Джарел из Джойри - Каттнер Генри - Страница 31

Гай Гарлотский. Гай из Гарлота. Копыта глухо постукивали в такт ее мыслям. Черный Гай со змеиной улыбкой на тонких злых губах, с неуловимым бегающим взглядом темных поблескивающих глаз, с дьявольской красотой – ибо Гай по своей натуре был зол, а душа его была черна, как смертный грех. Казалось, сам Бог отвернулся от Гая в миг его рождения – разве иначе мог бы столь чарующий облик служить оболочкой столь черной, греховной душе?

Ступив на истертые временем камни извилистого неверного пути, скользившего по топкой почве от одного сухого островка до другого, конь под Джарел тревожно заржал, мотая головой. Хозяйка Джойри нетерпеливо дернула поводья и криво усмехнулась.

– Я, как и ты, не хочу ехать туда, – объяснила она коню. – Мой добрый друг, я тоже отправляюсь не по своей воле. Но нам с тобой все же нужно добраться до замка. – И, посылая коня вперед, злым свистящим шепотом она вновь прокляла Черного Гая.

Глухо стучали копыта по изношенным каменным плитам тропы, глухо и тяжело билось сердце Джарел.

Вдали в лучах заходящего солнца неясной, черной, странно высокой тенью вырисовывались очертания Чертовой обители. Последние бледно-желтые лучи щедро заливали печальную равнину, а наверху золотилось закатное небо. И околдованная больной красотой этого тревожащего душу места, Джарел задала себе вопрос, на который не было ответа – в самом деле, мог ли кто-нибудь видеть последнего странника, добиравшегося до замка этой жуткой заброшенной тропой в золотистом свете заката?

Она подумала об этом, потому что ни один, даже самый безрассудный искатель приключений не решился бы направиться в Чертову обитель ради собственного удовольствия. Да и она устремилась сюда через болота и зыбучие пески лишь потому, что нынешним вечером перед ее глазами змеилась улыбка Гая Гарлотского (мерзкая, издевательская улыбка на дьявольски красивом смуглом лице), и еще ее вело вперед тягостное сознание того, что лучшая часть надежных и верных воинов Джарел томилась сейчас в сырых подземельях Гарлота без всякой надежды на освобождение. Ничто не могло поколебать Черного Гая – ни щедрые обещания, ни броская красота самой Джарел, ни ее многообещающая улыбка. Замок ненавистного Гая, замок Гарлот, уверенно и гордо стоящий на самой вершине бесплодной и голой скалы, оказался неуязвим даже для великолепно продуманных самой Джарел атак. Только одно могло сломить смуглого владельца Гарлота, и этому единственному не было названия на человеческом языке.

– Моя дорогая госпожа, столь привлекательная для меня маленькая вещица хранится в Чертовой обители, – Гай говорил так нежно, так вкрадчиво, но неизменная злобная улыбка кривила его красивые тонкие губы. – Говорят – и это не пустые россказни, – обитель охраняет сам дьявол. Андред, хозяин Чертовой обители, погиб, защищая свою святыню, две сотни лет назад, а сам я мечтаю завладеть этим сокровищем всю свою жизнь. Но, моя дорогая госпожа, я очень хочу жить! И потому не рискну навестить Чертову обитель даже ради спасения всех христиан в подлунном мире. Если ты, моя красавица, хочешь вернуть своих людей живыми и невредимыми, тебе придется привезти мне сокровище, спасая которое, погиб Андред.

– Ты трусливее старой бабы! Объясни, что за дьявольскую игрушку я должна тебе привезти.

Гай только пожал плечами.

– Человеку не дано знать, откуда оно появилось и, тем более, что это такое. Ты знаешь древние легенды не хуже меня, моя госпожа. Он держал это в обитой кожей шкатулке, открывавшейся стальным ключом. Его размеры малы, но в нем заключена великая ценность – по крайней мере, достаточная для того, чтобы умереть за нее, – а я не собираюсь умирать, моя госпожа! Ты привезешь мне сокровище Андреда и выкупишь двадцать жизней. Не правда ли, это хорошая сделка?!

