Мужчины свои и чужие - Келли Кэти - Страница 8

– Тебе надо отвлечься, а раз ты отказываешься ехать в Уэст-Крик вместе со всей нашей бандой, Египет – самый подходящий вариант. И не позволяй этой проклятой собаке себя отговорить!

Лиони улыбнулась.

– Пенни очень расстроена, – призналась она, – и я действительно подумываю, не остаться ли дома.

– И потерять все эти деньги?! – возмутилась Анита, мать четверых детей, которая не брезговала сбором купонов и иногда пользовалась пакетиком с чаем дважды, если никто не видел.

Лиони знала, что просто не выдержит еще одного отпуска в снятом бунгало вместе с «бандой», как Анита называла их компанию, сдружившуюся двадцать лет назад, когда все они еще были молодоженами. Она ничего против «банды» не имела, но надо было быть ее частью в качестве пары; если же ты разведена и одинока, а все остальные состоят в счастли­вом браке, это совсем другое дело – не с кем даже попла­каться друг другу в жилетку, жалуясь на горести одиночества и трудности в поисках приличного мужчины. После послед­ней поездки, во время которой один из мужей, изрядно на­бравшись, удивил ее весьма непристойным лапаньем в кухне со словами: «Я всегда думал, что ты не против», Лиони дала себе клятву: никогда больше.

Десять лет назад, когда они с Реем разводились, она была полна надежд на будущее. Но Рей удовольствовался верени­цей подружек, а Лиони все еще ждала настоящей любви. Она уже шесть лет не ходила на свидания, да и то последнее орга­низовала для нее Анита – с лектором из колледжа, который напомнил ей (во всех отношениях) Энтони Перкинса из «Психа». Ясно, что из этого ничего не вышло.

– Лиони, в Уэст-Крике для тебя всегда есть место, – за­верила Анита. – Мы все будем рады, так что если ты переду­маешь…

– Я пошутила, – поспешно перебила Лиони. – Мне очень хочется в Египет, честно. Побрякушек накуплю целую кучу! – добавила она с настоящим энтузиазмом.

Лиони коллекционировала экзотическую бижутерию, ко­торая уже переполнила все ящики ее и без того захламленно­го туалетного столика. Филигранные сережки цеплялись за металлические тайские ожерелья, большинство из которых были приобретены в этнических лавках в Дублине и Лондо­не, а не на их далекой исторической родине.

– Ты там поосторожнее с торговцами на рынках, – пре­дупредила Анита, не любившая путешествия и свято веря­щая, что все, что лежит за проливом Ла-Манш, – жуткая даль. – Ты ведь знаешь, как они любят крупных женщин.

– Да будет тебе, – протянула Лиони, машинально пере­ходя на привычные интонации Лиони Делани – взбалмош­ной и страшно сексуальной роковой женщины, каковую она усиленно изображала уже несколько лет. Если Анита и дога­дывалась, что все это притворство, а страстные свидания на самом деле состоятся на дому с коробкой клубничного моро­женого и пультом дистанционного управления в руке, она вида не подавала.

Они поболтали еще несколько минут, и Лиони положила трубку, про себя подумав, что любому торговцу белым това­ром потребуется немалая сила, чтобы умыкнуть ее. При весе в девяносто пять килограммов она ничем не напоминала стройную танцовщицу из гарема и обладала к тому же доста­точной силой, чтобы превратить в лепешку любого, вздумав­шего ущипнуть ее за задницу.

«А все-таки мило со стороны Аниты так сказать», – по­думала она позже, рассматривая себя в зеркале и оценивая эффект индийской юбки и своей любимой черной шелковой блузки, украшенной ниткой янтаря. Черный цвет не слиш­ком подходил для путешествия в жаркую страну, она это по­нимала, но в таком наряде чувствовала себя значительно уютнее. Конечно, ничто не могло скрыть ее размеры, но чер­ный цвет хотя бы слегка скрадывал впечатление. Вообще-то Лиони шли яркие цвета. Она обожала носить развевающиеся алые туники, накидки с капюшонами из пурпурного бархата и юбки до щиколоток, украшенные индийскими зеркалами и яркой вышивкой. И все же черный был ее любимым цветом.

