Школа боя - Казанцев Кирилл - Страница 28

Из небольшой будочки-сторожки у ворот еврейского кладбища выскочил всклокоченный, заспанный старик. С недоумением огляделся по сторонам, всплеснул руками:

– Да что же вы делаете, гады!..

Подбежал к ближайшему пацану, дернул за плечо, толкнул в сторону. Несмотря на совершенно седую бородку и морщинистое лицо, сила у мужичка еще была – пацан в маске кувырком покатился по присыпанной снежком гравийной дорожке.

Сторож бросился было к следующему, но его остановила крепкая рука старшего, ухватившая за телогрейку на плече:

– Стой, старый! Не мешай!

Старик попытался вырваться, но старший, в отличие от остальных "бойцов", давно уже вышел из юношеского возраста. И крепок был, как молодой дуб. Хватка надежная, а пальцы – сильные и твердые, как металл. Это сторож чувствовал даже через вату телогрейки.

– Не мешай, дед! – повторил старший.

– Да что же вы делаете, фашисты?! – Старик готов был заплакать.

– Мы не фашисты, старый! – дернулся старший. Глаза в прорези маски блеснули сумасшедшим огнем. – Мы – не фашисты! Мы – русские люди, которые защищают свою страну от поработителей!

– Какие поработители!.. – Дедок продолжал вырываться. Впрочем, без особого успеха. – Они же – мертвые! Мертвые, понимаешь?!

– Даже мертвый враг не становится другом, – парировал старший. – Он так и остается врагом. И наши враги должны знать – им нет места на нашей земле. Им никогда не будет здесь покоя...

– Сволочи! Гады! – Старик уже просто плакал. – Фашисты! Будьте вы прокляты!

– Мы – не фашисты! – Старший опять дернулся. Чувствовалось, что это слово его бесит. – Я тебе ясно сказал – не фашисты!

– Да вы еще хуже! Те только убивали, а вы!.. – Тут сторож изловчился, вывернулся и с размаху заехал старшему в челюсть. Удар был не столько сильный, сколько неожиданный. Руки старшего невольно разжались, он отшатнулся на шаг... А вырвавшийся на свободу сторож бросился не в сторожку, укрыться. И не звать на помощь. Он метнулся еще к одному мальцу, который неподалеку усердно разрисовывал очередной памятник какой-то непотребщиной...

Кто его знает, что собирался сделать старик... И что он мог сделать... Старший, быстро оправившись от полученного удара, одним огромным, поистине тигриным прыжком настиг сторожа. Резко взлетела вверх и опустилась на седой затылок дедка сжатая в кулак рука... Костяной стук...

Ноги старика подломились в коленях. Он тяжело рухнул вперед, уткнувшись лбом в чье-то надгробие. Седые редкие волосы на затылке быстро окрасились чем-то темным...

Ближайшие мальчишки замерли на месте.

– Чего встали? – закричал старший, бешеными глазами глядя на них.

Большинство пацанов тут же быстро отвернулись от неподвижного тела и продолжили "работу". И только один позволил себе вслух выразить общее сомнение:

– Он же русский... был...

– Он – предатель! – Сейчас в голосе старшего были слышны немного истеричные нотки. – Он защищал наших поработителей!

Мальчишка не стал вступать в спор – отвернувшись, он продолжал кувалдой наносить удары по большому и красивому надгробию. Только теперь в его движениях уже не было недавнего энтузиазма...

– А ну, дай-ка мне!.. – Старший чуть толкнул его плечом, протягивая руку к кувалде. Пацан беспрекословно передал ему орудие, а сам отошел в сторону.

– Смотри, как надо! – Старший, поплевав на ладони, крепко сжал в руках толстую деревянную ручку, широко размахнулся и ударил. – Н-на!.. Н-на!..

Удар следовал за ударом. По черному шлифованному мрамору побежали зигзаги мелких трещин...

– Н-на!.. Н-на!.. – продолжал старший, давая выход переполнявшему его бешенству. – Россия – для русских!.. Россия – для русских!..

2

Салаутдин вышел из подъезда, остановился на крыльце, поднял меховой воротник куртки. Холодно... Холоднее, чем в горах...

