Особняк на площади, или Почти детектив - Тимофеев Валерий - Страница 6

— Это уж ты мне оставь разбираться — виновата или нет. — В голосе Марьиванны появились метал-лические нотки. "Отвечает. Оправдывается. Все хорошо. Так и должно быть". — Встать! — приказала она.

Облезлая кошка не встала, а взлетела. Веки ее так расползлись, что глаза, казалось, в два раза больше стали. Она смотрела на Марьиванну не мигая.

Хозяйка повернула настольную лампу и вклю-чила ее. Яркий свет ударил кошке в лицо.

— Смотреть сюда! Не отворачивайся! Рассказы-вай, кто подослал тебя?

— Никто не подсылал, — ответила Гу.

— Не надо запираться, милая! Я все знаю! А чего не знаю, из тебя вытяну. Или не поняла еще, что сделать могу?

— Как не понять, — мямлила Гу.

— Иван Мяушевич подкупил?

— Не знаю я никакого Ивана Мяушевича.

— Значит, Федор Яковлевич, — тоном, не терпя-щим возражения, пытала Марьиванна.

— И Федора Яковлевича не знаю! Что вы ко мне пристали? — готовилась пролить первую слезу пленница.

— А ты не серчай, голубушка, не серчай. Я ж те-бе добра желаю. Ну, не можешь вспомнить сама, подсказочку послушай. Услыхала то, что надо, кивни. Не услыхала, моргни, — поучала хозяйка. — Не крути головой-то, не торопись запираться. Я по твоему поведению угадываю. О! Его школа! Как есть Лев Борисыч! Хоть и глуп, а слуги у него все-гда верны были! Тут к нему не пришьешь, и у него не отнимешь. Умеет штат подбирать!

— Да нет же, нет! — не выдержала Гу и повысила голос. Ей казалось — чем громче говорить, тем убе-дительнее. — Никто меня не подсылал! Я заблуди-лась, проголодалась, а тут вечер, забор. Я шла ми-мо, сунула нос и вот попалась.

— Прекрасно! Как все просто! А я, неразумная, никак в толк не возьму! — простовато улыбнулась Марьиванна. — Выпытываю, выспрашиваю, а выс-прашивать и нечего. Шла, заблудилась, попалась. — Она внимательно разглядывала пленницу. В гла-зах ее вспыхнул хитрый огонек.

— Проголодалась еще, — дополнила Гу.

— Ты мне нравишься, — потянула хозяйка, вы-ключая свет. — Другие сразу раскалываются, про-щения просят, благодетелей своих грязью поли-вают. Ты молчишь. И правильно делаешь. Преда-телей никто не любит. Ни наши, ни ихние. Преда-тель, он всех предает. Сегодня своих, завтра чу-жих. Характер у него испорченный — хлебом не корми, дай кого-нибудь с головой выдать. Моло-дец! Еще немного и я тебе поверю. Только надо честно отвечать.

— Я честная, — с тенью обиды сказала Гу.

— Верю, верю, — успокоила Марьиванна. Она сбавляла обороты и говорила все тише и ласковее. — Жить хочешь, милочка?

Гу ответила не сразу. В таком вопросе всегда таится какая-то подлость. Надо хорошенько взве-сить, прежде чем ответить. "За" — долг, любопыт-ство, молодость. "Против" — усталость, голод, плен. Долг, любопытство, молодость — будут и зав-тра, и через год. Усталость, голод, плен — отдох-нул, поел и что осталось? Три против одного.

— Хочу, выдохнула она.

Марьиванна прилегла на диван и подозвала об-лезлую кошку.

— Расскажи мне о себе, повесели, — попросила она. Знаешь ли, совсем заела проклятая скука. Ба-рахла всякого — полон дом, чего не пожелаешь, все есть. А честной души, подружки рядом нет, с про-стой кошкой поговорить некогда. Да и простых нынче не осталось. Вывелись. Переродились в хитрых и жадных. Подлизы, просители с утра до вечера. Ух, надоели! Всем чего-то надо.

— Это вам кажется.

— О чем ты? — не поняла Марьиванна.

— Что все хитрые и жадные.

— А что, не все?

— Когда рядом с вами только хитрые и жадные, вы весь свет такими считаете, — объяснила облез-лая кошка. Это не она придумала, кто-то высказы-вал при ней эту умную мысль, а она возьми да за-помни.

— И правильно считаю.

— А они, может, только вокруг вас собираются? А в других местах все как на подбор добрые и че-стные. — Как быстро меняется настрой! Стоило за-говорить с ней на равных, и вот Гу поучает Марь-иванну.

— Ха-ха! Что ты понимаешь? Честный и добрый разве пойдет ко мне что-нибудь просить? Да нико-гда! У него совесть есть! Порядочность! А и такой придет сюда, я его на складик провожу, да кое-что покажу. Вот и испытание на честность. Глазки враз его выдадут! Порядочность как галстук — снять недолго. А как снял, но замарал, право голо-са потерял. Сиди не рычи, таракан на печи.

