Возвращение герцога - Картленд Барбара - Страница 23

Он поднял ее на руки, и по ее телу пробежала странная дрожь — чувство, никогда не испытанное ею ранее.

И пока герцог нес ее через спальню и классную комнату, это чувство не покидало ее.

Он нес ее по коридору, который соединял левое крыло с центральной частью здания.

Забыв о себе, Айлин со страхом ожидала того, что могло предстать перед ней.

Ей хотелось закрыть глаза.

Герцог стал медленно и осторожно спускаться по лестнице, и Айлин увидела, как солнечные лучи, проникая в холл сквозь высокие окна с мозаичными гербами, освещали флаги по обеим сторонам камина.

Она не верила своим глазам.

Она даже слегка вздрогнула, и герцог крепче прижал ее к себе. Айлин тихо вскрикнула.

Впервые за многие годы у парадной двери стояли четверо лакеев в ливреях с блестящими серебряными пуговицами и полосатых жилетках.

Она смотрела на них, не понимая, сон это или явь.

Ее губы тронула робкая улыбка, и, заглянув в глаза герцога, она еле слышно выдавила из себя:

— Откуда… они здесь?..

— Это то, что я хотел увидеть, когда приехал сюда.

Айлин замолкла, не в силах больше вымолвить ни слова.

Герцог ступил на мраморный пол и пронес ее мимо лакеев к Серебряному салону.

У массивных дверей красного дерева стоял еще один лакей.

Когда они подошли, он распахнул перед ними дверь салона, мебель в котором стояла в чехлах еще со смерти ее матери.

И снова девушке показалось, что она грезит наяву.

Ставни были открыты, и солнце освещало парчовую обивку и позолоту мебели работы Роберта Адама, картины, фарфор, огромные вазы с цветами, стоявшие на столах.

Герцог пронес Айлин к камину и осторожно усадил на диван.

Он стоял перед ней спиной к камину, который тоже был уставлен цветами, а она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Как… вы это все сделали?.. — прошептала она.

— Скажите, так ли все это должно выглядеть?

— Все чудесно… Еще прекрасней, чем… было прежде. Но, я не понимаю…

Вместо ответа герцог подошел к столику в углу комнаты, взял с серебряного подноса бокал и наполнил его шампанским, вынув бутылку из ведерка со льдом.

Айлин, ошеломленная, не спускала с него глаз.

Канделябры, недавно покрытые пылью, блестели. Все вокруг было вымыто и вычищено, поблекшие краски обрели свежесть и яркость.

Герцог протянул Айлин бокал с шампанским и взял другой себе.

— Я думаю, Айлин, — сказал он, — нам следует выпить за будущее.

— За… будущее?..

Голос Айлин дрожал.

— За будущее, — тихо повторил герцог, — которое может принести вам то, чего вы желаете.

Айлин робко взглянула на него, не смея верить тому, что только что услышала.

Не находя слов, она отпила чуть-чуть шампанского.

После смерти матери ей не приходилось пробовать его, а теперь ей казалось, что оно, как нельзя лучше, соответствует игре солнечного света.

Когда наконец к ней вернулся дар речи, она спросила:

— Что… произошло? Я… не понимаю…

— Нам надо о многом поговорить, Айлин, — ответил герцог, — но пока я хочу, чтобы вы просто наслаждались моментом. У нас будет время для объяснений.

— Как вам… удалось… сделать все это… так быстро?

— Мне хотелось сделать вам сюрприз, — просто ответил герцог.

— Вам… удалось. Когда вы… несли меня вниз, я боялась…

— Я знаю, чего вы боялись, а теперь я хочу, чтобы вы сказали мне все, чего я не знаю.

— Что… вы хотите… узнать?

— Например, кто именно из моих предков привез сюда картины французских художников.

Откуда те красивые табакерки, что я видел в кабинете. И какой из герцогинь мы обязаны изумительной вышивкой на тех креслах.

Айлин стиснула руки.

— Вы… правда… хотите это узнать?

— Я готов слушать вас.

Их взгляды встретились, и на мгновение у Айлин перехватило дыхание.

В этот момент отворилась дверь, и дворецкий провозгласил:

— Обед готов, ваша светлость.

