Муха и влюбленный призрак (Муха и тени забытой пещеры; Сокровище забытой пещеры) - Некрасов Евгений Львович - Страница 17

Хлопнула дверь. Дед вернулся своей обычной, почти неслышной походкой и весело крикнул с кухни:

— А ты что пришипилась, Муха?! Мойся, а я пока обед разогрею.

— Зачем ты издевался над человеком? — спросила Маша.

— Не издевался, а сменил установку. Он меня бо ялся, а теперь этак свысока будет относиться к ст ричку.

— А почему боялся?

— Мы так и будем через окошко разговаривать? Мойся давай! — прикрикнул Дед.

Маша затолкала одежду в стиральную машину, насыпала порошка, поставила программу… А интересно сложился денек: подвал, катакомбы, встреча с незнакомцем, простреленная фуражка Самосвала, теперь вот Билли Боне. Судя по всему, Дед все-таки сдал ему сараюху. Значит, как только приедет мама, жди ссоры.

С кухни слышалось громыхание кастрюль.

— В траве сидел кузнечик, зеленый, как разведчик! — беззаботно напевал Дед. Почему он такой веселый?

Голову пришлось намыливать четыре раза, а потом еще вычесывать песчинки. Маша со слезами раздирала гребенкой спутанные волосы и прикидывала, что мог рассказать Деду Самосвал. Да почти ничего не мог. В доме был Билли Бонс, а Самосвал не стал бы откровенничать при постороннем. Скорее всего, Дед еще не знал, что его внучка ходила в катакомбы.

Стало ясно, как себя вести. Дед все понимает, но не все позволяет, значит, о катакомбах надо помалкивать. Маша подровняла обломанные ногти, прижгла йодом царапины и, надев купальный халат, вышла на кухню.

Дед стоял у плиты, помешивая в кастрюле половником. От умопомрачительного запаха борща у Маши побежали слюнки.

— Дед, так почему Билли Бонс тебя боялся?

— «Сарафанное радио» виновато, — улыбнулся Дед. — Клава, которая носит молоко, мне доложила: подходил к ней моряк, спрашивал, сколько лет нашему дому, что мы за люди, не обманем ли. Клава ему и ляпнула, что я секретный генерал, жуликов ловлю. Тогда он стал расспрашивать, кто еще продает дом.

— Значит, он сам жулик, раз тебя испугался, — решила Маша.

— У людей могут быть разные причины не любить спецслужбы, — сказал Дед, наливая борщ в тарелку. — Я видел, как моряки гуляют в портах, когда поплавают месяца три без берега. Так начинают куролесить! А милиция не дает развернуться. Может, какой-нибудь сержант огрел Билли Бонса дубинкой, а я теперь виноват.

— Ты же не милиционер, а разведчик.

— У Клавы на этот счет свое мнение. — Дед поставил тарелку перед Машей. — Тебе черного хлеба щи белого?

— Никакого. И сметаны не надо, я фигуру берегу.

Борщ был не горячий, не холодный, а в самый раз. Маша ела и поглядывала на Деда.

— Ну и зачем ты связался с этим Билли Бонсом? Продаешь дом, а мама и не знает ничего. Хочешь с ней поссориться?

Дед заулыбался так, что глаза сомкнулись в щелочки, и стал похож на китайца.

— Все, Муха, больше никаких ссор! Я нашел для мамы работу в Москве!

— На телевидении?

— На телевидении. Разослал кассеты с ее передачами, резюме…

— А это что такое?

— Деловая биография: где человек учился, где работал, что умеет… И сразу с двух каналов ответили, что хотят ее посмотреть. Я и билет на самолет для нее заказал. Не успеет мама опомниться, как уже будет работать в Москве!

— А я все время боялась, что ты на нее посмотришь вот так. — Маша попыталась изобразить разведчицкий взгляд, хотя знала, что у нее не получается, и простонала замогильным голосом: — Маргари-итка, ты хо-очешь в Москву-у, ты же хо-очешь в Мо-скву-у!

— Разве я так говорю? — усмехнулся Дед. — И глаза не таращи, надо просто смотреть собеседнику в переносицу… А как ты сама думаешь, почему я не стал на нее нажимать?

— Наверное, тебе было совестно. Мама же не шифровальщица какая-нибудь.

— Вот ты и ответила.

— А мы с тобой когда поедем? — Маша подумала, что надо еще найти клад Бобрищева, и добавила: — Хорошо бы через недельку.

— Хочешь двойку исправить? — по-своему понял ее Дед.

