Очаровательная грешница - Картленд Барбара - Страница 9

Но конечно, говорила она себе, она могла и ошибаться.

Глава 3

Двуколка остановилась у ярко освещенного дома на Принц-стрит. Из нее вышел элегантный молодой джентльмен с гарденией в петлице фрака. Он бросил извозчику полгинеи, которые тот ловко поймал, и направился ко входу, по бокам которого стояли два швейцара в кричащих ливреях.

Это были сильные, мускулистые мужчины, весь вид которых ясно давал понять любому, что их обязанности заключаются не только в том, чтобы открывать двери карет или подзывать извозчика для отъезжающих гостей.

Капитан Жервез Вестей кивнул швейцарам, те поприветствовали его, и один из них поспешно постучал в закрытую дверь. Открылось небольшое окошко, через которое на капитана внимательно посмотрели.

Окошко закрылось, и дверь немедленно открылась.

– Добрый вечер, капитан! Очень приятно вас видеть, – с напускной учтивостью поприветствовал его слуга.

Капитан не потрудился ответить ему. Он прошел вдоль длинного, похожего на туннель коридора, поднялся по короткому пролету лестницы, покрытой ковром, и вошел в просторный и ярко освещенный салон.

Там было шумно от разговоров и хохота, резкого и несдержанного, но создававшего атмосферу непринужденного веселья.

В конце зала, куда вошел наш капитан, был устроен бар на американский манер, где раздавали коктейли под названиями «Щекотка для десен», «Бодрящий», «Живая вода». Но капитан смотрел только на помост на противоположном конце зала, где стоял обитый бархатом трон. Там в окружении сонма хорошеньких женщин восседала признанная королева ночной жизни Лондона – Кейт Гамильтон, толстая, некрасивая женщина, чья громадная туша, залитая газовым освещением, заставлявшим сиять на весь зал ее драгоценности, отражалась в многочисленных зеркалах. Ее знал весь Лондон, а для заморских гостей это была одна из главных достопримечательностей столицы.

Проходя через зал, капитан Жервез Вестей кивками приветствовал своих многочисленных титулованных друзей, включая маркиза Хартингтона, помахал нескольким членам парламента и заметил, что здесь, как обычно, собрались офицеры обоих родов войск, чтобы наслаждаться обществом самых хорошеньких молодых женщин, которыми так славился салон Кейт Гамильтон.

Как только капитан добрался до помоста Кейт, она с явным удовольствием повернулась к нему, хотя до этого громко разговаривала с худощавым молодым аристократом, явно заплатившим за ее шампанское.

– Я только что говорила его светлости, – сказала она, – что я не видала вас и вашего друга, маркиза, больше недели. Где вы скрываетесь? Здесь без вас так скучно.

– Я тоже скучал без вас, Кейт, – улыбнулся капитан. – Вы прекрасно выглядите. Собираетесь развлечь нас, показав одну из ваших знаменитых поз?

Это была очень старая шутка, которая неизменно заставляла Кейт заходиться от хохота, трясясь жирным телом, как бланманже на тарелке. Она начала свою головокружительную карьеру с показа пластических этюдов в обнаженном виде, что было одним из самых популярных видов развлечений в Лондоне двадцатилетней давности.

– Замолчите! – сказала она почти застенчиво. Я слишком стара, знаете ли, для таких вещей. Но у меня есть две девушки только что из Парижа, которые будут последним криком моды на следующей неделе. Вам и вашему другу я могу организовать частный показ, если вам интересно.

– Конечно, интересно! – воскликнул капитан. – Но я хотел бы поговорить с вами сейчас с глазу на глаз, Кейт. Это очень срочно.

Кейт Гамильтон пристально взглянула на него. Казалось, она откажет ему, но она отставила свой бокал с шампанским и повернулась к одной из своих молодых компаньонок, стоявших рядом и готовых явиться по первому ее зову.

– Эй, Рози, присмотри-ка здесь, пока я не вернусь, – проговорила она– Не позволяй никаких глупостей, если будут неприятности, пошли за мной.

– Все будет хорошо, мэм, – пообещала Рози, с довольным видом усаживаясь на бархатный трон, который Кейт только что освободила.

