Цвет мира — серый - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 25

Единственным городом Каринтии, по совместительству являющимся и его столицей, был Клагенфурт. То есть по меркам моего родного Тирена и самой Каринтии это был город. По имперским же стандартам это был просто очень большой замок, окруженный несколькими маленькими деревеньками.

Невысокие, скорее символические, чем являющиеся реальным защитным сооружением, крепостные стены, пара башенок с военными орудиями на верхних площадках, обитые железом ворота… Даже рва нет.

Любой здравомыслящий человек на месте каринтийцев сдал бы город, едва разглядев на горизонте имперский авангард. И каринтийцы, вне всякого сомнения, являющиеся в большинстве своем людьми здравомыслящими, так бы и поступили, если бы не упертые кардиналы из Церкви Шести. Соседнюю Брекчию церковь контролировала полностью, да и в Каринтии ее влияние было весьма ощутимо.

Ребята не собирались отдать Гаррису даром ни одной пяди земли. Пусть даже номинально эта земля им и не принадлежала.

Согласно многовековым традициям, городские ворота закрывались на закате, и все, кто не успел войти в город до темноты, вынуждены были коротать ночь за его пределами.

Я успел в последнюю минуту, и, с точки зрения долговременной перспективы, это вышло мне боком. Как выяснилось уже очень скоро, вне города мне было бы куда безопаснее.

Последнее время постоянно шли дожди, и город просто утопал в грязи.

В общем-то, его и городом-то назвали по какому-то недоразумению. Большая деревня — вот определение, которое подошло бы Клагенфурту куда больше.

Три или четыре улицы, невысокие одноэтажные домики, тесная площадь, по выходным наверняка превращающаяся в рынок, несколько питейных заведений и пара постоялых дворов. И небольшая крепость правителя посреди всего этого. Вот, собственно говоря, и все, что представлял собой славный город Клагенфурт.

Из питейных заведений доносилась громкая музыка и не менее громкие ругательства. По улицам, утопая в грязи по щиколотку, разгуливали группы солдат в мундирах королевской армии. Мирное население старалось уступать им дорогу и, насколько я успел заметить, предпочитало не выходить на улицу без крайней необходимости.

Темнело.

Я брел вдоль серых в сумерках домов и прикидывал, попытаться ли сразу снять комнату в какой-нибудь гостинице или сначала поужинать, а уже потом озаботиться проблемами ночлега.

Денег осталось не так уж много, хотя я и экономил, как мог. Но спать на улице, найдя убежище под каким-нибудь навесом или на сеновале, было бы не слишком благоразумно. Вряд ли преступный элемент обратит на меня внимание, а вот стражники вполне могут упечь за решетку по обвинению в бродяжничестве.

И насколько я успел узнать городские порядки, с улицы лучше всего было убраться до наступления темноты.

Едва я додумал до конца сию оптимистическую мысль, как мой взгляд наткнулся на вывеску заведения, которое позиционировало себя как тихий семейный ресторанчик. И действительно, из его недр не доносилось обычных для этого времени суток пьяных песен и веселой ругани, что уже являлось показателем благопристойности сего заведения. Зато из открытого окна кухни по улице распространялись аппетитные запахи, от которых мой рот сам по себе наполнился слюной, желудок заурчал в предвкушении пиршества, а ноги понесли меня прямиком к парадному входу.

Я уже протягивал руку к двери, когда она распахнулась, и я столкнулся с каким-то типом прямо на пороге ресторанчика.

— Разуй глаза, — буркнул он, кладя руку мне на плечо с намерением просто отодвинуть с дороги и пойти дальше. И тут я поднял глаза на его лицо, и наши взгляды пересеклись.

Я сразу узнал его. Было всего четыре человека, лица которых чаще всего возникали перед моим мысленным взором. Как выяснилось, ему тоже потребовалось не слишком много времени, чтобы определить, с кем он совершенно случайно столкнулся после сытного ужина.

— Ты? — прошипел Нил, один из убийц, посланных Гаррисом по моим следам.

Я думаю, Нила подвело то, что он был больше солдатом, нежели убийцей. И в той ситуации, когда убийца потянулся бы к кинжалу, он схватился за меч.

