Незримые академики - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 20

– А что… – начал Натт.

– Мы об этом не говорим, – спокойно перебил Трев.

– Но оно обратилось ко мне без…

– Мы об этом не говорим, усек? Не говорим, и всё. Смотри, там пустое место, их подвинули! А ну толкай, ребята!

Натт хорошо умел толкать. Очень хорошо. Под его неумолимым напором люди скользили или просто откатывались в сторону, скребя подкованными башмаками по булыжникам. В конце концов владельцы этих башмаков, в отсутствие иного выбора, оказывались уже не впереди, а сбоку и позади Натта и Трева, озадаченные, сбитые с толку и злые.

Кто-то яростно дергал Натта за ремень.

– Эй, хорош толкать! – крикнул Трев. – Остальные отстали!

– На самом деле моему дальнейшему продвижению слегка препятствует лоток с гороховыми пирогами и похлебкой. Я изо всех сил стараюсь, мистер Трев, но все-таки он меня тормозит, – через плечо пожаловался Натт. – А еще тут мисс Гленда. Здравствуйте, мисс Гленда.

Трев оглянулся. Позади шла драка, и он слышал боевой клич Энди. Вокруг Энди всегда завязывалась драка – а если нет, он завязывал ее сам. Но Энди нужно было поддерживать, потому что… В общем, нипочему. Просто нужно. Он…

Гленда? Значит, Она тоже там, с ней?

Вдалеке послышался какой-то шум, и странный продолговатый предмет, завернутый в рваные тряпки, взмыл в воздух и снова скрылся, под одобрительные крики и свист толпы. Трев бывал в первых рядах неоднократно, а потому особого восторга не испытал. Мяч он уже видел десятки раз.

Как долго Натт толкал перед собой, точно плуг, лоток с пирожками? «Ох, боги, – подумал Трев, – вот так игрока я нашел. Каким чудом, блин? Он же такой хлипкий!»

Поскольку в толпе обойти кругом было невозможно, Трев прополз у Натта между ног. Несколько секунд он рассматривал снизу широкий ассортимент подолов и башмаков, пока прямо перед ним не оказались две ноги, значительно более привлекательные, нежели нижние конечности Натта. Трев вынырнул в нескольких дюймах от молочно-голубых глаз Джульетты. Она отнюдь не казалась удивленной; удивление – это вещь мимолетная. К тому времени, когда мозг Джульетты наконец фиксировал удивление, удивляться уже было нечему. Гленда, напротив, принадлежала к тем людям, которые немедленно бросают объект удивления на наковальню гнева и принимаются яростно обрабатывать молотком. Когда их взгляды встретились и птички, образно выражаясь, прочистили горлышки, чтобы спеть серенаду, Гленда выросла между Тревом и Джульеттой и вопросила:

– Какого черта ты тут делаешь, Тревор Навроде?

Птички улетели.

– А ты что тут делаешь? – спросил Трев. Ответ был не самый остроумный, но ничего лучше он не придумал. Сердце у него так и прыгало.

– Нас затолкали, – прорычала Гленда. – И это были вы, парни!

– Мы? Я тут вообще ни при чем, – возмущенно ответил Трев. – Это всё…

Он замолчал. «Это был Натт»? Перепуганный и тощий, как будто в жизни не ел досыта.

«Я бы сам себе не поверил, если бы такое услышал».

– Это всё те, сзади, – неуклюже закончил он.

– Вас тролли подпирали, что ли? – поинтересовалась Гленда, словно источая уксус. – Мы бы вылетели прямо на поле, если бы не мистер Натт!

Такая несправедливость потрясла Трева, но он решил воздержаться и не спорить с Глендой. В ее глазах Натт был непогрешим, а от Трева ничего хорошего ждать не приходилось, и он даже не стал бы возражать, хотя и предпочел бы, чтобы о нем думали как о человеке, от которого не приходилось ждать ничего особенно плохого.

Но Джульетта стояла прямо перед ним и улыбалась. Когда Гленда отвернулась, чтобы поздороваться с Наттом, она что-то сунула в руку Треву и тут же отодвинулась, как будто ничего не произошло.

Трев с бьющимся сердцем разжал ладонь и увидел маленький эмалированный черно-белый значок, еще хранящий тепло Джульетты. Значок вражеской команды.

Трев быстро стиснул кулак и огляделся: не заметил ли кто-нибудь столь вопиющее предательство самого святого – то есть доброго имени «Колиглазов». А вдруг его действительно собьет с ног какой-нибудь тролль и кто-нибудь из знакомых парней найдет у него этот значок? А вдруг это будет сам Энди?

Но ведь значок подарила Она. Трев сунул подарок в карман и затолкал на самое дно. Он предчувствовал, что будет нелегко, а Трев был не из тех, кто любит сложности.

Владелец пирожного лотка, предприимчиво распродавший изрядное количество снеди во время вынужденного путешествия по булыжникам, подошел к Треву и протянул пакетик с горячим горохом.

– Ну и крут твой приятель, – сказал он. – Он что-то типа тролля, э?

– Нет. Гоблин, – ответил Трев, заслышав, что шум потасовки приближается.

– А я думал, они такие мелкие поганцы…

– А он нет, – сказал Трев, мысленно желая, чтобы этот субъект наконец отвязался.

И тут вокруг настала внезапная тишина. Так бывает, когда люди задерживают дыхание. Трев поднял голову и увидел мяч. Второй раз за игру.

Мяч представлял собой осиновый чурбак, обтянутый кожей и, наконец, обмотанный многочисленными слоями тряпок, за которые можно было ухватиться. Он с безошибочной и неизбежной точностью опускался прямо на хорошенькую головку Джульетты. Не успев ни о чем подумать, Трев бросился к девушке и опрокинул под тележку. Мяч глухо стукнул о булыжники на том самом месте, где Она почтила мир своим присутствием.

Немало мыслей посетили Трева, когда мяч ударился о мостовую. Джульетта лежала в его объятиях, пусть Она и жаловалась, что запачкала пальто. Не исключено, что он спас ей жизнь и с романтической точки зрения получил несомненный бонус, но… Да. Если кто-нибудь, и неважно с чьей стороны, об этом пронюхает, в ту же минуту Трева посетит чей-то подкованный башмак.

Джульетта хихикнула.

– Ш-ш! – велел Трев. – Только не шуми, если не хочешь, чтоб твои шикарные волосы срезали под самый корень!

Он выглянул из-под лотка и ничьего внимания не привлек.

Возможно, потому, что Натт, подобрав мяч, поворачивал его туда-сюда, нахмурив ту немногую часть своего, вежливо выражаясь, лица, которая виднелась из-под шарфа.

– И всё? – спросил он у потрясенной Гленды. – Какое неподобающее завершение приятного общественного сборища с весьма любопытным угощением. Где эта злополучная штуковина должна находиться?

Гленда, зачарованная зрелищем, указала дрожащим пальцем куда-то вниз по улице.

– Там, где стоит большой шест, окрашенный в белый цвет и… э… слегка забрызганный красным у основания.

– О, спасибо, я вижу. В таком случае я сейчас… послушайте! Пожалуйста, перестаньте толкать! – попросил Натт, обращаясь к толпе, которая вытягивала шеи, чтобы лучше видеть.

– Но ты его ни за что не добросишь! – закричала Гленда. – Просто положи мяч на землю и отойди!

Натт что-то буркнул, и в мире воцарилась абсолютная тишина. «О нет, – подумал Трев. – До ворот ярдов сто пятьдесят, а мяч летает не лучше пустого ведра. Он в жизни не сумеет…»

Тишину нарушил далекий «чпок», и тут же раздался рев.

Трев посмотрел через плечо. Шестидесятифутовая стойка ворот наконец уступила термитам, гнили, силе притяжения и Натту. Она переломилась у основания и рухнула, подняв облако пыли. От потрясения Трев даже позабыл, что рядом с ним стоит Джульетта[8].

– Это, типа, какой-то знак? – спросила она. Джульетта верила в знаки.

Но прямо сейчас Трев больше верил в то, что нужно ткнуть пальцем в противоположный конец улицы и гаркнуть: «Он побежал вон туда!» Затем он рывком поднял на ноги Джульетту, толкнул Натта и приказал:

– Двинули!

Гленде он ничем помочь не мог, но зачем? Пока он держал Джульетту за руку, Гленда сама неслась бы за ним, как орлица.

Одни пытались пробраться к обрушившимся воротам, другие – определить наиболее вероятное положение того, кто издалека забил гол. Трев ткнул пальцем наугад и заорал:

– Он туда побежал! Большой парень в черной шляпе!

Неразбериха всегда бывает на руку, если сам ты знаешь, что делать. Когда кричат «лови-держи», главное – не оказаться тем, кого ловят.