День «Д». 6 июня 1944 г. - Амброз Стивен - Страница 22

Эйзенхауэр сказал Маршаллу, что заброска воздушно-десантных войск к Эвре не представит для немцев стратегической угрозы, а лишь станет напрасной тратой сил.

— Я бы не хотел выглядеть консерватором или излишне осторожным человеком, — заключил Эйзенхауэр.

Он настоял на том, чтобы 6-я, 82-я и 101-я воздушно-десантные дивизии были использованы, как того и добивались Монтгомери и Брэдли, чтобы не дать немцам подтянуть подкрепления к побережьям, на которых предстояла высадка экспедиционных сил.

Когда Эйзенхауэр принял командование, люфтваффе находилась в Германии, что позволяло союзникам контролировать воздушное пространство Франции. Великобритания и США пытались в кратчайшие сроки создать эскадрильи истребителей, средних и тяжелых бомбардировщиков. Нехватка десантных судов отчасти объяснялась тем, что сталь, двигатели — все шло на строительство самолетов. В авиацию в первую очередь направлялись и военнослужащие, что сказывалось на пополнении армий, особенно младшими офицерами и сержантами. Авиационные армады обеспечили союзникам превосходство в воздухе и дали им в руки оружие, не имеющее аналогов в военной истории. Вопрос теперь был в том, как им воспользоваться.

Никто не спорил по поводу того, как применить авиацию в день «Д». Все бомбардировщики, способные летать, должны были участвовать в нападении на побережье Нормандии. Однако существовали разногласия относительно их роли до вторжения.

Генерал Карл Спаатс (8-я американская военно-воздушная армия) и главный маршал авиации сэр Артур Харрис, командующий бомбардировочной авиацией Королевских военно-воздушных сил (ВВС Великобритании), придерживались теории, что войну могут выиграть одни бомбардировщики. В сентябре 1943 г. генерал Дж. Ф. М. Уайтли, британец, служивший у Эйзенхауэра заместителем начальника штаба на Средиземноморье, участвовал в совещании Объединенного комитета начальников штабов, которое проводили в Квебеке Черчилль и Рузвельт. Уайтли сообщал, что на заседании возникла оживленная дискуссия вокруг «Оверлорда». У него сложилось впечатление, что и в Королевских военно-воздушных силах, и в Американской военно-воздушной армии, которой командовал генерал Генри «Хэп» Арнольд, имелись влиятельные группы, настроенные против операции «Оверлорд». Они вроде бы «желали ей всяческого успеха, но выражали сожаление в связи с тем, что не могут оказать реального содействия, поскольку уже в достаточной мере вовлечены в войну против Германии».

Спаатс и Харрис считали, что чем дальше бомбардировщики пробьются за линию фронта (то есть непосредственно в Германию), нанося удары по стратегическим объектам, тем лучше. Эйзенхауэр и штаб экспедиционных сил исходили из того, что чем ближе к передовой действуют бомбардировщики, атакуя тактические цели (то есть в самой Франции), тем больше они способствуют успеху операции «Оверлорд».

В целом оба командующих не видели особой необходимости в «Оверлорд». Харрис верил в то, что Королевские военно-воздушные силы заставят Германию капитулировать с помощью массированных бомбардировок немецких городов. Спаатс рассчитывал на нанесение точечных ударов по ключевым объектам германской индустрии, прежде всего по предприятиям нефтяной и нефтехимической промышленности.

Армейские командующие, в первую очередь Эйзенхауэр, были убеждены в том, что полное поражение Германии можно нанести только в наземных сражениях. Поэтому они придавали исключительное значение операции «Оверлорд» и считали, что ее успех во многом определяется воздушным превосходством союзников.

Как это часто случается среди военных, разногласия касались не только стратегии и целей наступления, но и организации командной структуры. И здесь возникла немалая путаница. Хотя Эйзенхауэр считался Верховным главнокомандующим, в действительности ему подчинялись только части, выделенные Объединенным комитетом начальников штабов, и в их число не входили ни 8-я военно-воздушная армия, ни Королевская бомбардировочная авиация. В распоряжении экспедиционных сил имелись лишь тактические британские и американские военно-воздушные подразделения под командованием вице-маршала авиации сэра Трэффорда Ли-Маллори. Он до последнего времени имел дело с истребителями, отличался осмотрительностью и довольно пессимистическим настроением. Харрис и Спаатс ему не доверяли, даже недолюбливали и не хотели иметь никаких дел ни с ним, ни с командованием экспедиционными силами.