А мы стояли слишком близко друг к другу, чтобы он мог быстро своим мечом воспользоваться. Потому как для использования меча обычно требуется чуть-чуть больше пространства, чем было в его распоряжении в тот момент.

Я сунул правую руку в карман, нащупывая нож и отчетливо понимая, что выхватить его могу и не успеть. Лезвие меча Нила уже наполовину показалось из ножен, и он сделал полшага назад, дабы обеспечить себе место для замаха.

Действуя скорее инстинктивно, чем обдуманно, я шагнул ему навстречу, сокращая дистанцию, и ударил ножом в живот. Прямо через куртку, не вытаскивая ножа из кармана.

Зрачки Нила расширились от удивления. Он таки сумел вытащить меч из ножен, когда я второй раз ударил его ножом, стараясь попасть чуть выше.

Нил выронил меч и начал падать назад. К сожалению, левой рукой он таки успел схватить меня за шиворот, и мы вместе ввалились в обеденный зал. Нил рухнул на спину, а я упал на него сверху, чувствуя, как нож еще глубже погружается в его тело, а моя собственная одежда пропитывается чужой кровью.

В зале кто-то закричал. Под эти крики и шум отодвигаемых стульев я пытался вырваться из хватки имперского убийцы, но она оказалась поистине мертвой.

— Глупо… — выдохнул Нил мне в лицо, и глаза его начали стекленеть.

Я рванулся изо всех сил, услышав треск рвущегося ворота, и вожделенная свобода показалась мне уже почти обретенной. Оставалось только вскочить на ноги и броситься вниз по улице, надеясь скрыться в какой-нибудь темной подворотне, где я мог бы обдумать свою дальнейшую стратегию…

Мощный удар сапогом по ребрам окончательно освободил меня от хватки Нила, однако отбросил в сторону от двери, за которой была свобода. Задохнувшись от боли, я все же постарался встать на ноги, но не успел.

Следующий удар пришелся в лицо, и я потерял сознание.

Первым, что я почувствовал, придя в себя, была боль.

Если вас никогда не вырубали ударом сапога в лицо, то вы вряд ли способны понять мои ощущения. Голова словно раскалывалась на части, а внутри нее пульсировал огненный шар. На фоне этого ощущения меркли и ноющие после удара того же сапога ребра, и связанные сзади запястья. Открывать глаза не хотелось, потому что я догадывался, что ничего хорошего не увижу.

Кончиком языка я осторожно пересчитал зубы. Вроде бы все они оказались на месте, хотя верхний правый резец подозрительно шатался.

Сквозь окутавшую голову пелену слабо доносились чьи-то голоса и звон посуды.

Я открыл глаза и обнаружил, что все еще нахожусь в обеденном зале ресторанчика, в котором я так неудачно пытался поужинать. Рядом со мной, буквально в паре шагов, лежал труп Нила, а чуть дальше стоял здоровенный мужик в форме городского стражника. Интересно, это я так долго был без сознания или стражники Каринтии славятся своей оперативностью?

— Кажись, очухался, — второй стражник склонился надо мной. — Это хорошо, а то не хотелось бы его на себе тащить. А раз очухался, значит, сам пойдет.

— А тело? — рядом со вторым стражником обнаружился человек в когда-то белом, а ныне сероватом и заляпанном пятнами фартуке. Очевидно, владелец злополучного заведения. — Тело заберете?

— За телом пришлю кого-нибудь с телегой, — сказал стражник.

— И когда это будет? — вопросил владелец. — К утру? Мертвые тела не привлекают клиентов, знаете ли. Аппетита от их вида точно не прибавляется.

— В твоем заведении произошло убийство, — сказал стражник. — Тебе еще повезло, что мы тут ужинали, а то бы неизвестно, чем все закончилось.

Так вот откуда они тут взялись. Они тут ужинали. Видимо, и сапог, прошедшийся по моему телу, принадлежал кому-то из них. Что ж, если уж не везет, так не везет по полной программе. Настала пора расплачиваться за череду недавних удач.

— Я вам, конечно, благодарен за то, что вы обезвредили убийцу, — сказал владелец ресторана. — И вы можете не платить за сегодняшний ужин, но… Все же мне бы хотелось, чтобы вы что-нибудь сделали с этим трупом.