Бортовой журнал 6 - Покровский Александр Михайлович - Страница 32

32

Давно ли вы смотрели на портрет Медведева?

А я вчера только на него смотрел. Сын товарища – маленький такой тип лет пяти сидел за столом, а перед ним лежал большой портрет «нашего всего», и он над ним трудился. Сначала он подрисовал ему небольшие усики рыжим фломастером, а потом и бородку соорудил, и… и тут только я заметил, внутренне обмирая, что портрет этот мне напоминает совершенно другой портрет – мама моя дорогая! – самодержца нашего последнего, Царствие ему Небесное, Николая, можно сказать, Второго.

И головку он так же держит, и спинку – ну просто точь-в-точь!

И это удивительное подобие натолкнуло меня на мысль о том, что вот ведь как у нас все получается: последний император похож на главного стража и борца, может быть, даже не совсем последнего, и это, мне думается, неспроста.

Природа если уж и повторяет чего-то, то с умыслом, кусать ее в кочерыжку.

Или судьба у них будет похожая, или еще чего.

Правда, со временем трагедия вырождается (слава тебе господи), так что революционное цунами вряд ли нам угрожает (хотелось бы верить).

И все-таки! Цунами не цунами, но сходство, господа, сходство-то потрясающее!

Усики этот паршивец маленький ему такие нарисовал, что я уже и до бороды что-то почувствовал. Неудобство какое-то. Не по себе вроде как.

Исторические аналогии, мать иху ети…

То есть без давки на Ходынском поле, как я слышал, на этот раз обошлись, а вот небольшая, но победоносная война, о которой так мечтал прототип, уже была.

С русско-японской, помнится, не все гладко тогда получилось, но зато уже в этот раз…

То есть что-то уже начало повторяться. А раз начало, то первую русскую революцию 1905 года, помнится, подавить удалось, а вот 1917-й, отречение, Керенский, распад, разлад и ту единственную, Гражданскую, где комиссары в пыльных шлемах, – нет.

Вот ведь какие мысли, уважаемые, могут возникнуть от простого пририсовывания усов.

Петербургский научно-исследовательский комплекс РНЦ «Прикладная химия» (ГИПХ), головное предприятие которого размещено в Санкт-Петербурге на Петроградской стороне, где занимает площадь более 10 га (с одной стороны оно ограничено набережной реки Малая Невка, а с другой стороны – проспектом Добролюбова), к 2010 году должен переехать в Капитолово, где указанному комплексу принадлежит 240 га. Там имеется опытный завод института площадью 30 тысяч кв. метров.

На освободившихся площадях с видом на Малую Невку ЗАО «ВТБ-Капитал» к 20152016 годам построит целый квартал под названием «Набережная Европы» – это просто счастье какое-то. Так что подготовка к переезду института идет полным ходом.

Недавно на территории опытного завода в Капитолово начался экстренный демонтаж оборудования – появилось множество бригад «металлистов», которые завезли туда болгарки, шланги, баллоны с пропан-бутаном, газовые резаки. Начато массовое списание оборудования.

Списывается все, скопом, целыми цехами – режут, режут, режут. Режут, а потом вывозят.

Причем режут и то оборудование, которое давно пора порезать, и то, которое еще можно продать, – все под нож. Варианты даже не обсуждаются. В дикой спешке.

На сегодняшний день уже уничтожены: последняя в России установка по производству технического гидразина (предпоследнюю недавно порезали в Воронеже), а также установка по выделению дейтерия (не последняя, но дающая самый чистый дейтерий в регионе).

Не то чтобы это катастрофа вселенского масштаба – нет-нет-нет – но что-то около того.

На фоне упомянутого просто теряются такие вещи, как участок сжатого воздуха и всяческие там газо– и паропроводы, некогда могучие механические цеха и остальная инфраструктура завода.

Возвратимся на минуточку к вопросу о гидразине – без него ракеты не летают.

То есть ракеты летают на его производных (на несимметричном диметилгидразине, например). Технический гидразин чистится (установка по очистке, кстати, пока еще цела) и используется при производстве топлива.

То есть теперь получается так: для того чтобы запустить нам ракету, хоть в космос, хоть куда, надо покупать гидразин, например в Германии.

Конечно, гидразин или его производные это не просто большая отрава, а очень большая отрава, и, может быть, уже давно придумано нечто, на чем ракеты летят и легче и лучше для окружающей природы, и мы просто не в курсе того рывка, который осуществила на сегодняшний день наша наука.

Это объяснило бы ту спешку, с которой так лихо все уничтожается.

Вот только что-то не было слышно о техническом прорыве в этой области.

То есть, с одной стороны, все время идет речь о возрождении армии и флота, а с другой – эта армия и флот будут покупать гидразин в Германии?

Конечно, скорее всего, мы сгущаем краски. Наверняка уже закуплено новое оборудование, которое вот-вот будет завезено и установлено, тем более что параллельно идет разработка плана развития того же опытного завода, который включает в себя значительное уменьшение его территорий, организацию на освободившихся землях технико-внедренческой зоны и уменьшение зоны отчуждения предприятия, которая сейчас имеет километровую ширину.

И все-таки (ну так, для полных идиотов) хотелось бы знать, на чем завтра будут летать наши ракеты и будут ли завтра у нас ракеты вообще.

Написал я предыдущий абзац и подумал: наверное, будет не все понятно. Надо бы все расписать подробно.

Подробно: одна из областей применения гидразина – ракетное топливо (там его множество видов). Например, ракетное топливо аэрозин на первую половину состоит из гидразина, а на вторую половину– из несимметричного диметилгидразина (НДМГ, или гептила).

На аэрозине собираются летать наши ракеты в будущем (если верить открытым источникам).

А выражение «его производные» – из специальной литературы, где гептил (НДМГ) называют производным гидразина. И это совсем не означает, что в промышленных масштабах гептил получается из гидразина, хотя все этом мире возможно, но легче всего получить его из диметиламина– HN(CH3)2.

Вот так:

HN(CH3)2 + HN02 = ONN(CH3)2 + H20;

ONN(CH3)2 + 2H2 = H2NN(CH3)2 + H20.

H2NN(CH3)2 – гептил.

В настоящее же время множество наших ракет – и военных и невоенных – летают именно на гептиле.

Ия не защищаю ни ракеты, ни ракетное топливо. Я просто спрашиваю: на чем летать будем? По мне, так вообще бы лучше не летали – чище воздух будет и здоровее дети, но поскольку этот мир безумен и все время вооружается, то вопрос мой, как мне кажется, вполне уместен.

Кстати, о гептиле. Сейчас в мире его просто залежи, а утилизация этой штуки в России организована слабо. Что я под этим понимаю? Я под этим понимаю то, что вместо утилизации его часто выливают куда попало. Иногда – в уникальные лесные озера Сибири, и иногда это делают наши уважаемые ракетчики.

А между тем эйхорния (водяной гиацинт), как открыли ученые совсем недавно, способна очистить не только сточные воды с птицефабрик, но и любые воды, зараженные гептилом.

Удивительное растение – ни следа не остается от отравы.

Сделав свое дело, эйхорния вместе с осадочными породами становится пищей для калифорнийского червя. На выходе – отличное органическое удобрение.

Вот чем следовало бы заняться всем причастным к использованию гептила – очисткой ранее загаженного.

Создаете новые виды ракетного топлива? Хорошо, замечательно, просто прекрасно, но одновременно и средства очистки от него тоже неплохо бы было создавать.