Чтобы добраться до двери ее личных покоев по натертому паркетному полу, пришлось идти довольно долго. Всем не терпелось перекинуться с Кейт словом, начиная от лорда Могуна, всем известного задиры и дуэлиста, до сдержанного, но невероятно глупого мистера Бобби Шафто, чья слава держалась единственно на том, что однажды он помог маркизу Гастингсу выпустить две сотни крыс в танцевальном зале Мотта.

Наконец Кейт дошла до двери, отделявшей салон от коридора, ведущего в частные кабинеты для ужинов и в ее личную гостиную. Только самых привилегированных из своих знакомых, видных заморских гостей или некоторых молодых людей, к которым она питала личную слабость, Кейт приглашала в этот роскошный будуар, украшенный бархатными портьерами и меблированный тремя огромными атласными диванами: небесно-голубым, угольно-черным и красным.

– Садитесь, капитан, – пригласила Кейт. – Чувствуйте себя как дома. Что будете пить?

– Я выпью позже, спасибо, – ответил капитан Вестей. – Мне нужна ваша помощь, Кейт, но боюсь, что кто-нибудь ворвется сюда и помешает нам поговорить.

– Ну об этом-то не беспокойтесь! – успокоила она его. – В моем салоне я принимаю только людей из высшего света. Салон – не чета тем грязным местечкам, которые расплодились повсюду и стараются подражать мне. Как я говорю всем, кто упоминает о них при мне, они скоро разорятся.

– Не стоит беспокоиться, они конечно же не будут иметь такого успеха, – сказал капитан Вестей. – Есть только одна Кейт и только один дом, который мы с удовольствием посещаем, а в другие можно ходить только посмеяться или поскандалить.

– Верно, – сказала Кейт почти с облегчением. – Я никогда не позволяю никаких скандалов в моем доме, вы же знаете.

Она села на черный диван, который застонал под ее весом.

– Ну, так что же вас беспокоит? – спросила она.

– Не меня, – пояснил капитан Вестей. – Это у Чарда неприятности, но я точно знаю, что единственный человек, который может ему помочь, – это вы.

– Деньги или женщина? – отрывисто спросила Кейт.

– Ни то ни другое, – ответил Вестей. – Его мачеха.

– Вдова? – спросила Кейт, удивленно подняв брови. – Я слышала, что она больна.

– Вы в курсе всего, не так ли, Кейт? – сказал капитан Вестей. – Да, она больна, более того, она умирает.

– Бедная леди, – произнесла Кейт почти с симпатией. – Но между ней и пасынком никогда не было большой любви, насколько я слышала.

– Вы и тут правы, – согласился капитан. – И на то есть причины. Видите ли, старик маркиз оставил все деньги жене в пожизненное пользование. Он не очень любил сына, так как, по правде говоря, ему ненавистна была сама мысль, что кто-то переживет его. Во всяком случае, когда он умер, мой друг Дрого унаследовал один титул и больше ничего.

– Ну а теперь деньги ее светлости должны перейти к нему, – сказала Кейт. – У нее ведь нет детей?

– Нет, но суть в том, что она может оставить деньги кому захочет, – сообщил капитан Вестей.

– Понятно, и старую вражду нельзя уладить?

– Не совсем так, – сказал капитан Вестей. – И вот сейчас, Кейт, нам и нужна ваша помощь. Вдовствующая маркиза сказала, что она оставит пасынку все до пенни из наследства отца при условии, если тот женится.

Кейт хихикнула:

– Она хочет его женить? Ну, он из тех, кто будет кусаться в упряжке. Но вряд ли что-то, кроме женитьбы, сможет его обуздать.

– В том-то все и дело, – сказал капитан Вестей. – Маркиз сказал, что пошлет все к чертям, если его заставят жениться.

Кейт замолчала на мгновение, но потом у нее на лице появилось хитрое выражение, и она сказала:

– Все еще сохнет по леди Элис Сент-Хилиер, да?

Капитан Вестей секунду молчал, пораженный, затем расхохотался:

– Черт вас побери, Кейт! Нет такой тайны по всей Англии, которую бы вы не разнюхали рано или поздно.

– Мой дорогой мальчик, – ответила Кейт, – подвыпившие мужчины становятся болтливыми. А мужчины, которые приходят в мой салон, пьют, если не сидят дома. Вот так!