Удовлетворившись своим отражением, Лиони принялась за лицо, накладывая толстый слой косметики. Не будь она ветеринаром, с радостью стала бы художником по макияжу. Бог обделил ее красотой, но ей казалось, что с помощью своих чудесных карандашей и кисточек она делает свое лицо таинственным и экзотическим. Она напоминала себе девицу с турецких рекламных плакатов, которая ждет своего шейха, и уж никак не слишком толстую, старую и напуганную оди­ноким будущим женщину.

У Лиони был хорошенький ротик, как у Купидона, кото­рый бы великолепно смотрелся на миниатюрной женщине, но не слишком годился для высокой и увесистой дамы. Лицо у нее было круглое, с выделяющимися скулами, которые Лиони обожала, потому что, как она ни толстела, скулы все равно выделялись и лицо не казалось жирным. Волосы, есте­ственный цвет которых, по ее собственным словам, был кры­синым, она красила в золотистый цвет.

Но самой лучшей чертой Лиони были ее глаза – огром­ные, с пушистыми ресницами, того потрясающего сине-зеле­ного цвета, которым отличается Адриатическое море.

Мать всегда утверждала, что выглядеть можно так, как сама пожелаешь. Клер, отличавшаяся в молодости потрясаю­щей внешностью, не сомневалась, что красота рождается внутри человека. К сожалению, уже лет в восемнадцать Лио­ни пришла к выводу, что одних красивых глаз недостаточно, чтобы быть такой очаровательной, как ей хотелось. Озарение это пришло, когда она поступила в колледж после долгих лет учебы в закрытом женском заведении при монастыре. А в Дублинском университете она впервые открыла для себя мужчин – и ей тут же стало ясно, что тем парням, которые привлекали ее внимание на лекциях по биологии, куда боль­ше нравятся девушки помельче и поглупее.

Короче, Лиони очень скоро поняла, что она всего лишь толстая и некрасивая девица. Тогда она решила радикально изменить себя. Лиони Маррей, всегда скромно стоявшая в заднем ряду на школьных – фотографиях, превратилась в экс­центричную особу, любительницу экзотических тряпок и ярких украшений, злоупотребляющую макияжем, который больше напоминал боевую раскраску. Она стала веселой и жизнерадостной, и ее охотно приглашали на лучшие вече­ринки, но никогда – в темный уголок на террасе.

Ее единственная настоящая любовь, Рей, сумел разгля­деть под слоем изделий «Макс Фактор» крайне неуверенную в себе женщину, каковой она была на самом деле. Однако их брак оказался ошибкой. Лиони была благодарна за спасение от одиночества, но этого недостаточно, чтобы выходить замуж. Теперь она это понимала. Даже беременность – недо­статочное основание. Она напрасно вышла за него замуж, и через десять лет этому браку пришел конец.

Они познакомились в кино и провели вечер вместе, вспо­миная юмор Вуди Аллена. Уже позднее, , когда они были давно женаты, Лиони сообразила: единственное, что их объ­единяло, – это любовь к фильмам Вуди Аллена. В остальном они находились на разных полюсах. Рей – тихий студент ху­дожественного факультета – любил серьезные книги, поли­тические дискуссии и всячески избегал вечеринок. Лиони любила ходить в гости, танцевать и читать бульварную лите­ратуру со стаканом вина в руке. Они бы, наверное, скоро ра­зошлись, если бы не обнаружилось, что через семь месяцев появится Дэнни. Тогда они быстренько поженились и были безмерно счастливы, пока не окончился медовый месяц и оба не обнаружили, насколько они разные.

Впрочем, в последующие десять лет они сохраняли срав­нительно цивилизованные отношения, что, считала Лиони, говорит о многом. Она долгое время жила, зная, что делает это ради Дэнни, Мелани и Абигейл. Но в какой-то момент что-то оборвалось, и она поняла, что должна освободиться. Она задыхалась, ей казалось, что она медленно умирает.

Лиони и сейчас не понимала, как у нее тогда хватило ре­шимости усадить Рея на диван в гостиной и спросить его, не думает ли он, что им следует разойтись.

– Я тебя люблю, Рей, – сказала она, приняв предвари­тельно две рюмки горячего портвейна, – но мы оба в ловушке. Мы больше похожи на брата с сестрой, чем на мужа и жену. В один прекрасный день ты кого-нибудь встретишь или я кого-нибудь встречу, и начнется между нами настоя­щая ядерная война. Мы возненавидим друг друга и покале­чим души детей. Тебе это надо? Давай будем честными, хва­тит дурачить друг друга.