Темный прилив - Кеннеди Уильям - Страница 7

— Мне кажется, не стоит посвящать Билла и Дженни в наши проблемы. — Он сделал вид, что эта мысль внезапно пришла ему в голову. — Не хотелось бы портить им настроение.

Мэрилин тут же согласилась.

— Конечно. Давай вообще наложим запрет на все разговоры о делах и устроим себе настоящие каникулы. Сбежим от всех забот и проблем. В этом я вижу цель нашей поездки.

За годы совместной жизни она достаточно хорошо изучила характер Говарда. Он обладал достаточным мужеством, чтобы не прятаться от реальности и достойно встретиться лицом к лицу с опасностью разорения, но одного он никак не сможет пережить — утрату репутации победителя. Особенно в глазах старого друга.

Мэрилин понимала, почему он так держится за Билла. Скромный учитель был свидетелем его спортивных успехов в молодости. Он знал о достижениях Говарда в бизнесе и ничего не ведал о его провалах. Такой человек был необходим Говарду как воздух. Билл одним своим присутствием будет подстегивать Говарда, и это, может быть, восстановит его веру в себя, в свою счастливую звезду.

Когда нападающий рвется с мячом вперед, он должен знать, что сзади его подстраховывают защитники. Билл и был таким защитником в годы их молодости. Дай-то Бог, надеялась Мэрилин, что Билл и сейчас справится с этой ролью. Как нужен Говарду в данный момент надежный тыл!

Стив Берлинд спрыгнул с катера, подтянувшись на руках, ловко перекинул тело через борт и ступил на палубу «Стройной девчонки». Он поймал брошенный ему рюкзак и взмахом руки поблагодарил приятеля-моториста.

— Подхватить тебя вечерком? — спросил парень. Стив отрицательно покачал головой.

— Не стоит! Дел по горло. Если завтра нагрянут пассажиры, надо все проверить и перепроверить.

— Если передумаешь, радируй.

Моторист включил двигатель и умчался, проложив на гладкой поверхности воды пенную полосу.

Стив выглядел несолидно, совсем не так как настоящий «морской волк». Худощавый и невысокий, не очень уж загорелый — разве такие капитаны управляют яхтами! Он нарочно отпустил патлы и сделал себе на затылке «конский хвост», перетянув волосы ленточкой. Весь его внешний вид — от одежды — обрезанные ниже колен джинсы и полинявшая от многих стирок рубашка — до весьма независимой манеры поведения был вызовом миру богатых нанимателей яхт. В какой-нибудь рок-группе он бы смотрелся естественно, но не на борту шикарной яхты, да еще в должности ее капитана. Но он обожал «Стройную девчонку», лелеял и заботился о ней, как самый страстный любовник. За это его и ценили в фирме.

Предыдущий круиз прошел отлично. Все шестеро пассажиров были довольны, благодарили, сверкали улыбками, и он получил новый заказ.

— Завтра жди еще одну компашку! — сказали ему в конторе. — Один горячий парень из Бостона. Я так понял по телефону, что он за словом в карман не полезет. С ним жена и еще одна супружеская пара.

— Этот парень, наверное, из местного яхт-клуба?

— Угадал. Он мне все выложил. Он спец по парусам.

— Пошел он… — Стив ненавидел «спецов», которые на поверку оказывались дилетантами.

Все пассажиры делились, по его мнению, на две группы. Самые удобные ели, пили, загорали, купались, трахались, а вот другие пытались управлять парусами или, еще хуже, залезть в рубку, чтобы покрутить штурвал. Эти пижоны считали, что за свои денежки приобрели «Стройную девчонку» на неделю в полную собственность, причем нагишом, без одежды и без капитана.

Такие людишки, едва отодрав свои задницы от конторских кресел, уже воображают себя адмиралами. Они опасны. Капитана они держат на всякий случай, когда им надоедает возня с парусами, а до этого они все хотят делать сами. «Клубные яхтсмены» — так прозвали их в фирме. Их знания о мореплавании были почерпнуты из «Билли Бада» Мелвилла, и оттуда же взят их специфический жаргон. Капитану приходилось смотреть в оба, чтобы кто-нибудь не вылетел за борт при их безумных маневрах.

— Может, им лучше взять напрокат катамаран? — поинтересовался Стив. Он имел в виду плавающие гостиничные номера из пластика, с телевизором, горячим душем и прочими удобствами. Их парусная оснастка была вроде куклы Барби для взрослых мужчин, уставших от конторских будней. Ею они могли забавляться сколько угодно без риска разбиться о рифы.

