Бегство (Ветка Палестины - 3) - Свирский Григорий Цезаревич - Страница 19

- Ты, значит, Элиезер Оптимистенко?.. Почему так думаю? Обетованную до прихода Мессии не отскребешь, а ты - два поколения! - И снова в трубке похлюпало: - Элиезер... как тебя? Гераськин? Герр Асим? Или как еще?

- Герасимов! - сердито поправил Эли.

- Извини, Элиезер, - продолжала трубка весело. - В Нью-Йорке, на "Острове слез", все длинные фамилии обрубили. Все Рубинштейны с тех пор Руби, а Геффеншеферы - Ге.

- Я приехал не на "Остров слез"! - отрезал Эли, который не терпел амикошонства. А, тем более, "тыканья" работодателей, которых надо сразу ставить на место. - Если у вас ко мне дело, слушаю вас, господин Дов Гур... Если угодно, зовите меня, как все, Эли!

- Эли, - пророкотала трубка сдержаннее. - Мне про тебя говорил мой брат, Наум Гур. Знаешь Наума?

- Однажды имел честь полемизировать. Дов ответил не сразу. Наконец, произнес удовлетворенно:

- Годится!.. Что годится? Человек, видать, интеллигентный. С Наумом собачился, клочья летели, а говоришь "полемизировали..." Так что, все годится! И то, что ты Оптимистенко, годится, и то, что интеллигентный... Работа нужна?

Эли скрестил два пальца на руке: "Теперь спросит "Эйзе гил?", и все! Целый год на том все разговоры о работе кончались: "Какой возраст?" Вроде как раба нанимают - мышцы щупают..." Пронесло, не спросил.

- Года на два-три работа, ежели выживешь, - продолжал Дов Гур. - А если н-не выживу? - воскликнул Эли радостно ("На два-три года все же!").

- Похороны за счет фирмы "Дов Гур инкорпорейшен". Эли повертел трубку около уха, привыкая к заманчивому предложению, и бросился к лифту, обрадовать жену.

Увы, по адресу, записанному на листке, не оказалось ни редакции, ни издательства - чуда не было! Эли потускнел, глядя на полинялую вывеску строительной фирмы, которую отвинчивал какой-то араб в белом бурнусе. Морской ветер обдавал неуютной зимней сыростью.Косой дождь стучал по стеклам безрадостно. Араб подставил под капли ладонь, улыбался. Подтвердил, Дов Гур - тут-тут!

"Что будет, то будет, - решил Эли. - Пойду хоть арабом. Нет, арабом не возьмут: "Эйзе гил?"

Навстречу Эли поднялся из-за письменного стола, заваленного мятыми кальками, плотный мужичина. Краснорожий. "Ну, и бурбон!" За свое журналистское мотание по России Эли не раз встречался с подобными экземплярами; вряд ли б удивился, если бы из-за стола вылез крокодил и в костюме-тройке. Но никогда еще номенклатурные крокодилы не спешили к нему так весело, не тащили за рукав к креслу.

- Ты в тюрьме не сидел, случаем? - одушевленно начал хозяин офиса, поздоровавшись с Эли. - Не-эт? - протянул разочарованно. -Понимаешь, сравниваю свое сидение при Сталине и Брежневе с нынешним, - как поверить? Голодовки по датам. По красным числам, а?!. Перед кем выламывались? Ох, дурачки замороченные!.. А ты, верно углядел Наум, лицом чисто Гоголь с памятника Опекушина. Носатенький. Только рыжий, костер на голове. Что я тебе скажу, Эли!

- Прошу прощения, господин Гур, лучше называть меня на "вы". Для пользы дела.

- Занозистый, значит? Годится! В иврите нет "вы". Это, извините, не английский. Но коли для пользы, готов работать с господином Эли хоть в лайковых перчатках, ежели не треснут они на клешнях, - он приподнял над столом бурые от въевшейся окалины и пыли лапищи. - Кстати, как у вас с ивритом, господин Эли? Терпимо? Где учились?

- У жены. Её зовут Галия.

- А-а... израильтянка? Галия, волна, значит - сабра, тут родилась?

- Сабра... из Воркуты!... Нет, не шучу. Ее папочка переселился в тридцать втором из Тель-Авива на родину социализма. Где он оказался затем?

- О-ох, можете не продолжать, Эли!

- После Гулага, естественно, женился. Дочь назвал Галией.

- А, это волной прибило вас к нашим берегам! Допилила женушка? О-ох, бабы - народец!

