Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

За далью — даль

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

За далью — даль - Твардовский Александр Трифонович - Страница 22

Изменить размер шрифта:

Пошел, пошел по самой бровке

Тот, что в тельняшке. Заспешил.

Затор!

И первенство — спецовке.

И оба спрыгнули с машин.

Да, это видеть было надо,

Как руку встретила рука.

Как будто, смяв войска блокады,

Встречались братские войска.

Двух встречных армий

Два солдата —

Друг другу руки жмут ребята.

Аплодисментов добрый град

Затихнул.

Щелкнул аппарат…

Что дальше делать — вот задача.

Вдруг кто-то в голос —

сверху —

вниз:

— Целуйтесь, черти! —

Чуть не плача,

Вскричал.

И хлопцы обнялись.

Минула памятная веха,

Оставлен сзади перевал.

И тут уже пошла потеха, —

Я сам кого-то обнимал…

Со всех бессонье и усталость —

Долой.

Одна под смех кругом

Девчонка слабо отбивалась

От парня свернутый флажком…

Тот час рассветный, небывалый,

Тот праздник подлинный труда

Я не забуду никогда…

Как мне тебя недоставало,

Мой друг, ушедший навсегда!..

Кто так, как ты, еще на свете

До слез порадоваться мог

Речам, глазам и людям этим!

Зачем же голос твой умолк?..

Все выше, словно по ступеням,

Шел торжества отрадный час.

Спецзавтрак был объявлен смене

И краткий праздничный приказ.

Уже народ подался с моста,

Гадая в простоте сердец.

По полтораста или по сто

На брата выйдет этот «спец»…

Шутила зрелость, пела юность.

И чистым пламенем горя,

С востока тихо развернулась

В треть неба дымная заря.

Над лесом кранов, эстакадой,

Над главной насыпью — горой,

Над юным городом по скату,

Над Ангарой,

Над Ангарой —

Заря,

Заря пришла, сгорая

При свете утренней поры,

И следом солнце красным краем —

Большое — вышло из горы.

Блестела светом залитая,

Дождем обмытая трава…

Ах, как горька и не права

Твоя седая, молодая,

Крутой посадки голова!..

На стройке день вставал обычный,

Своих исполненных забот.

И отбывал уже столичный

И прочий гостевой народ.

Уже смекал я, беспокоясь,

Какой за этот жаркий срок

Ушел по счету дальний поезд

На Дальний, собственно, Восток,

В тот край отцовский, изначальный,

Тобой прославленный.

Прости,

Но только памятью печальной

Одной не мог я жить в пути.

Моя заветная дорога,

Хоть и была со мной печаль,

Звала меня иной тревогой

И далью, что сменяет даль.

И память ныне одоленной.

Крутой Ангарской быстрины.

Как будто замысел бессонный,

Я увозил на край страны.

К концу дороги

Сто раз тебе мое спасибо,

Судьба, что изо всех дорог

Мне подсказала верный выбор

Дороги этой на восток.

И транссибирской магистралью,

Кратчайшим, может быть, путем

Связала с нашей главной далью

Мой трудный день

И легкий дом.

Судьба, понятно, не причина,

Но эта даль всего верней

Сибирь с Москвой сличать учила,

Москву с Сибирью наших дней.

И эти два большие слова,

Чей смысл поистине велик,

На гребне возраста иного,

На рубеже эпохи новой,

Я как бы наново постиг.

Москва. Сибирь.

Два эти слова

Звучали именем страны,

В значенье дикости суровой

Для мира чуждого равны.

Теперь и в том надменном мире —

Все те ж слова: Сибирь — Москва,

Да на ином уже помине

Пошла разучивать молва.

Добро!

Но мы не позабыли,

Какою притчей той молвы

Мы столько лет на свете были

И как нас чествовали вы.

Почти полвека на бумаге

Строчили вы, добра полны,

О том, что босы мы и наги,

И неумелы, и темны.

Что не осилить нам разрухи,

Не утеплить своей зимы.

Что родом тюхи да матюхи,

Да простаки, да Ваньки мы.