Карма любви - Картленд Барбара - Страница 7

— Когда вы окажетесь в открытом море, он уже ничего не сможет изменить, — уверял сестру Чарльз.

— Вы действительно считаете, что я ему нужна? — с тревогой спросила Орисса.

Ее вдруг охватил страх. Неужели она ошиблась, позволив убедить себя, что дядя будет рад ее видеть?

— Я уверен, что нужна! — воскликнул Чарльз. — Но рисковать мы, конечно же, не будем. Как только корабль выйдет в море — но не раньше! — я пошлю ему телеграмму.

Больше они к этому вопросу не возвращались. Вообще-то Орисса хотела напомнить брату о телеграмме, но ей казалось, что в этом нет особой необходимости.

Чарльз, несмотря на свою общеизвестную забывчивость, не мог упустить из виду столь важный факт.

Орисса отбросила все свои тревоги, радуясь предстоящему путешествию.

Она постаралась выглядеть как можно скромнее и респектабельнее, когда генерал и леди Кричли, поднявшись на борт, послали за ней стюарда, приглашая прийти к ним в каюту.

«Дорунда», отправляющаяся в Индию, была кораблем новейшей конструкции. Ее черный корпус под полным парусным вооружением с четырьмя мачтами имел также и гребной винт.

Орисса не пробыла на борту и десяти минут, а стюард уже с гордостью хвастался ей, что корабельные машины отвечают всем современным требованиям и что при полной мощности котлов судно на испытаниях в Клайде развивало скорость до пятнадцати с лишним узлов.

Больше всего Ориссу порадовало то, что на корабле все было приспособлено для удобства пассажиров. Да, этот корабль сильно отличался от того, на котором она возвращалась из Индии шесть лет назад.

В длинном крытом пространстве под спардеком1 с каждого борта располагалось два ряда кают первого класса с койками на девяносто пять пассажиров.

Отдельные каюты, одну из которых занимала она и ее подопечный, были устроены так, что верхние койки складывались и убирались, а нижние, разделяясь надвое, превращались в сиденья, и между ними можно было поставить стол.

Таким образом в дневное время каюта размерами девять футов на шесть могла стать гостиной.

А кают-компании, простирающиеся из конца в конец вдоль всей верхней палубы, произвели на девушку огромное впечатление.

— В ресторанном зале для всех есть места; столы — в центре и по бокам, — гордо сообщил Ориссе стюард, — обедать могут сесть сразу все сто пассажиров.

Еще более поразительным было то, что корабль ночью освещался ослепительными электрическими лампами. Кроме этого чуда имелись еще орган и отличный рояль, но что больше всего восхитило Ориссу, так это элегантный резной шкаф с тремя сотнями книжных томов.

Она не была на палубах второго и третьего классов, но ей сказали, что и там царит необыкновенный порядок и уют.

— Это очень большой корабль, — постоянно твердил ей малыш Нейл после того, как она взяла его на свое попечение. И ей пришлось согласиться, что это действительно был большой корабль, самый большой, какой она когда-либо видела.

Генерал, как и следовало ожидать от военного человека, был крепким, худощавым, с прочной как пергамент кожей.

Он держал себя необычайно властно, Орисса невольно подумала, что, даже стараясь быть любезным, он обращается с ней, как с новобранцем.

Леди Кричли внушала ей еще больший трепет.

Это была холодная, суровая женщина, из тех, которые в юности, вероятно, блистали красотой, но индийский климат основательно иссушил ее тело и выбелил волосы, хотя ей было немногим больше пятидесяти.

Ориссе показалось странным, что Нейла, казавшегося таким хрупким и болезненным, везут обратно в Индию, но его бабушка объяснила:

— Да, у мальчика слабое здоровье, но мы решили, что если индийский климат окажется губительным для него, то мы отправим ребенка обратно в Англию.

Она говорила, внимательно глядя на внука, и Орисса прочитала в ее глазах плохо скрытую досаду.

— Он постоянно тоскует по своей матери, — раздраженно проговорила леди Кричли, — и моя сестра, у которой он жил в Англии, решила, что единственным выходом будет отослать мальчика обратно к ней в Индию.

— Мне понятно его желание быть вместе с родителями, — вздохнула Орисса, думая о себе и о том, какой несчастной она себя чувствовала, когда ее увозили в Англию.

— Это беспокойство крайне утомительно для моей дочери, — продолжала леди Кричли. — У нее еще двое малолетних детей. К счастью, ее муж на несколько месяцев возвращается в Бомбей. Климат там не такой тяжелый.

Леди не сочла нужным поблагодарить Ориссу за то, что та взяла на себя заботу о маленьком Нейле, она искренне считала, что Ориссе повезло, коль скоро ее проезд так щедро оплачен. С этим мнением Орисса вполне готова была согласиться.

Но она поняла: Чарльз был совершенно прав, когда говорил, что леди Кричли очень бы не понравилось превратиться в компаньонку для леди Ориссы Фейн, а не командовать тихой, услужливой миссис Лейн.

Отплытие корабля сопровождалось обычной суматохой: переполох из-за пропавшего багажа, пререкания со стюардами и снующие повсюду матросы.

Стоя на палубе первого класса и наблюдая, как последние пассажиры поднимаются на борт, Орисса заметила, что по сходням палубы третьего класса взбирается, закинув за спину ранцы, довольно большое количество солдат.

Их провожали рыдающие жены и невесты, которые, стоя на причале, утирали платками слезы. Наконец под бравурные звуки оркестра провожающих, толпившихся на палубах, попросили сойти на берег.

К сожалению, Орисса не смогла дождаться того последнего момента, когда корабль отойдет от причала.

Погода была промозглая, к тому же начался дождь, а она не сомневалась, что Нейл нуждается в тепле.

Так что она повела мальчика в каюту, а само отплытие постаралась разглядеть в иллюминатор.

Увы, их каюта располагалась с другой стороны корабля, но когда наконец Орисса почувствовала, как задрожал от работы машин корпус, и услышала, как ставят паруса, девушка вдруг осознала: она прощается с Англией.

Она очень надеялась, что надолго.

Вскоре стюард принес в каюту чай, но Нейл слишком устал, чтобы есть аккуратные сандвичи или даже пирожные с кремом. Он только выпил немного молока и тут же задремал.

Каюта была рассчитана на четверых, но раз их только двое, то не будет особой необходимости раскладывать верхние койки.

Орисса вновь вызвала стюарда и распорядилась приготовить Нейлу постель. Затем она занялась распаковкой своих вещей, размещая их в комодах и в глубоких ящиках. Закончив, она с удовольствием отметила, что в ее каюте будет достаточно просторно во время долгого путешествия.

Генерал и леди Кричли жили в соседней, смежной с этой, каюте, но когда они пришли пожелать внуку спокойной ночи, мальчик уже крепко спал.

— Я рада, что вы уложили его, миссис Лейн, — сказала леди Кричли с легким оттенком одобрения в голосе.

— Я бы хотела спросить у вас кое-что, — тихо проговорила Орисса. — Вам угодно, чтобы я ужинала здесь, в каюте, или мне спуститься в ресторанный зал?

Леди Кричли чуть подумала, прежде чем ответить:

— Конечно, вы будете ужинать вместе со всеми, миссис Лейн. В конце концов вы делаете нам одолжение, присматривая за Нейлом в этом путешествии. Вас едва ли можно принять за гувернантку.

Ориссе показалось, что ее милость сама была не совсем уверена, что принимает правильное решение. Это действительно было проявлением истинного великодушия со стороны леди по отношению к женщине, которую она считала всего лишь женой скромного чиновника.

— Благодарю вас, — сказала Орисса.

— Вы, разумеется, попросите стюарда присмотреть за Нейлом, пока будете внизу, — продолжала леди Кричли, — но моя сестра уверяла, что у мальчика крепкий сон, хотя днем он подвижен и шаловлив.

Закончив беседу, леди Кричли выплыла из каюты, а Орисса с милой улыбкой закрыла за ней дверь.

Было совершенно очевидно, что Кричли взяла тон снисходительной доброжелательности к ничтожеству, оказывавшему ей услугу и взявшему на себя обязанности гувернантки.