Тайна несостоявшегося матча - Стайн Меган - Страница 17

— Что? Ах да, конечно, — согласился Пит.

— Какое еще дело? — спросил Рейнольдс.

— Я не могу вам этого сказать. — Юп покачал головой. — Мы обещали защищать его интересы и держать язык за зубами.

— Если вы ничего не расскажете, мне придется действовать по букве закона, — сказал Рейнольдс.

— Нам тоже, — твердо отчеканил Юп.

Они напряженно смотрели друг на друга, Рейнольдс был явно расстроен.

— Позовите Нормана, — приказал он Климту.

Дверь отворилась, и вошел Барри Норман. Увидев его, друзья открыли рты от изумления. Майкл Энтони!

На нем был деловой костюм и рубашка с расстегнутым воротником и ослабленным галстуком. На шее на красном шнурке висели солнечные очки. Барри Норман, он же Майкл Энтони, держался непринужденно и спокойно. Он пристально посмотрел на Пита и Юпа, буравя их взглядом, потом вдруг на мгновение отвел глаза, а когда еще раз взглянул на ребят, взгляд его был отсутствующим и равнодушным. Всем своим видом он показывал, что никогда не встречался с ними.

— Мистер Норман, — сказал Рейнольдс, — вот те парни, которые сообщили про взрыв вашей машины. Я могу за них поручиться — знаю их с детства. Они говорят, что в пятницу кто — то подарил им ваш «порш», и что с тех пор они ездили на нем.

— Думаю, такое возможно, — спокойно сказал Майкл Энтони. — Наверное, машина пропала гораздо раньше, чем я думал, — я долго отсутствовал, был в деловой поездке. Угонщик, должно быть, решил избавиться от него, хотя я ума не приложу зачем.

— Вы когда-нибудь раньше видели Пита и Юпитера?

Барри Норман медленно покачал головой.

— А ты, Юпитер, все еще отказываешься назвать мне имя своего клиента?

Юпом со скоростью компьютера просчитывались все возможные комбинации. Похоже, в голове Барри Нормана творилось то же самое.

В конечном итоге, решил Юп, Барри Норман — мелкая рыбешка. Он и сам признался, что работает на кого — то, кто хотел бы остаться анонимным. Но на кого? Если Юп раскроет карты перед Рейнольдсом, то человек, главный в этом деле, может просто тихо исчезнуть.

— Пока мы не имеем права ничего вам сообщать, — ответил Юп.

— Вы сказали — клиент? Эти парни что, детективы? — безразлично осведомился Барри Норман.

— И еще какие, — подтвердил начальник полиции.

— Как вам этот сюрприз? — съязвил Пит.

— Мир полон сюрпризов. То все идет хорошо, то вдруг взрывают вашу машину.

— Так вы намерены предъявить им обвинение, мистер Норман? — спросил Рейнольдс.

— Нет, — сказал Барри Норман, — думаю, вы правы, Рейнольдс, они не подрывали мою машину. Придется иметь дело с моим страховым агентом.

— Буду поддерживать с вами связь, мистер Норман.

Когда Норман ушел, Рейнольдс, откинувшись в кресле, сказал:

— Надо бы было все — таки заставить вас, бандитов, рассказать мне эту историю целиком.

— Если бы вы это сделали, то получили бы только половину истории, — заметил Юп. — Мы еще не придумали окончание.

— Юпитер, — сказал Рейнольдс, — будьте осторожны, предельно осторожны. Тот, кто взрывает машины стоимостью в сорок пять тысяч долларов, плевать хотел на хэппи — энды!

ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Итак, Майкл Энтони и Барри Норман — одно лицо! Пит все еще не мог прийти в себя от такого поворота событий. Даже теперь, в среду вечером, спустя почти сутки, он не вполне отчетливо понимал, что происходит. Он знал одно и здесь был согласен с Юпом: Барри Норман — опасный тип, и от него надо держаться подальше пару дней. Пусть думает, что они отказались от расследования. Может, тогда он потеряет бдительность и совершит ошибку.

Пит в задумчивости сидел на заднем сиденье автобуса, принадлежавшего средней школе Роки — Бич. Он то пытался анализировать сложившуюся ситуацию, то старался сосредоточиться на предстоящем баскетбольном матче. Ноги он вытянул поперек сиденья, и голова, откинутая к стеклу, тряслась в такт неровному ходу автобуса.