Проклиная Черного Гая за трусость и подлость, она понимала, что вынуждена согласиться. Прежде всего, потому что она была властительница Джойри. Да, ее люди принадлежали ей безраздельно. Да, она могла свободно распоряжаться их судьбами, но и ее судьба, ее жизнь принадлежали им, и она готова была отдать эту жизнь за их свободу. В самом деле, это была честная сделка! Да, сейчас ее сердце трепетало в ледяных объятиях страха, но она помнила о своих верных воинах, томящихся в мрачных сырых подземельях Гарлота, и потому понукала коня.

Длинной была та узкая, вымощенная серыми камнями тропа. Последние лучи закатного солнца потускнели. Их угасающий свет уже не в силах был оживить темные бельма болотных окон, и смутные очертания замка внезапно обрели пугающую четкость. Над гнилой равниной начал подниматься туман, и резкие запахи болотных трав встревожили Джарел не меньше, чем сама Чертова обитель.

Глава 2

Чертова обитель. Чертова обитель и Андред. Против собственной воли она вспоминала эту страшную старинную историю. Свирепый, огромный и дьявольски сильный, необузданный в своих страстях, своевольный и беспредельно жестокий Андред. Лишь ненависть и страх снискал он в сердцах людей, однако когда по окрестностям разнеслась молва о его ужасной гибели, даже самые лютые враги испытали жалость к Андреду из Чертовой обители.

Слухи о бесценном сокровище, которое он берег как зеницу ока, привели к воротам его замка завоевателей, с которыми ему так и не удалось справиться. Ворота пали под натиском именитых разбойников. Они ворвались в замок и долго безуспешно искали шкатулку. Каких только ужасных пыток не пришлось претерпеть Андреду, но никакие страдания не заставили его раскрыть рот. Он был на редкость силен и вынослив. Пытки продолжались долго, но он так и не выдал мучителям свою тайну.

И тогда рассвирепевшие убийцы отрубили несчастному руки и ноги и бросили изувеченное тело в зыбучие пески, а сами продолжили поиски. Но им пришлось убраться из замка ни с чем. Никто не смог отыскать сокровище Андреда.

С тех пор минуло две сотни лет, и все это время Чертова обитель стояла пустой. Мрачное это было место, вечно окутанное холодными болотными туманами, сочащееся непереносимой для человеческого существа смертной тоской. В отдаленных замках шепотом говорили о том, что Андреду не лежится спокойно в его холодной могиле. Изувеченный, истерзанный, захороненный среди зыбучих песков, он не обрел покоя и в смерти. Теперь он хранит свое таинственное сокровище еще ревностнее, чем при жизни, и легенда утверждала, будто сама смерть отступила от него и он безраздельно властвует в Чертовой обители.

Неизреченным ужасом веяло от старинного предания, но находились люди, готовые бросить вызов грозной опасности. Алчность или безрассудство толкали их на поиски таинственной шкатулки в пустынных залах Чертовой обители – искатели приключений приходили и бесследно исчезали среди болот. Лишь на закате, в отблесках умирающей зари, в дурманящих запахах трав отступало черной колдовство, и человек мог проникнуть в проклятое место. Но с последним лучом поднимался из зыбучих песков беспокойный дух неистового Андреда, чтобы охранять то, за что расплатился он своей жизнью. И верно, уже давным-давно ни один смертный не отваживался ступить на древние серые камни.

Но вот наконец Джарел оказалась перед воротами замка. Перед ней, как раз там, где некогда тяжелый подъемный мост перекрыл навсегда вход в замок, дорожка слегка расширялась, образуя небольшую, вымощенную древними камнями площадку. Узкая перемычка, созданная руками неизвестных смельчаков, позволяла при некоторой осторожности пересечь ров, наполненный гнилой темной водой. Внимательно осмотревшись, Джарел подумала, что если сейчас, в стремительно густеющих сумерках, ей удастся проникнуть в Чертову обитель через арку ворот, то позже, когда холодную землю окутает беспросветная ночь, она сможет приступить к поискам.

Однако туман между нею и замком сгустился. А может, ее глаза сыграли с ней недобрую шутку, но разве перед входом в замок не стоял двойной ряд воинов, казавшихся черными тенями в клубах промозглой влаги? У стен той самой Чертовой обители, что стояла пустой и заброшенной вот уже два столетия? Отказываясь верить пугающему видению, Джарел направила коня к воротам. Она чувствовала, как дрожало несчастное животное, с каждым шагом все сильнее сопротивляясь и упираясь копытами в камни. Сжав зубы, воительница решительно пришпорила коня, пытаясь не поддаваться охватившему ее ужасу.