В январе Эйзенхауэр напрямик поговорил с Маршаллом и Арнольдом о распределении полномочий. Он потребовал, чтобы и Харрис, и Спаатс в течение нескольких недель перед началом вторжения подчинялись Верховному командованию Союзническими экспедиционными силами. К своему удивлению, Эйзенхауэр услышал от Арнольда такие слова:

— В предстоящих действиях бомбардировочные соединения должны руководствоваться только вашими распоряжениями.

Эйзенхауэр намеревался использовать бомбардировщики, чтобы парализовать железные дороги Франции. Он полагал, что это серьезно помешает передвижению немецких подкреплений к Нормандии. Операция под кодовым названием «Транспорт» не могла быть осуществлена за два-три дня до «Оверлорда». Командующие стратегическими военно-воздушными силами предложили незадолго до дня «Д» разрушить основные мосты, железнодорожные узлы и пути. Намечались интенсивные бомбардировки железнодорожных депо, сортировочных станций, мастерских, диспетчерских, запасных путей, тупиков, подвижного состава.

Историк Форрест Поуг, официальный исследователь деятельности Верховного командования Союзническими экспедиционными силами, пишет: «Эйзенхауэр, Теддер и Ли-Мэллори столкнулись с сильнейшей оппозицией (как в стратегическом, так и в политическом плане) со стороны командующих бомбардировочными силами, штаба 21-й группы армий, премьер-министра и военного кабинета».

Возглавляли оппозицию Харрис и Спаатс. Харрис доказывал, что бомбардировщики в ночное время и на большом пространстве не смогут поразить мосты, депо, мастерские и другие единичные железнодорожные объекты. Теддер, твердый сторонник операции «Транспорт», убедивший Эйзенхауэра в ее необходимости, даже обвинил Харриса в подтасовке данных с целью доказать свою позицию. Спаатс по-прежнему настаивал на том, что успешные удары по немецким нефтеперерабатывающим заводам обеспечат самую лучшую поддержку «Оверлорда» и в конечном счете парализуют Германию в большей мере, чем операция «Транспорт».

Эйзенхауэр отвечал, что у немцев достаточно запасов нефти и бензина в резервуарах, рассредоточенных по всей Франции. Только после того, как эти ресурсы иссякнут, то есть после дня «Д», прекращение нефтеперерабатывающего производства в Германии действительно повлияет на военные действия в Западной Европе. Спаатс отвергал этот аргумент, считая, что нарушение железнодорожных сообщений — лишь временная мера, тогда как уничтожение нефтепереработки в Германии окажет решающее влияние на исход дальнейших операций, в том числе и «Оверлорда». Короче говоря, Спаатс считал, что высадиться на побережье Нормандии и закрепиться там не составит большого труда. Эйзенхауэр придерживался другого мнения.

Операция «Нефть», как ее назвали, давала возможность 8-й военно-воздушной армии сохранить независимость от командования экспедиционными силами, на чем Спаатс особенно настаивал из-за Ли-Маллори. Эйзенхауэра тревожила откровенная враждебность Спаатса по отношению к Ли-Маллори, и он пытался заверить его в том, что военно-воздушную кампанию будет лично контролировать Теддер. Более того, как пишет в своих дневниках Спаатс, «Эйзенхауэр хотел исподтишка навязать мне Ли-Маллори, говоря, что, как ему представляется… мы недооцениваем его интеллект. Я тогда сказал, что мое мнение относительно этого человека не изменилось и никогда не изменится».

Чувствуя, что ему не удается разобраться с командующими военно-воздушными армиями, Эйзенхауэр обратился к Черчиллю. Он попытался убедить британского премьер-министра в том, что Теддер сможет стать своего рода «правой рукой» Эйзенхауэра в авиационных делах и таким образом можно будет обойти Ли-Маллори, особенно в вопросах применения бомбардировщиков. Но американец оказался не способен изменить позицию Черчилля по ключевой проблеме. Премьер-министр решил, что «не может быть и речи о передаче британской бомбардировочной авиации… в подчинение Верховного главнокомандующего или его заместителя». Сверх того, Черчилль распорядился, чтобы любые планы Верховного командования Союзническими экспедиционными силами утверждались Объединенным комитетом начальников штабов. Эйзенхауэр не согласился с тем, чтобы его действия контролировались ОКНШ, и категорически потребовал, чтобы под его командованием находились и британская бомбардировочная авиация, и американские стратегические силы. Эйзенхауэр был настроен столь решительно, что сказал Черчиллю: если он не будет распоряжаться бомбардировщиками, то ему останется только одно — «уехать домой».