Мистерия убийства - Кейз Джон - Страница 4

— Пойдём перекусим, — предложил я.

— Ура!

Мы встали в очередь в средневековой лавчонке, торгующей хот-догами.

— Не желают ли юные сквайры украсить только что снятую с огня «дворняжку» доброй порцией королевской горчицы?

Мальчишки от изумления замерли, а затем разразились хохотом.

Ты усёк? Хот-дог! Собачатина! Снятая с огня дворняжка!

Лично я был изумлён тем, что они знакомы со словом «дворняжка».

Всю вторую половину дня мы пребывали в изумлении и восторге. Кевин и Шон, открыв рты, следили за выступлением шпагоглотателя — симпатичного молодого человека в кожаном жилете. Циркач, отклонившись назад и потея от усилий, заталкивал себе в глотку невероятно большой ятаган. Мои дети вместе с другими ребятишками потрясённо взирали на это невиданное зрелище. Уличный фокусник разорвал карту, выбранную из колоды одним из зрителей, сделал несколько сложных пассов руками и извлёк ту же карту целой и невредимой из волос какой-то дамы. Кевин изумлённо посмотрел на Шона («Как он это сделал?»). Широко открыв глаза, они смотрели, как борец в луже грязи тыкал своего противника физиономией в тёмную, малоприятную жижу. С неподдельным изумлением близнецы наблюдали, как из трубки стеклодува растёт пылающий жаром стеклянный шар.

А рядом посетители ярмарки — дети и взрослые — испытывали свою удачу, взбираясь вверх по шаткому сооружению, именуемому «Лестницей Иакова». Никому не удавалось преодолеть более двух-трёх ступенек неустойчивой конструкции, не нарушив шаткое равновесие. Лестница резко поворачивалась, и очередной претендент на приз валился на большую кучу мягкого сена. Большинство неудачников встречали своё поражение весёлым смехом. Некоторые, прежде чем окончательно отказаться от идеи, предпринимали несколько безуспешных попыток. Каждая такая проба стоила один доллар. Близнецы заведомо были обречены на провал, несмотря на отменное для своего возраста физическое развитие. Но они хотели попробовать, и я сдался. Падение в кучу сена, видимо, являлось существенной частью развлечения.

Прежде чем свалиться, оба добрались до третьей ступени и, естественно, стали меня умолять повторить удовольствие. Я колебался, считая доллар слишком большой платой за тридцать секунд радости.

— Хорошо, но только один раз, — сдался я, и они снова встали в очередь. Кевин свалился сразу, но Шон каким-то непостижимым образом укротил раскачивающиеся верёвочные петли и добрался до верха. Зрители, до этого видевшие лишь неудачи, пришли в неистовство. Кевин немножко завидовал брату, но в то же время радовался за него и гордился.

— Дорогу, дорогу, дорогу! — вопил командовавший аттракционом парень, проталкиваясь к Шону, чтобы вручить ему приз — здоровенную «серебряную» медаль с тиснёнными на ней цветками лилии. Из вручения награды парень устроил настоящее шоу. Я укоротил ленту, чтобы медаль оказалась на груди у Шона. Успех моего сына вдохновил некоторых зевак, и те присоединились к постоянно растущей очереди.

Мы ещё немного понаблюдали за очередными безуспешными попытками и двинулись дальше. Испытав себя (без особого успеха) в жонглировании и стрельбе из лука, мы стали следить за шумной рубкой облачённых в кольчуги рыцарей. Близнецы носились от одного аттракциона к другому. Потом они утомились и снова впали в экстаз. Парни пришли в полный восторг, когда какой-то оборванец, назвавшийся Гровелером, бухнулся передо мной на колени и принялся умолять «милорда» подать ему «немного серебра». Безумный актёр схватил меня за лодыжку и по-настоящему лизнул покрытый пылью башмак. Мальчишки закатились от хохота, когда безумец театрально вытер губы, словно с удовольствием прожевал попавшую в рот грязь.

Одним словом, мы отчаянно веселились. Веселились до тех пор, пока я, вознамерившись заплатить за мороженое, не полез в карман. Тот был пуст — находившийся в нём бумажник бесследно исчез. Моё настроение резко упало и продолжало падать по мере того, как я подсчитывал ущерб и прикидывал масштаб предстоящих мне хлопот. Следовало восстановить все удостоверения личности, кредитные карты, водительские права… Интересно, хватит ли мне бензина, чтобы добраться до дома? Обычно я держу запасную двадцатку в «бардачке», но пару дней назад мне пришлось потратить её в пиццерии, где не принимали к оплате пластиковые карты. У меня даже не осталось мелочи. Я всю её пожертвовал Гровелеру. Мы направились к выходу, и в этот момент шагавший позади меня Кевин нашёл пропавший бумажник.