Маша мотнула головой: то ли да, то ли нет. Врать не хотелось, а рассказывать о катакомбах — тем более.

В ванной громко зачавкала стиральная машина, откачивая грязную воду. Дед приподнял бровь:

— Пришла — и сразу стирать? Муха, что-то я не замечал за тобой такой чистоплотности.

— Ой, я такая грязная пришла. В школе убиралась, — не сразу нашлась Маша. После приключений в катакомбах казалось, что уборка в школьном подвале была давным-давно.

— Знаю, мне ведомая сказала. Пришла, чаю со мной попила. Мы долго тебя ждали. — «Ведомой» Дед прозвал Наташку. В истребительной авиации самолеты летают парами: ведущий атакует, а ведомый следит, чтобы сзади не подкрался истребитель. Вот и Наташка вперед не лезет, хотя имеет свою гордость. Никогда не покажет, что струсила: побледнеет, закусит губу и — за Машей!

— Она давно ушла? — спросила Маша.

— С час назад. По-моему, она волновалась, — с намеком добавил Дед. Вот так, по-разведчицки: вроде ни о чем не спросил, а отвечать надо. Или признаваться, что убежала от Наташки, вот она и волнуется. Или врать: «Не знаю, что ей в голову пришло». Хотя можно и просто уйти от разговора.

— Пойду к Наташке. — Маша отодвинула пустую тарелку.

— А второе?

— Не могу. Я и так уже за месяц поправилась на целых шестьсот граммов!

— Растешь.

— Толстею.

— К ночи дождь обещали, возьми зонтик, — сказал Дед и продолжал в сторону, как о неважном: — Все льет и льет. Слышала, на пустыре сарай ушел под землю? Там катакомбы залило дождем, и все обвалилось.

— У нас это каждый год, — ответила Маша. Почему вдруг Дед заговорил про катакомбы?! В горле сразу пересохло, и «год» она еле выговорила.

— И знаешь, что интересно? — не глядя на нее, продолжал Дед. — Сарай был из старого автобуса. Он так целеньким и съехал в яму. А под ним нашли две лопаты — как они вывалились, если дверь закрыта, замок на месте?!

Маша перевела дух:

— Это не мы, Дед!

— Знаю, вы только Белого Реалиста искали.

— Наташка проболталась?!

— Нет, Наташка держалась, как Штирлиц в подвале у папаши Мюллера. Я догадался, когда ты наследила в коридоре: светлая грязь — из катакомб. Муха, кончай эти игры! — приказным тоном сказал Дед. — По катакомбам и вообще ходить опасно, а осенью — просто гроб! Дожди, земля тяжелеет и давит на кровлю, вода все размывает…

— Да нет же, там сухо, — возразила Маша и по быстрому взгляду Деда поняла: он совсем не был уверен в том, что она лазила в катакомбы. — Подловил, да? Справился?

— Не обижайся, Муха. Должен же я знать, где бывает моя внучка. А то не нравятся мне эти лопаты, проходящие сквозь стены. Самосвалов расспрашивал про мужчину в синих джинсах. Вы его не встречали?

Маша ковырнула вилкой подсунутый Дедом салат из помидоров. И стала есть. Воспитанные девочки не говорят с набитым ртом. Воспитанные девочки жуют и думают, что сказать Деду. Признаться, что встречали? Тогда уж точно не видать ей бобрищевских катакомб!

— Значит, встречали, — заметил Дед.

— С чего ты взял?

— У тебя глаза рыскнули.

— Ну, это несерьезно, Дед! — разочаровалась Маша. — Я думала, что ты меня как-то по-особенному, по-разведчицки расколол. А ты как мама глаза бегают — значит, виновата.

— А еще у тебя дыхание участилось и пот выступил на лбу…

— Я так ем. До пота.

Дед пропустил эту реплику мимо ушей.

— …Причем я снял твою реакцию на глазок, без полиграфа. Ты сильно среагировала. Муха. Сильнее среднего. Значит, вы не просто встречали человека в синих джинсах. Вы от него еле ноги унесли!

— А полиграф — это детектор лжи?

— Сама знаешь! — отрезал Дед. — А твои вопросы не сбивают меня с толку, а только подчеркивают, что и прав. Муха, это уже серьезно! Самосвалов разыскивает Джинсового второй день, а сегодня, видишь, нашел и чуть не схлопотал от него пулю. Ну-ка, выкладывай все, как было!

Маша поколебалась и рассказала Деду все.