Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

За далью — даль

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

За далью — даль - Твардовский Александр Трифонович - Страница 16

Изменить размер шрифта:

А мой майор невозмутимый,

Со слов солдата выдав речь,

На весь вагон добавил дыма

И вновь намерен был залечь…

Солдатской притчи юмор грубый

Улыбкой лица подсветил,

И сам собой пошел на убыль

Тот спор на тему: фронт и тыл.

За новой далью скрылся город.

Пошли иные берега.

Тоннели, каменные горы,

Вверху — над окнами — тайга.

По кругу шли обрывы, пади,

Кремнистой выемки откос.

И те, что в душу мне вступали,

Слова горели жаром слез.

И не хотел иных искать я

Затем, что не новы они.

Да, тыл и фронт — родные братья.

И крепче в мире нет родни.

Богатыри годины давней

И в славе равные бойцы.

Кто младший там, кто старший — главный, —

Неважно:

Братья-близнецы.

И не галди — кто, который,

Кому по службе подчинен,

Оставив эти счеты-споры

Для мирных нынешних времен…

Но не иссякнуть этой теме,

Покамест есть еще в живых

И те, что сами знали бремя

Часов и суток фронтовых;

И те, кому в завидных далях,

В раю глубоком тыловом

У их станков и наковален

Был без отрыва стол и дом.

И после них не канут в нетях

Та боль, и мужество, и честь.

Но перейдет в сердца их детям

И внукам памятная весть.

О том, как шли во имя жизни

В страде — два брата, два бойца.

Великой верные Отчизне

Тогда.

И впредь.

И до конца.

Москва в пути

Вагонный быт в дороге дальней,

Как отмечалось до меня,

Под стать квартире коммунальной,

Где все жильцы — почти родня.

Родня, как есть она в природе:

И та, с которой век бы жил,

И та, с которой в обиходе

Столкнешься утром —

День постыл.

И есть всегда в случайном сборе

Соседей — злостный тот сосед,

Что любит в общем коридоре

Торчать, как пень, и застить свет.

И тот, что спать ложиться рано,

И тот бессонный здоровяк,

Что из вагона-ресторана

Приходит в полночь «на бровях».

И тот, что пьет всех больше чая,

Притом ворчит,

Что чай испит,

И, ближних в храпе обличая,

Сам, как зарезанный, храпит.

И тот, что радио не любит,

И тот, что слушать дай да дай,

И тот и всякий…

Словом, люди,

В какую их ни кинуть даль.

И на путях большого мира

Мне дорог, мил

И этот мир…

Съезжает вдруг жилец с квартиры,

Вдруг сходит спутник-пассажир…

И пусть с тобой он даже спички

Не разделил на этот срок,

Но вот уже свои вещички

Он выдвигает на порог.

Вот сел у двери отрешенно —

Уже на убыль стук колес, —

Вот встал и вышел из вагона,

И жизни часть твоей унес…

Но это что. Иное дело,

Когда, как водится в пути,

Знакомство первое успело

До дружбы, что ли, дорасти.

Читатель, может быть, припомнит

Молодоженов-москвичей,

Что в стороне держались скромно,

Дорогой заняты своей,

Своей безмолвною беседой

Про тот, наверно, край земли,

Куда они впервые едут

В составе собственной семьи.

Когда пошли уже к Уралу

Холмы — заставы главных гор, —

Супруги юные помалу

Втянулись в общий разговор.

Должно быть, так, что с непривычки

Взгрустнулось, — критик, погоди:

Не версты дачной электрички,

А вся Европа позади.

И, отдаваясь этой дали,

Что открывались душам их,

Они с отрадой обретали

Опору в спутниках своих.

И постигали въявь при свете

Дневном на этом рубеже,

Что — да, они уже — не дети,

И счет пошел иной уже…

Расспросы, толки, тары-бары…

Уже, проход загородив,

Вокруг и возле этой пары

Вагонный сладился актив.

На всех пахнуло в самом деле

Как будто временем иным,

И все по-своему хотели

Не сплоховать при встрече с ним;

Не оттолкнуть почтенной спесью:

Мол, то ли дело в наши дни;

Не затянуть унылой песни

Во вкусе матушки-родни —

Той, чьи советы, поученья

И справки — в горле у детей:

Насчет превратностей снабженья

И климатических страстей.