Илиада. Одиссея - Гомер - Страница 71

Было их сердце. С ними встретился конник геренский

40 Нестор и более дух поразил у ахейских героев.

Быстро воскликнул ему повелитель мужей Агамемнон:

"Нестор, божественный старец, великая слава данаев!

Что приходил ты сюда, смертоносную битву оставив?

О, трепещу я, да слова не выполнит Гектор ужасный:

45 Некогда он, среди сонма троянского, гордый, грозился

В град от судов возвратиться не прежде, доколе ахейских

Всех кораблей не сожжет и ахеян самих не изгубит.

Так он на сонме грозился, – и все совершается ныне!

Боги! Так все ополчения меднооружных данаев

50 Ненависть в сердце ко мне, как Пелид быстроногий, питают,

Если сражаться они не хотят при кормах корабельных!"

Быстро Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:

"Так, Агамемнон, свершается все! и уже не возмог бы

Сам громовержец того, что свершилось, устроить иначе!

55 Пала твердыня ахеян, которая, мы уповали,

Нам от врагов и судам нерушимой защитою будет.

Но враги при судах беспрестанной, упорною битвой

Вкруг нас теснят, и уже не узнаешь, внимательно смотря,

Где аргивяне теснимые в большем расстройстве мятутся.

60 Всюду смятенье, убийство, и вопль раздается до неба!

Други, помыслим, какое из дел сих последствие будет?

Может быть, разум поможет. Но в битву вступать, воеводы,

Я не советую вам: уязвленным не должно сражаться".

Нестору вновь говорил повелитель мужей Агамемнон:

65 "Нестор, если уж бой при кормах корабельных пылает,

Если не в помощь ни вал нам высокий, ни ров, для которых

Столько трудов мы терпели, которые, мы уповали,

Нам от врагов и судам нерушимой защитою будут:

Нет сомнения, Зевсу всесильному видеть угодно

70 Здесь, от Эллады далеко, ахеян бесславно погибших!

Было то время, как ревностно он защищал и ахеян;

Ныне, я вижу, он Трои сынов, как бессмертных блаженных,

Славой венчает, ахейцам же силы и руки сковал он!

Слушайте ж, други, один мой совет, и его мы исполним:

75 Первые наши суда, находящиесь близко пучины,

Двинем немедля и спустим их все на священное море;

Станем высоко держаться на котвах, пока не наступит

Ночь безлюдная; может быть, в ночь прекратят нападенье

Трои сыны; и тогда мы суда и последние спустим.

80 Нет стыда избегать от беды и под мраками ночи;

Лучше бежа избежать от беды, чем вдаваться в погибель!"

Косо взглянув на него, возгласил Одиссей многоумный:

"Слово какое, властитель, из уст у тебя излетело?

Пагубный! лучше другим бы каким-либо воинством робким

85 Ты предводил, а не нами владел, не мужами, которым

С юности нежной до старости Зевс подвизаться назначил

В бранях жестоких, пока не погибнет с оружием каждый!

Или ты хочешь троянский сей град многолюдный оставить,

Град, вкруг которого столько ужасных мы бед претерпели?

90 Смолкни, чтоб кто-либо здесь не услышал еще из ахеян

Речи, какой никогда и в устах иметь не захочет,

Кто говорить разумеет согласное с разумом здравым,

Кто скиптродержец, кому повинуются столько народов,

Сколько тебе, неисчетных аргивских племен повелитель!

95 Замысел твой отвергаю я вовсе и что ты вещаешь!

Ты предлагаешь теперь, в продолжение боя и смуты,

В море спускать корабли, да желанное сердцу троянам,

В брани и так торжествующим, сбудется все? а над нами

Грозная гибель над всеми обрушится! ибо ахейцы

100 Боя не выдержат, если суда повлекутся на волны:

Вспять озираться начнут и оставят воинскую доблесть,

И твои нас советы погубят, правитель народа!"

