью мы гнали их свиней из леса.

Каллин вздохнул и сделал очень большой глоток эля.

— Папа, мне непонятно, — сказала Джилл. — Неужели человека можно убить из-за свинячьей еды?

— Это вопрос чести! — Браэд стукнул об стол своей кружкой с такой силой, что пиво расплескалось. — Я ни одному человеку не позволю лишить меня того, что мое по праву. Честь клана взывает к мести! Мы будем драться до последнего человека!

— Жаль, что мы не можем вооружить свиней! — заметил Каллин. — Каждый должен сам сражаться за себе пропитание.

— Вот было бы здорово! — воскликнул Браэд, радостно осклабившись. — Надеть на них маленькие шлемы, вместо мечей — клыки, а мы обучили бы их идти в атаку под звуки рога.

— Ваша милость! — взвыл Глин.

— Ну хорошо, действительно, я снова увлекся.

Глин с Абрином, который оказался сыном пожилого советника, отвели Джилл и Каллина в казарму, расположенную во дворе позади всех построек. Как это и было принято, стражники спали прямо над конюшнями. Зимой тепло от лошадиных тел помогало людям согреться. Но сейчас, в эти знойные летние дни, здесь стоял невыносимый запах. Глин показал Каллину пару свободных коек, потом помедлил, наблюдая, как Каллин разбирает свои принадлежности.

— Ты знаешь, серебряный кинжал, — сказал Глин, — я не стесняюсь признать, что очень рад твоему появлению. Нам очень нужен человек с твоим опытом.

— Спасибо, — ответил Каллин. — Вы давно служите у тирина, добрый господин?

— Всю его жизнь. Сначала я служил у его отца. И, надо сказать, он был великим человеком, одним из тех, кто пытался разрешить конфликт с помощью закона, а не меча. Боюсь, что лорд Браэд пошел в своего деда. — Глин замолчал, повернувшись к Абрину. — Джилл — наша гостья, Абрин, поэтому будь с ней вежлив. Идите, поиграйте на улице.

— Это означает, что разговор обещает быть интересным, — усмехнулся Абрин.

— Джилл, — сказал Каллин. — Кыш отсюда.

Джилл взяла Абрина за руку и повела его из казармы.

Они задержались возле конюшни, наблюдая, как гуси ходят среди камней, переваливаясь из стороны в сторону.

— Эти гуси щиплются? — спросила Джилл.

— Еще как. Держу пари, что ты их боишься.

— С чего ты взял?

— Ты девчонка. А девчонки всегда боятся.

— Неправда.

— Правда. И имя у тебя тоже странное. Джилл — это не настоящее имя. Так зовут только крестьянок.

— И что?

— Как что? Быть крестьянином — это хуже всего. И еще ты носишь штаны!

— Я никакая не крестьянка. А штаны купил мне папа.

— Твой отец — серебряный кинжал, а они все — отребье.

Джилл размахнулась и что было силы съездила ему прямо по лицу.

Абрин закричал от неожиданности, а затем ударил ее в ответ, но Джилл увернулась и стукнула его кулаком по уху. С воплем он прыгнул на нее и повалил на землю, но она била его локтем в живот до тех пор, пока он не освободил ее. Они боролись, пинали друг друга ногами, дрались кулаками, пока наконец Джилл не услышала, как Каллин и Глин кричат им, чтобы они прекратили. В следующий момент Каллин схватил Джилл за плечи и оттащил ее от беспомощного Абрина.

— И что все это значит? — спросил он раздраженно.

— Он сказал, что все серебряные кинжалы — отребье. И я его стукнула.

Абрин поднялся с земли и сел, хныкая и вытирая окровавленный нос. Каллин было широко улыбнулся Джилл, а потом поспешил снова сделать строгое лицо.