— Им требуется твоя «Стройная девчонка». Парень выбрал ее по каталогу.

Стив удивился. «Стройная девчонка» предназначалась для плавания в открытом море. Ее создатели думали не об удобствах пассажиров, а о том, как она поведет себя при хорошем ветре. Ее мореходные качества заботили их больше всего. Поэтому «клубные яхтсмены» остерегались арендовать ее на круизы.

Стив плавал на многих яхтах, но «Стройная девчонка» была его любимицей. Он прожил на свете двадцать пять лет, из них десять провел на бортах различных яхт. Сначала участвовал в парусных гонках в Чесапикском заливе, потом, когда наступал сезон, катал владельцев различных суденышек вдоль всего Атлантического побережья. Он оценивал корабли по своей собственной шкале — как яхта реагирует на перемену ветра. «Стройная девчонка» была, по его мнению, само совершенство.

Стив прошелся по палубе, заглянул в рубку и закинул туда рюкзак. Освободившись от поклажи, он постоял немного в задумчивости, оглядывая свое хозяйство. Нужно было достать из хранилищ свернутые паруса, закрепить их на стеньгах. Потом он намеревался проверить компас, радиоаппаратуру и навигационные приборы. Утром он запустит двигатель, причалит к пристани и проследит за погрузкой продовольствия и напитков. Конечно, он будет помогать грузчикам, одновременно приглядывая за ними, иначе некоторое количество коробок или ящиков якобы упадет в воду. А после всей этой утомительной процедуры он облачится в фирменную униформу — белые шорты, рубашку и капитанскую фуражку с эмблемой фирмы — и будет ждать гостей на борту яхты.

Клиент, который выбрал «Стройную девчонку» по каталогу, должен быть не таким уж профаном. «Наверное, он не так уж плох, хотя от него пышет бостонским самодовольством», — мысленно убеждал себя Стив, желая настроить себя благожелательно по отношению к будущему пассажиру.

Подобные личности с двойным дном были ему знакомы с детства. Его отец был такой же — любил командовать, хотя не имел на это никакого права. Неудачник, но с гонором, скрывающий, что его жена с утра накачивается водкой, подкрашенной апельсиновым соком, и вымещающий свою бессильную злобу на сыне-подростке. Старший брат подворовывал мелочь из карманов родителей и соучеников, но делал гордое лицо, когда его разоблачали. Сестра скидывала бретельки купальника с плеч на пляже, когда мимо нее проходили мужчины, и показывала им грудь, но в любой компании вела себя как недотрога. Все они были лгуны, и он, ненавидя эту ложь, сбежал из дома, когда ему исполнилось пятнадцать.

Он нашел себе новую среду обитания, где воздух был чист и свеж, дыхание океана заполняло легкие, ветер туго натягивал паруса.

Десять лет он работал на хозяев и ни на шаг не приблизился к своей мечте — стать владельцем судна, подобного «Стройной девчонке». Какая-то невидимая, но неприступная стена отделяла тех, кто работает, от тех, кто преуспевает. Он покорно выполнял глупые команды, носил пиво и ром со льдом обалдевшим от жары и штиля пассажирам и с каждым сезоном все больше начинал сомневаться, что сможет пробить брешь в этой стене.

Может быть, парень не так глуп, как его описал конторский служащий? Раз он выбрал по каталогу именно «Стройную девчонку», он что-то понимает. Может быть, совместное плавание даст Стиву какой-то шанс?

Синди не нужно было оглядываться. Она спиной почувствовала, что Эл Вестон здесь, в аэропорту Сан-Хуана. Она предвидела, что он появится. Алюминиевые кофры плыли по ленте багажного транспортера. Он стоял по одну сторону, она по другую. Оба они следили за одним и тем же грузом.

Эл Вестон оделся как беспечный курортник среднего достатка. Особенно смешно выглядел его пестрый спортивный пиджак со множеством карманов и соломенная шляпа с игривой рекламной лентой. Вид у него был шутовской, но затевать с Элом шутливый разговор было опасно. Юмора он не терпел. Он жил только Делом. Ради Дела он ломал кости, проливал кровь и топтал ногами нарушителей порядка, установленного боссом. И сейчас он не улыбнулся, завидев Синди, а только тверже поставил ногу, обутую в высокий ботинок, на ограждение транспортера. Этот безмолвный жест означал, что багаж в поле его внимания и в случае каких-либо неприятностей он готов пойти на крайние меры.