Быстро воскликнул тогда повелитель мужей Агамемнон:

"О Лаэртид! поразил ты глубоко упреком жестоким

105 Душу мою; но ахеянам я не даю повелений

Влечь вопреки их желаньям, судов многоместных на волны.

Муж да предстанет и лучший совет моего да предложит;

Юноша он или старец – равно мне приятен он будет".

И меж них взговорил Диомед, воеватель бесстрашный:

110 "Муж сей пред вами! не долго искать его, если угоден

Добрый совет: но меня да не презрит никто, оскорбляясь

Тем, что начну говорить между вами, героями, младший.

Сам справедливо горжусь я отца знаменитого родом,

Кровью Тидея, которого в Фивах сокрыла могила.

115 Три непорочные сына на свет рождены от Порфея;

Жили в Плевроне и в тучной земле, Калидоне гористом,

Агрий и Мелас, а третий из них был Иней конеборец,

Дед мой, Тидеев отец, знаменитейший доблестью всех их.

Там же и он обитал; но родитель мой в Аргос укрылся,

120 Долго скитавшийся: Зевс и бессмертные так восхотели.

Дочерь Адраста избравши супругою, дому владыка,

Благами жизни богатый, довольно имел он обширных

Нив хлебородных, множество разных садов плодоносных,

Множество стад он имел, и ахейских мужей копьеборством

125 Всех превышал; но сие вы, как истину, слышали сами.

Зная ж, цари, что и я не презренного племени отрасль,

Вы не презрите советом, который скажу я свободно:

В битву пойдем, невзирая на раны: зовет неизбежность!

Там мы покажемся ратям; но боя удержимся, ставши

130 Одаль от стрел, чтобы кто-либо раны на рану не принял;

Только других поощрим на сражение: множество ратных,

Слабым сердцам угождая, стоят вдалеке, не сражаясь".

Так говорил, – и, внимательно слушав, цари покорились;

К битве пошли, и предшествовал им Агамемнон державный.

135 Тою порой не вотще соглядал Посидон земледержец:

Он воеводам явился под образом древнего мужа;

Взял за десную царя, устроителя ратей Атрида,

И к нему возгласил, устремляя крылатые речи:

"Царь Агамемнон! теперь Ахиллесово мрачное сердце

140 С радости в персях трепещет, как гибель и бегство данаев

Он созерцает! и нет у него ни малейшего чувства!

Пусть же он так и погибнет, и бог постыдит горделивца!

Ты ж, Агамемнон, не вовсе блаженным богам ненавистен;

Может быть, скоро троянских племен и вожди и владыки

145 Прах по широкому полю подымут; может быть, скоро

Ты их увидишь бегущих от наших судов и от кущей".

Рек он – и с криком ужасным понесся стремительно полем.

Словно как девять иль десять бы тысяч воскликнули разом

Сильных мужей на войне, зачинающих ярую битву, –

150 Гласом из персей таким колебатель земли Посидаон

Грянул меж воинств, и каждому в сердце ахейцу вдохнул он

Бурную силу, без устали вновь воевать и сражаться.

Гера, царица златопрестольная, став на Олимпе,

Взоры свои с высоты устремила и скоро узнала

155 Быстро уже пролетевшего поприще славного боя

Брата и деверя мощного;119 радость проникла ей душу.

Зевса ж, на высях сидящего Иды, потоками шумной,

Гера узрела, и был ненавистен он сердцу богини.

Начала думы вращать волоокая Зевса супруга,

160 Как обольстить ей божественный разум царя Эгиоха?

Лучшею сердцу богини сия показалася дума:

Зевсу на Иде явиться, убранством себя изукрасив.

Может быть, он возжелает почить и любви насладиться,

Видя прелесть ее, а она и глубокий и сладкий,

165 Может быть, сон пролиет на зеницы его и на разум.

Гера вошла в почивальню, которую сын ей любезный

Создал Гефест. К вереям примыкались в ней плотные двери

Тайным запором, никем от бессмертных еще не отверстым.