Голос мистера Берда окреп, а когда он шествовал по коридору впереди них, Айлин заметила, что двигался он гораздо быстрее и энергичнее, чем последние горькие годы.

Только когда герцог на руках внес ее в столовую, она начала понимать, хотя была настолько сбита с толку, что мысли у нее путались.

Вместо Сингха, за каждым стулом стоял лакей, еще двое, находились наготове с другого конца стола.

Они сели за стол, украшенный цветами, как это было, по словам ее матери, во времена дедушки Айлин. Ее внимание привлекло столовое серебро.

— Это… обеденный сервиз «Корона Дерби», — заметила она.

Одни блюда сменяли другие. Можно было не сомневаться, что не одна Глэдис помогала миссис Берд.

Тем временем герцог говорил ей:

— Как только вы окончательно поправитесь, вам надо будет заглянуть в конюшню.

— Вы знаете, я и так хотела бы это сделать!

— Не только из-за Пегаса. Кстати, скоро он будет ждать вас у парадного входа, чтобы рассказать, как он по вас соскучился.

Айлин ответила ему сияющим взглядом.

— Я подумал, что Пегас будет рад, если у него появятся друзья, кроме Гнедого, с которыми можно поболтать. Так что потихоньку в конюшне появляются новые жильцы. Конечно, если вы их одобрите.

Айлин затаила дыхание, говорить она не могла, а герцог продолжал:

— К сожалению, пока конюшня не до конца отремонтирована и места маловато, но работы ведутся каждый день. Надеюсь, вы будете приятно удивлены.

— Не могу… поверить, что… это правда, — повторила Айлин, когда дар речи вернулся к ней.

— Завтра я докажу вам это, — пообещал герцог, — а после того, как вы увидите Пегаса, я покажу вам еще кое-что.

Только когда обед подошел к концу и слуги вышли, она, словно боясь услышать ответ, тихо и неуверенно спросила:

— Скажите мне… почему вы… сделали все это? Как это… оказалось возможно?..

Откинувшись на своем стуле с высокой спинкой, герцог, держа в руке бокал бренди, посмотрел на Айлин, как ей показалось с насмешливой улыбкой:

— Иными словами, Айлин, вы хотите узнать, как я смог себе все это позволить?

— Что… вы… продали?

Ей с трудом дались эти слова, ибо она боялась услышать ответ.

— В общем, ничего из принадлежавшего имению.

В ответ на удивленное восклицание девушки он спросил:

— Почему вы были так уверены в том, что я нищий?

— Наверное, — откровенно призналась она, — меня смутила ваша одежда.

Герцог рассмеялся, но на этот раз в его смехе не было ни горечи, ни цинизма.

— Мне бы такое и в голову не пришло.

Я около года жил на севере Сиама и плохо представлял, что происходит в цивилизованных странах.

— Я никогда… не думала об этом.

— Вы и не должны были. Когда я приехал в Калькутту и получил письмо от мистера Уиккера, в котором тот сообщал мне о смерти вашего отца, я понял, что мне необходимо срочно вернуться в Англию. Я сел на корабль, не тратя времени на приведение в порядок своего гардероба.

Айлин тихо вздохнула.

— С моей стороны… было… достаточно глупо… судить только по одежде…

— Однако вполне резонно. Кроме того, вам было известно мое отношение к титулу и к семейству Бери в целом.

Воцарилось молчание. Айлин не сводила глаз с серебряной утвари на столе и цветов, как будто пытаясь убедиться в их реальности. Затем она шепотом спросила:

— А теперь… они изменились?..

И снова повисла тишина. Наконец герцог ответил:

— Вы спасли мне жизнь, Айлин. Теперь, когда я радуюсь жизни, я не могу больше ненавидеть то, что вы так нежно любите.

Он поставил бокал и сказал:

— Пойдемте, мне нужно вам кое-что еще показать, прежде чем мы продолжим разговор, а Пегас, как вы знаете, не любит, чтобы его заставляли ждать.

Девушка, чувствуя, как воскресают ее надежды, попыталась вскочить на ноги, но, сделав слишком резкое движение, пошатнулась. Слабость еще давала себя знать.

Не говоря ни слова, герцог снова подхватил ее на руки, и Айлин, чувствуя, как от переизбытка чувств у нее кружится голова, прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза.