Ловушка для чародеев - Моллой Майкл - Страница 27

— Кто ж откажется от славной кружки пива, старина! — сказал сэр Чедвик, отставляя пустую тарелку.

Пансион, носивший название «Морской пейзаж», находился вблизи от прогулочной набережной. Это было высокое здание, выкрашенное в белый цвет. Хорас поднялся на низенькое крыльцо, отпер дверь своим ключом и позвал:

— Где ты, мое сокровище? Я привел тебе постояльцев!

Миссис Гринбауэр спускалась по лестнице с подносом в руках. Она оказалась миловидной женщиной с пышными кудрями, дородностью не уступавшей своему супругу.

— Я как раз несу ланч мистеру Коуди, — сообщила она. — Травма не сказалась на его аппетите!

— Дорогая, позволь представить тебе наших новых гостей, — произнес Хорас, снимая свой цилиндр. — Моя жена, Глория Гринбауэр. Чарльз Стэнхоуп и мисс Эбби.

Миссис Гринбауэр опустила поднос на стоявший рядом столик и присела в легком реверансе.

— Очень приятно, мистер Стэнхоуп, — сказала она и добавила, приветливо улыбнувшись Эбби: — Насколько я понимаю, юная леди — ваша дочь?

— Нет, — покачал головой сэр Чедвик. — В данное время я являюсь опекуном мисс Эбби. Ее родители отправились в длительное морское путешествие.

— Надеюсь, вам у нас понравится, — вновь расплылась в улыбке миссис Гринбауэр. — Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты. Отличные апартаменты, рядом с теми, что занимают мистер О'Грасс с танцующими лепреконами.

— Танцующие лепреконы? — с интересом переспросила Эбби.

— Да, Пэт О'Грасс и его танцующие лепреконы — один из лучших номеров в нынешнем сезоне, — пояснил Хорас. — Вам предстоит выступать вместе с ними в летнем театре. Как вы уже, наверное, догадались, мистер О'Грасс и лепреконы прибыли с Изумрудного острова.[1]

Тут на лестнице раздался смех, оживленная болтовня, и в вестибюль вприпрыжку спустились семеро крошечных человечков. За ними шел еще один человек, обычного роста. Несмотря на молодость, он являлся обладателем длинной окладистой бороды и густых бакенбард. Вся компания была одета в зеленые шерстяные костюмы, шляпы, низко надвинутые на уши, и каждый держал в руке сучковатую прогулочную трость.

— А вот и мистер О'Грасс со своими маленькими коллегами! — воскликнул Хорас. — Позвольте, я вас представлю!

Когда все обменялись рукопожатиями, мистер О'Грасс произнес:

— Рад знакомству, очень рад! Желаю приятного дня. Увидимся!

И он побежал к входной двери, поторапливая своих лепреконов.

Миссис Гринбауэр с супругом проводили сэра Чедвика и Эбби на второй этаж. Хозяйка пансиона открыла одну из дверей.

— Вот ваша гостиная, — сказала она. — А по обеим сторонам от нее расположены спальни.

Гостиная оказалась просторной и уютной комнатой с эркером. Из окна открывался замечательный вид на море. Пол был устлан большим узорчатым турецким ковром, посреди комнаты стоял обеденный стол, покрытый зеленой суконной скатертью, а у окна — изящный письменный столик и два удобных мягких кресла.

Стены, оклеенные обоями с причудливым узором из роз, украшало несколько акварелей с видами Торгейта. Эбби заметила, что в центре стола находится какое-то приспособление, о назначении которого она не имела ни малейшего понятия.

— Превосходно, миссис Гринбауэр! — воскликнул сэр Чедвик, с явным удовольствием окинув комнату взглядом.

— А что это такое, мистер Гринбауэр? — спросила Эбби, указав на загадочную штуковину.

— А, это новомодная вещь, телефонный аппарат! — сияя от гордости, сообщил Хорас. — У нас тут останавливался один влиятельный импресарио из Лондона. Он и потребовал, чтобы мы установили здесь телефон.

— А где же ваш багаж, мои дорогие? — осведомилась миссис Гринбауэр.

Сэр Чедвик, состроив печальную мину, пожал плечами.

— Представьте себе, в поезде, по дороге из Лондона, у нас украли все чемоданы! Боюсь, нам придется покупать себе новую одежду и костюмы для выступлений. Если, конечно, мы получим небольшой аванс в счет будущих гонораров…

— Ну, эту проблему мы разрешим без труда, — заявил Хорас. — Я пользуюсь неограниченным кредитом во всех здешних магазинах. Отдохнете немного, и можно отправиться за покупками. Когда будете готовы, позовите меня. Мы занимаем комнаты на первом этаже, в задней части дома.

Когда хозяева удалились, оставив гостей в одиночестве, Эбби осведомилась:

— Почему вы решили назваться Чарльзом Стэнхоупом?

— Мне вовсе не хочется, чтобы мое настоящее имя красовалось на афишах летнего театра, — усмехнулся сэр Чедвик. — Афишу может увидеть Вулфбейн.

— Тогда и мне надо придумать другое имя, — заметила Эбби. — Ведь Вулфбейн прекрасно знает, как меня зовут.

— Ты совершенно права, детка, — кивнул сэр Чедвик. — Придется нам придумать тебе какой-нибудь псевдоним.

— А как же быть с моими выступлениями? — спросила Эбби. — Вряд ли я сумею петь и танцевать. Тем более на сцене.

Сэр Чедвик поднял руку, давая понять, что волноваться не стоит, и принялся шарить в своих карманах.

Наконец он извлек два предмета и положил на стол. Первым из них оказалась маленькая толстая книжечка, которую сэр Чедвик принялся сосредоточенно листать.

— Что это такое? — спросила Эбби.

— Мой ежедневник. Вернее, ежетысячелетник, — пояснил сэр Чедвик, все внимание которого по-прежнему поглощала книжечка. — Ага, вижу. Как раз сейчас мое предыдущее «я» появилось в Уэст-Энде.

Затем он взял второй предмет.

— А это — моя складная волшебная палочка, — сообщил он. — Здесь у меня небольшой тайник.

Щелкнув, палочка раскрылась, и сэр Чедвик принялся проверять содержимое.

— Так, тут у нас щепотка драгоценной Ледяной Пыли, — пробормотал он. — Расходовать ее надо очень, очень бережно.

Он посмотрел на Эбби и улыбнулся.

— Так, значит, ты утверждаешь, что не способна выступать на сцене?

С этими словами он взмахнул палочкой над головой Эбби.

— Просто я не умею петь и танцевать, — уточнила Эбби. — А вот показывать фокусы, наверное, смогла бы. Например, становиться невидимой. Может, зрителям это понравится.

— Твои танцы и пение понравятся им еще больше, — заверил ее сэр Чедвик. — Будь так добра, помоги мне скатать ковер.

Они убрали ковер, обнажив гладкий паркетный пол.

— Смотри, как я делаю, — распорядился сэр Чедвик. — И повторяй за мной.

И сэр Чедвик принялся в бешеном темпе танцевать чечетку. Ноги его без остановки выбивали барабанную дробь.

— Нет, так у меня вряд ли получится, — растерянно протянула Эбби. — Это ведь совсем не то что играть в театре.

— Не стоит беспокоиться, я наложил на тебя заклинание, — заявил сэр Чедвик. — Можно начинать танцевать и петь!

— Еще и петь! Но что?

— Ладно, посиди немного, а я пока сочиню что-нибудь подходящее. — Сэр Чедвик бросился к письменному столу и принялся что-то торопливо писать.

Эбби, опустившись в кресло у окна, залюбовалась морем и пляжем. Вскоре сэр Чедвик откашлялся, давая знать, что закончил.

— Послушай, что у меня получилось! — произнес он и нараспев прочел:

— По-моему, немного похоже на Шекспира, — неуверенно заметила Эбби. — Но, боюсь, для курортной песенки слишком… как бы это сказать… тяжеловесно, вам не кажется?

Сэр Чедвик пробежал глазами только что написанные строчки и кивнул.

— Наверно, ты права, — изрек он. — Погоди еще минутку, сейчас я набросаю что-нибудь другое.

Эбби вновь уставилась в окно. Наконец раздался голос сэра Чедвика.

— Да! На этот раз наверняка получилось то, что надо! — радостно воскликнул он.

Мурлыча что-то себе под нос, он сделал несколько исправлений на исписанном листе, вручил его Эбби и спросил:

— Ну как?