— Он у тебя в кармане, папа, — сказал сын, а когда я полез в задний карман брюк, Кевин бросил: — Нет, не в этом. В другом.

Парень был прав. Бумажник оказался в заднем кармане.

— Интересно, — заметил я, извлекая его на свет, — почему я его не нашёл, ведь это же мой карман.

Близнецы ответили мне нервным смешком.

— Я всегда кладу бумажник сюда, — продолжал я, качая головой, и похлопал себя по ягодице. — В левый задний карман.

— Только не сейчас, как мне кажется, — вставил Шон.

— Похоже на то.

Однако мне показалось очень странным то обстоятельство, что я вдруг нарушил привычку всей жизни. Настолько странным, что я открыл бумажник, проверяя его содержимое.

— Кажется, все на месте, — сказал я ребятам. — А вы знаете, ощущать себя глупцом гораздо лучше, чем потерять бумажник.

— По-о-ошли! —взревел Шон.

— На рыцарский турнир, добрый сэр! — подхватил Кевин.

Итак, мы отправились на место схватки. Близнецы долдонили о ней весь последний час, а Кевин проверял время каждые десять минут. Турнир должен был начаться в половине пятого. Одолев проход, ведущий к амфитеатру, я понял, что мы поступили правильно, явившись заранее. Зрителей собралось порядочно, и нам достались места довольно далеко от арены. Креслами здесь служили кипы соломы на окружающих место будущей битвы невысоких бетонных ступенях.

В турнире принимали участие четыре конных рыцаря в доспехах и при полном вооружении. Пока они гарцевали по арене, их представители, облачённые в костюмы оруженосцев, ходили по рядам, сколачивая группы поддержки для своих патронов. На всех четырёх сторонах арены развевались флаги и вымпела разных цветов — красного, зелёного, белого и чёрного. Рыцари и их кони несли на себе один из этих колеров.

Мы оказались в зелёной зоне. Оруженосцы обеспечивали поддержку, побуждая зрителей своей секции одобрительно вопить и выкрикивать нечто вроде:

— Чёрный рыцарь — неуклюжий болван! А теперь все вместе и громко…

Для вящей убедительности зрителей помоложе приглашали к самой ограде арены.

Близнецы рвались подключиться к «зелёной машине» — группе детей, намеренных болеть за зелёного рыцаря. Я, честно говоря, не знал, как поступить.

Лиз бы наверняка этого не позволила. Хотя понимала, что излишне осторожничает, и даже огорчалась по этому поводу. «Я знаю, что провоцирую в них чувство незащищённости, — признавалась она, — постоянно внушая, что мир полон опасностей». Однако ничего не могла с собой сделать. Даже я выступал объектом её беспокойства. Мне, например, нравилось карабкаться по скалам, а Лиз это занятие ненавидела. После рождения близнецов она умоляла меня бросить это дело. Я её хорошо понимал и не слишком сопротивлялся. Кроме того, я был тогда так занят, что на лазание по скалам у меня просто не оставалось времени.

С нашими сыновьями дело обстояло гораздо хуже. Она не позволяла им садиться в машину другой мамы, не убедившись в удобстве сидений, прочности ремней безопасности, надёжности машины и опыте водителя.

— Ну, пожалуйста, па-а-ап!

Там внизу, у самой арены, зелёный оруженосец раздавал детишкам изумрудного цвета флажки и такие же воздушные шарики. Юные члены «зелёной машины» размахивали флажками и весело подпрыгивали. Я подумал, что и моим детям надо повеселиться. Ведь я, в конце концов, остаюсь здесь и смогу их видеть. Да и чего, собственно, опасаться?

Одним словом, я сдался и не пожалел, получив огромное удовольствие от их восторга.

— О'кей! Вперёд!

— Ура!!!

Они побежали по проходу вниз к ограде, чтобы присоединиться к радостно вопящей детворе, и их белые головёнки то появлялись, то исчезали в море опаздывающих на представление зрителей. Оруженосец вручил каждому из парней по зелёному флажку. Затем начался турнир, и, к моему удивлению, рыцарские кони оказались не только большими, но и очень горячими. Даже издали чувствовалась их мощь. Казалось, земля задрожала под копытами, когда красный и белый рыцари ринулись друг на друга, склонившись над копьями и устремив взор на то место, где находилось сердце противника. Всадники столкнулись с таким шумом и силой, что красный рыцарь, вылетев из седла, растянулся на земле, и над ареной пронёсся восторженный рёв. Белый рыцарь поцеловал своё копьё и воздел его к небесам. Сторонники белого победителя бесновались от радости. Я поискал глазами сыновей и увидел их чуть правее сектора белого рыцаря. Вместе с другими ребятишками они гладили маленькую собачку. Даже собака была в костюме эпохи, её шею украшал круглый плоёный воротник времён Елизаветы.