Остальные члены команды Роки — Бич сидели впереди. Ребята болтали и смеялись, чтобы отвлечься перед игрой и успокоиться, а Пит держался особняком, и они к нему не приставали.

Историю о том, как «порш» Пита разлетелся на мелкие кусочки, в том или ином варианте знали все, кто находился в автобусе. У них скопилась уйма вопросов, но они ни о чем не расспрашивали его.

Чтобы расслабиться перед встречей, Пит делал упражнения: глубокие вдохи и выдохи. Само то, что матч проводился посреди зимних каникул, было странно, но таков график, и Пит не жаловался. Он радовался случаю отвлечься от расследования, забыть об агрессивных студентах, анонимных звонках и горящих автомобилях.

«Все, наверное, считают, что я горюю из — за „порша“, — думал Пит.

Но куда больше его расстраивало то, что считал начальник полиции. Его предостережение выбило Пита из колеи, потому что Рейнльдс был прав: дело приобрело опасный оборот. Действительно опасный.

Именно поэтому он сидел в хвосте автобуса и делал дыхательные упражнения, пытаясь прогнать страх.

Наконец, автобус въехал на вулфордскую школьную стоянку. Когда команда заняла гостевую раздевалку, тренер Тонг отозвал Пита.

— С тобой все в порядке, Пит? Ты сможешь сегодня выйти на площадку? — спросил он. — И хорошенько подумай, прежде чем ответить. Для четверых твоих товарищей важно, чтобы ты ответил правдиво.

— Со мной полный порядок, и я готов, — сказал Пит.

Тренер улыбнулся.

— Это я и хотел услышать. Иди переодевайся.

Раздевалка ничем не отличалась от любых других гостевых раздевалок: они бывают тесными, темными и, в зависимости от того, что хуже для гостей, — либо холодными, либо душными. Пит сел на деревянную облезшую скамью и дернул дверцу старого железного шкафа.

То, что он увидел, заставило его сердце застучать — оно стучало, словно баскетбольный мяч о новую площадку: на ржавой полке в шкафу лежал конверт. Еще один конверт! Первым желанием Пита было захлопнуть дверцу, но он передумал. Пит взял конверт, достал оттуда записку и прочитал: „Забудь о деле в Шормонте. Оно тебя не касается. Иначе тебе будет очень худо, так же, как сегодня, и ты не сможешь больше играть в баскетбол“.

У Пита перехватило дыхание. Он что было силы пнул дверь ногой.

— Кто подложил мне этот конверт? — заорал он, привлекая всеобщее внимание. — Признавайтесь, кто?

— Эй, Пит, что случилось? — Билли Конки был удивлен. — Я положил его туда.

Пит ринулся к Биллу и, склонившись над ним, угрожающе спросил:

— Зачем же?!

— Один парень на улице передал мне для тебя конверт и сказал, что это от Келли. Я же знаю, ты всегда складываешь вещи в шкафчик с твоим номером, вот я его туда и засунул. А в чем дело?

Пит застыл. Он снова взглянул на записку. Была ли она отпечатана на той же машинке? Послал ли ее Майкл Энтони? Мог ли знать Энтони, кто такая Келли?

В раздевалку заглянул тренер Тонг:

— Что происходит? Вы что, ждете приглашения? Пошли на игру!

Пит бросил записку в шкаф и стал быстро переодеваться.

Через несколько минут команда Роки — Бич выбежала на площадку. Среди гулкой многоголосицы в зале можно было различить дружные приветствия местной команде Вулфорда, ее гимн, исполняемый тамошним оркестром в бешеном темпе, редкие недоброжелательные выкрики в адрес гостей и голос комментатора, проверявшего микрофон. В этом гвалте едва был слышен малочисленный оркестр Роки — Бич, приехавший поддержать свою команду.

Такая сумятица обычно заряжала Пита энергией, настраивала его на игру и на борьбу, но сейчас она только усугубляла его страх. Сейчас, как никогда, ему требовалось забыть про расследование, расслабиться и включиться в игру. Но как? Кто — то на площадке будет за ним охотиться. Кто же? Пит посмотрел на болельщиков. Океан незнакомых лиц. Шум в зале нарастал, но Пит слышал только одно: „Тебе будет худо, так же, как сегодня“. Слова из записки стучали в висках.

„Ладно, — подумал Пит, собираясь с силами. — Они могут меня вырубить, но без боя я не дамся“.