— Зачем же вы его порядочность испытываете? — с упреком сказала кошка.

— А не нужны мне порядочные! Не нужны! Я командовать должна! Одна! Остальные — выпол-нять! — кричала Марьиванна. — И попробуй ослу-шаться! Сначала кормушки лишу, потом посмот-рю на поведение и решу — простить или выкинуть!

— С такой жизненной установкой вы себе еще подружек ищите? — изумлялась облезлая кошка. — Да не будет у вас их никогда.

— Почему же?

— Дружба есть только тогда, когда отдают себя другому. Вы кому что даете?

— Если по твоему судить, у меня должно быть друзей — больше всех в мире — я столько раздаю! — рассмеялась Марьиванна. — Машинами каждый день.

— Себя, души, тепла дружбе надо, а не барахла вашего. Тем более не ваше оно.

— Не мое? Врешь! Мое! Я здесь хозяйка! — кри-чала в истерике Марьиванна. — А они все завиду-ют, зла мне желают. А ты такая же! На моих золо-тых мышек позарилась! — Она гневалась, но гнев ее не страшил пленницу; он шел в другую сторо-ну.

— Ваши мышки золотые? — ахнула Гу.

— Еще какие золотые! — сказала хозяйка. — Я мо-гу запросто пришить тебе дело, связанное с валю-той. По закону оно карается ох как строго!

— Я не знала, — искренне сожалела облезлая кошка. — Поверьте, я не жадная и не злая. Я голод-ная. Мне бы только одну скушать и больше не на-до.

— Одну? А потом еще одну? И еще? Ты что же, думаешь, их у меня для каждой проходимки при-пасено? — настроение Марьиванны менялось как ветер в подворотне.

— Чтоб мне провалиться на этом месте! Одну хотела, — била себя в грудь Гу.

И она рассказала, как попала в особняк, выду-мывая на ходу про свою бездомную жизнь, про лишения и издевательства. Как выручили ее ко-шачьи подвальные посиделки! Сколько она всяких историй наслушалась про сладкую и горькую жизнь — не один год рассказывать хватит, и не та-кой хитрой кошке мозги запудрить можно. Голод обострил чувства, разогнал в голове мысли, и сло-ва неслись из уст облезлой кошки без запинки. Она столько всего наплела, так часто вытирала грязной лапой нос и глаза, что и каменное сердце Марьиванны забилось чуть чаще.

— Где ты свалилась с проводов? — уточнила хо-зяйка, когда Гу закончила рассказ.

— Возле школы.

— Я проверю, — устало пообещала Марьиванна. — Если наврала, берегись — последний день живешь. — И так она спокойно сказала, что облезлая кошка вздрогнула — так же спокойно она и обещание свое выполнит.

На звонок явился Гаврила.

— Посади ее в чулан, — распорядилась хозяйка. — Да покорми как следует мою гостью!

— Зачем ее в чулан? — переспросила Гу. Она со-всем было поверила, что установила с Марьиван-ной добрые отношения и вправе рассчитывать на что-то большее. — Я же хорошая!

— Может тебя в мою спальню проводить? В мою постель уложить? — ехидничала Марьиванна. — Молчишь? Молчи, молчи. Умнее будешь.

А Гаврила ущипнул пленницу и шепнул.

— У нас гостиница так называется.

— Гостиница чуланом или чулан гостиницей?

— Переночуешь, сама узнаешь.

Утром к Марьиванне явился милицейский офи-цер и доложил агентурные сведения.

В числе происшествий за истекшие сутки было: угон трех автомобилей (грузовик и две машины "жигули", оставленные без присмотра хозяевами во дворах; одиннадцать драк и нападений на мир-ных жителей; пожар в подвале дома — мальчишки паклю подожгли, жертв нет; ограбление винного магазина — грабители задержаны на месте престу-пления — отравились вином, один в вытрезвителе, двое в морге; разные мелочи…

Хозяйка слушала в полуха, но когда офицер скороговоркой перечислял мелочи, она насторо-жилась. Есть у нас в мозгу какой-то уголок, кото-рый, как бы мы не были поглощены своими мыс-лями или посторонними делами, никогда не от-влекается, никогда не забывается. Шофер, напри-мер, едет на машине и думает о вчерашней рыбал-ке, или фильм вспоминает, или с пассажиром раз-говаривает. Кажется вам, что он про дорогу со-всем забыл. Но машина в кювет не сваливается и на встречные столбы не налетает. Или книгу чита-ешь, но не читаешь, а просто смотришь в нее. Еще пословица такая есть: мол "смотрит в книгу, а ви-дит…" Ну каждый ее знает. Вот так смотришь, гла-зами по строчкам бегаешь, а толку никакого. А потом вспоминаешь — ого, да я об этом только что читал! Оказывается, это в мозгах у нас часовой такой — он никогда не спит, даже ночью. Так и хо-зяйка, вроде не слушала, а что ей надо услышала.