Эли промолчал, решив, что самое верное - в близкие отношения с этим бесцеремонным типом не вступать. Ни в коем случае! Покупает твои руки или голову, а лезет в душу. Вроде и ей красная цена три копейки в базарний день Он стал отвечать лаконично: "Да!", "Нет!' Или многословнее: ни ди, ни нет.

Дов понял уклончиность Эли по-своему, вздохнул. "Один москвич только хмыкнет, а уж ясно, на чем стоит. А этот хоть молчит, хоть мелет, а всё темный лес. Точно с разных континентов прикатили..."

- Доконали, видать, они тебя, - пробасил Дов сердито. - В каком смысле? Разговариваешь, как в министерстве иностранных дел: "два запишем, три в уме".

Эли поднял глаза на проницательного бурбона. А бурбона нет. Лицо будущего босса по-прежнему топором стесано, грубое, но сочувственное, губы искривлены болью. Всё располагало к разговору доверительному. Никогда не говорил об этом с нанимателями, а тут вдруг вырвалось:

- Когда-то, шеф, моя приемная мать, полжизни прожившая по африкам и австралиям, сказала мне: "Сыночек, родина там, где твои дети". И внуки, добавлю теперь.

- Ясно, Эли! И много детей-внуков?

- Семеро по лавкам! - Лицо Эли осветилось. - Дочь. Из под родительского крыла ускользнула и... родила пятерых. - Улыбнулись друг другу Дов и Элиезер: - Где живут? Под Рамаллой. Самое арабское гнездовье. Зять у меня шибко воинственный. Движение "Гуш имуним", по-русски, сказал, "Блок верных", есть такое? Выбрал, где погорячее. Выстроил себе, верный, трехэтажный дворец... Нет, на свои! Он из Вены в Австралию подался десять лет назад. Потом в Индии работал, на Тайване - по контрактам. Геолог, руду искал... В экзотические страны, признаться, мы не торопились, а узнали, тут он, примчали, никого не спрашивая. Год прожили в его дворце; увы, не сложились отношения... - Эли ударил ладонью по подлокотнику кресла, словно отрубая дальнейший разговор на эту тему.

Зазвонил телефон, Дов отдал несколько распоряжений, потом, вздохнув, спросил, почему Эли называют австралийцем?.. Отец был торгпредом в Австралии? Слушайте, Эли! - с внезапным интересом воскликнул Дов. - Где красивее, в Израиле или в Австралии?

- В Австралии.

- Ка-ак так?! - возмутился Дов. -А ты в Красном море нырял, дно из ракушек видел?.. Ты на горе Кармель восход встречал? На горных лыжах с Хеврона мчал?.. Так ты... вы и Израиля не видели!

- Так же как вы Австралии! - резонно заметил Эли, и они расхохотались.

- Ну, а все же чем же лучше? - недоверчиво спросил Дов. -Вряд ли лучше.

"Воинствующее самодовольстно - комплекс крошечной страны", - Эли усмехнулся, спросил, бывал ли Дов когда-нибудь в Коктебеле?

- На Черном море?... Как же! Модное место, засраный рай! Ну, был. Курортная бухта; Карадаг, с одной стороны, с другой Хамелеон, любовь художников всех поколений: говорят, меняет свою окраску каждые четверть часа.

- Австралия - это десять тысяч Коктебелей. Десять тысяч, как минимум! Чистейших, хорошо продутых океаном. Повсюду гигантские пепельного цвета эвкалипты. Тропический лес, rainforest, самовозгорающийся почти, как израильтяне. Чуть не доглядишь - дымок.

- Австралия - бывший ГУЛАГ Британской Империи, до красоты ли аборигенам?!

- Бывший, Дов, бывший! И это дало такой импульс человечности, которую в России или в Израиле не найдешь днем с огнем...

- Какие-то сказки рассказываете, Элиезер! "Импульс человечности..." Там у власти кто? Социалисты. Такая же, небось, человечность, как у нас... Наум говорил, вы в Лоде сошли с двумя австралийскими овчарками. А в клетке буйствовал диковинный красный попугай. Эли скорбно поджал губы.

- Пришлось продать? - понял Дов.

- В Центры абсорбции с собаками не пускают. А попугай вообще опасен. Возьмет и гаркнет то, что в доме слышит: "Шамир -дурррак!" Посмеялись.

- Австралийских овчарок я бы купил, - задумчиво произнес Дов. - В хорошие руки отдал?

- Кто может знать, Дов. Был бы у вас праздник "благославения всего живого", там бы отыскались хорошие руки. Да нет в Израиле такого праздника...

- А где есть?.. Опять в Австралии? Да это у вас, Элиезер, пунктик! Сдвиг по фазе... Ну, не дуйся, Элиезер. Я по доброму. Просвещай зарвавшегося израильтянина.