Из-за лобового стекла стоящей рядом иномарки оживленно махал руками черноусый азер. Звал полевого командира в тепло салона автомобиля. Рядом с водителем угрюмо топорщил усы глава охраны. Как теперь уже было известно Салаутдину, его имя было Мамед. Тот руками не махал... Но в его взгляде читалось напряженное ожидание – дескать, скоро ты там?..

Только Даудову сейчас не хотелось садиться в машину. Непременно начнутся расспросы – ведь не зря же Фархад приставил к нему этих двоих соглядатаев. А отвечать не хотелось... Да, честно говоря, и хвастаться было особо нечем. Визит, на который Салаутдин все же возлагал кое-какие надежды, окончился безрезультатно. Даже больше того...

...Вчера вечером в загородной резиденции вновь объявился азербайджанский авторитет. После обязательных вопросов о здоровье и делах (какие могут быть дела в самой натуральной неволе?!) сообщил, печально хмурясь:

– Я узнал о твоих земляках, чьи родственники были убиты летом... Родители одного из них уехали из города и из области. Продали квартиру и уехали. Где они сейчас – никто не знает... Родители второго здесь... И у меня имеется их адрес...

– Когда я смогу посетить их дом?.. – Салаутдин не стал тратить время на ненужные витиеватости и не стал рассыпаться в благодарностях. В конце концов, они с этим толстяком заключили сделку. Как на рынке – у тебя товар, у меня деньги...

– А когда бы ты хотел?.. – Фархад прищурился с хитрецой.

– Хоть сейчас! – решительно обрубил полевой командир.

Некоторое время азербайджанский авторитет размышлял.

– Нет, сегодня не получится, – наконец сказал он. – У меня очень много дел в городе... Я тебя не могу отвезти... Но завтра, к обеду, я специально пришлю за тобой машину. Съездите в город... Вместе с Мамедом... Я ему скажу...

Понятно... "Значит, я все же пленник, – подумал Салаутдин. – Точнее, заложник..." Полевому командиру вдруг стало смешно. Нет, ну это же надо! Сколько он в свое время продал заложников!.. Сколько на них заработал!.. И теперь сам сидит... Хорошо, хоть не в яме тесной, грязной и вонючей держат...

И еще кое-что ему было понятно. Загруженность делами здесь совершенно ни при чем. Просто Фархад не хочет, чтобы его имя связывалось с чеченцами. Не резон ему "светить" свою приметную, известную в этом городе тачку. А ему завтра он пришлет какого-нибудь "левого" азера, который никакого отношения к "бригаде" с рынка не имеет, а просто будет рад оказать услугу влиятельному земляку...

Внешне Салаутдин ничем не выразил своих мыслей. Сдержанно, с чувством собственного достоинства поблагодарил Фархада за оказываемую им помощь. Потом напомнил:

– Возможно, мне понадобится оружие и боеприпасы... Я бы мог их получить за несколько дней до акции?.. Чтобы осмотреть, приготовить, опробовать...

– Ну разумеется! – всплеснул руками Фархад. – Подготовь список, и тебе доставят все прямо сюда! Когда это понадобится?..

– Пока еще не знаю... – ответил полевой командир. – Как только у меня будет информация по этому вашему Лосю, вот тогда и будем говорить...

– Да, кстати! – Авторитет широко ухмыльнулся. – Есть люди, они уже работают по сбору информации! Как видишь, я тоже могу держать слово!

Даудов еще раз поблагодарил Фархада, после чего авторитет, ссылаясь на дела, отправился в город.

На следующий день, ближе к обеду, во двор вкатила темная "японка". Водитель, невысокий худощавый тип, ярко выраженный азер средних лет, знал и Мамеда, и еще кое-кого из охранников. Но по занимаемому возле авторитета положению был явно ниже – это было заметно по той почтительности, с какой он пожимал протянутые ему для приветствия руки. Об объятиях речи тут вообще не шло...

Мамед поднялся в комнату полевого командира. Салаутдин, отошедший от окна, опять сидел у телевизора. На скрип двери и тяжелые шаги за спиной даже головы не повернул – могло показаться, что он ужасно увлечен содержанием какого-то пустого сериала...

– Паехалы... – Глава охраны "почетного гостя" не счел нужным даже поздороваться.