Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Аристос - Роговская Наталия Феликсовна - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Конечность и бесконечность

37. Космос — это бесконечное умножение огня, атомов, форм, столкновений, притяжений, мутаций, происходящих в пространственно-временном континууме; только так может уцелеть Закон в своем противостоянии Хаосу; и только так может Хаос уцелеть в своем противостоянии Закону.

38. Только в бесконечно множащемся космосе порядок и беспорядок могут существовать бесконечно; и космос только тогда может иметь назначение, когда он множится бесконечно. И следовательно, он не был сотворен, но был всегда.

39. Конечное творение немыслимо. Если допустить, что создатель не был самодостаточен, абсурдно было бы полагать, что в одно время он ведал об этом и ничего не предпринимал, а в другое взял и недостающее восполнил. Во что поверить проще? В то, что всегда нечто было, или в то, что некогда не было ничего?

40. Христианство учит, что сотворение имеет начало, середину и конец. Древние греки считали, что сотворение — это процесс вневременной. И то и другое верно. Все сотворенное, и, следовательно, индивидуальное, имеет начало и конец; но универсального, вселенского начала и конца нет.

41. Наша галактика может свернуться или рухнуть сама на себя — красное смещение сменится голубым. Все галактики вместе, возможно, напоминают то расширяющееся, то снова сжимающееся сердце, и в прохладных межзвездных участках прорастают споры рода человеческого; сердце, расширяющееся и сжимающееся, пока не замрет окончательно в осеннем коллапсе. А может, они расширяются вечно.

42. Бесконечность-феникс — или бесконечное расширение. Так или иначе, современные астрофизики знают то, о чем Гераклит догадывался: каждое из солнц раскаляется все сильнее и в конце концов неизбежно истребит свою планетную систему. Выгляните в окно: все, что вы видите, — это застывший огонь в переходной стадии от огня к огню. Города, уравнения, возлюбленные, пейзажи — все мчится стремглав к водородному тиглю.

43. Даже если бы мы могли выявить определенную точку начала начал для нашей собственной вселенной, мы все равно не смогли бы выявить, где берет начало то, что, возможно, лежит (а возможно, и нет) за пределами доступного нам наблюдения. В научных целях удобнее считать то, что лежит за гранью наших сегодняшних знаний, несуществующим; но с точки зрения логики — шансы равны, а с точки зрения практической вероятности — все они на моей стороне.

44. Ничто не единственно в своем роде, даже один отдельно взятый космос; зато в своем собственном существовании уникально всё.

45. Если некий космос бесконечен, то конца ему нет. А если у него нет конца, то нет и конечной цели. Единственной его целью, таким образом, оказываются его средства. Он существует, чтобы существовать.

46. Только один процесс позволяет всем сознательным существам обладать равной значимостью — тот, который длится бесконечно. Если бы существовала какая-то цель, к которой была бы устремлена эволюция, тогда мы с вами были бы рабами фараона, строителя пирамид. Но если цели нет, а только в бесконечной вселенной может не быть цели, тогда вы (из какого бы мира или века вы ни пожаловали) и я равны. И вы и я, мы все оказываемся на одном и том же склоне — что вперед, что назад он простирается одинаково. В этом великое доказательство бесконечности целого. Оно никогда не было создано и никогда не кончится — с тем чтобы все сущее могло в нем существовать на равных.

«Бог»

47. Ставлю это слово в кавычки, чтобы отделить его от обычного значения, очистить от всех его человеческих ассоциаций.

48. «Бог» есть ситуация. Не сила, не существо, не воздействие. Не «он» и не «она», а «оно». Не бытие или небытие, а ситуация, одинаково допускающая бытие и небытие.

49. Поскольку люди не в силах уразуметь, как то, чего нет, может воздействовать на то, что есть, они полагают, что «Бог» есть и воздействие исходит от него. Наше неведение относительно «Бога» и его побуждений всегда останется бесконечным. Спрашивать «Что есть Бог?» так же бесполезно, как спрашивать «Когда бесконечность начинается и когда заканчивается?».

50. Существование в конечном счете, или потенциально, познаваемо; «Бог» бесконечно непознаваем. Самое большее, что мы в принципе можем узнать, — почему существование таково, каково оно есть; почему оно требует таких-то законов и таких-то составляющих, чтобы продолжаться. Мы ни рано, ни поздно не узнаем, почему оно есть вообще.

51. Блаженный Августин: Мы знаем только, чем Бог не является. Существование индивидуально, следовательно, «Бог» не индивидуален. Существование меняется, следовательно, «Бог» неизменен. Существование обладает силой вмешательства, следовательно, «Бог» ею не обладает. Существование конечно, следовательно, «Бог» бесконечен. Но «Бог» вездесущ, поскольку все сущее (и, следовательно, индивидуальное) не вездесуще.

52. «Бога» нет; но его небытие вселенски вездесуще и вселенски ощутимо. «Оно» не может существовать в том смысле, какой приложим к материальным организмам; но из этого не следует, что такая ситуация лишена смысла для этих организмов. Если, к примеру, вы видите, как двое дерутся, но не вмешиваетесь (хотя и могли бы вмешаться), то фактически вы вмешиваетесь — своим невмешательством; точно так обстоит дело и с «Богом».

53. Целое — это, по сути, такая ситуация, в которой принципы и события — это всё, а индивидуальная сущность — ничто. Поскольку целое, таким образом, полностью индифферентно к индивидуальной сущности, «Бог» должен во всем симпатизировать целому. «Бог» являет свою симпатию своим небытием и своей абсолютной непознаваемостью. «Бог», говоря иначе, у-вэй и у-минъ — «без действия» и «без имени».

54. «Дао дэ цзин»[4]:

LXVII. Если бы оно было подобно чему-то, то давно уже утратило бы всякое значение.

LVII. Мудрец говорит: Я ничего не делаю, и народ сам меняется. Я предпочитаю неподвижность, и народ сам исправляется. Я не вмешиваюсь, и народ сам благоденствует.

LI. Оно дает жизнь мириадам и при том не претендует на обладание; оно творит им благо, но не требует благодарности; оно заботится о них, но не применяет власти.

X. Можете ли вы любить народ и управлять государством и при этом бездействовать?

55. Если индивидуальная сущность страдает, то для того, чтобы не страдало целое. Такое возможно только в мире индивидуализированной материи, где случай, время и изменение — основополагающие свойства.

вернуться

4

Древнекитайский трактат (кон. IV — нач. III в. до н. э.) — классическое произведение даосизма.