Дикая Лиза - Мельникова Ирина Александровна - Страница 38

Зоя покачала головой и печально улыбнулась.

– Дело в том, что Лиза не помнит фамилии ни того, ни другого. Отчим ее удочерил, и она до замужества носила его фамилию – Серегина. Да и стоит ли искать этих родственников? Тридцать с лишним лет прошло! Чужие люди! И этот американец! У него небось семья, дети... Захочет ли он признаться в грешных делишках?

– Правда твоя, – сказал Морозов и, вернувшись на свое место, допил вино. – Но я с ней поговорю, спрошу, хочет ли она, чтобы я нашел ее родственников? Если захочет, буду хлопотать!

– Она подумает, что вам надо поскорее от нее избавиться, – тихо заметила Зоя и принялась убирать со стола. – Она гордая и очень переживает, что причиняет вам неприятности. Но и без Саши ей тоже труба! Она говорит, что умом понимает, Саша – не ее сын. Вы с ним похожи, как две капли воды! Но и оставить его не может! Ведь она до сих пор кормит его грудью, хотя Зинаида Тимофеевна каждый день упрекает ее за это. Пора, дескать, отлучать. Я тут заикнулась было, что своего до полутора лет подкармливала. А она губы поджала: «Мы живем в культурном обществе, а не в вашем колхозе».

Зоя очень похоже изобразила его тещу, и Виталий улыбнулся.

А домработница, сердито стуча тарелками, продолжала:

– Можно подумать, сама из барской семьи. Тоже в колхозе за трудодни пахала. Я ей рассказала, что Лиза не простых кровей, так она зафыркала. Дескать, чего матери-одиночки, тем более алкашки, своим дочерям не наплетут! Так можно и до герцога додуматься или маркиза какого!

– Не думаю, что Лиза придумала себе родословную, – сказал Морозов. – Согласен, матери-одиночки порой рассказывают детям такие небылицы про своих отцов. Мне мама тоже рассказывала, что отец у меня был подводником и героически погиб во время одного из походов, а в двенадцать лет я узнал, что он жил на соседней улице, был директором завода и не захотел бросать семью ради молоденькой секретарши. Правда, он забрал меня к себе, когда умерла мама. Поэтому я слишком хорошо, на собственном горьком опыте знаю, что такое мачеха. Его жена не сумела простить ему грехи на стороне и всячески пыталась выжить меня из дома, оговорить и поссорить с отцом.

Зоя быстро глянула на него, но мастерски скрыла свое удивление. Давненько она не видела Морозова таким растерянным и подавленным. И раньше, правда, не слишком часто, в столь же поздние часы они вели задушевные, но короткие беседы. Они участились после отъезда Альвины, которую Зоя втайне не любила за ее привередливость и некоторое чванство. Хозяйка всячески подчеркивала, что земные проблемы ее волнуют мало, но вместе с тем никогда не позволяла Зое расслабиться и корила по пустякам, на которые в Зоиной деревне привычно не обращали внимания. Но Альвина мирилась с ней по той простой причине, что Морозов очень любил Зоины супы-борщи, а жена к приготовлению пищи не имела ни склонностей, ни желания.

Сегодня хозяин задержался в столовой дольше обычного и впервые, наверно, расслабился настолько, что рассказал о своих родителях. Конечно, Зоя кое-что знала. Плоха та домработница, что не в курсе семейных секретов. Она ведь и Тальникова вычислила первой, так как в ее обязанности входило получение газет и писем в почтовом отделении...

Морозов в свое время не позволил Альвине нанять дополнительную прислугу, он до сих пор жил старыми понятиями о скромности руководителя. Конечно, Зое, которой пошел уже шестой десяток, порой было нелегко справляться со своими обязанностями, но она не жаловалась. Зарплату ей платили по нынешним временам приличную. И она даже помогала сыну, в семье которого было трое детей.

Но она не призналась Морозову, что сейчас ей стало намного легче. Лиза охотно помогала ей по дому и на кухне. И одновременно училась тому, что в ее возрасте умеет делать практически любая женщина...

– Ладно, пойду в кабинет, немного поработаю. – Виталий встал из-за стола. – Думал, сразу в постель, а тут что-то расхотелось. – Он пристально посмотрел на Зою. – Скажи, только честно, не защищая, с Лизой и впрямь сладу нет? Или это исправимо?

– Да нормальная она женщина! – Зоя сердито сверкнула глазами. – Слушайте больше, что вам наговорят. А лучше будет, если вы сами с ней поговорите! И про дикую забудьте! Если говорить про диких, то здесь почище дикари найдутся. – Она сняла с себя фартук и, не замечая того, смяла его в руках. – Какая ж она дикая? В ней души побольше, чем у некоторых...

Под «некоторыми» Зоя явно подразумевала тещу, Виталий понял это и усмехнулся про себя. Похоже, в лице домработницы он обрел верного союзника.

А Зоя продолжала в запальчивости:

– Доброты она почти не знала, ласки. Внимание ей нужно и забота. Оттает она тогда... – И почти без перехода: – Сами еще увидите и поймете: лучшей матери для Саши не найти. Не мачехи, а матери! Я многое повидала и определенно скажу, не проглядите, Виталий Александрович! Может, и вправду ваша судьба нашлась?

Морозов как-то странно посмотрел на нее и молча направился к двери. На пороге остановился, повернул голову, видно, хотел что-то сказать, но лишь покачал ею и вышел из столовой.

Зоя так же молча перекрестила его вслед. А затем, тихо и недовольно бормоча что-то себе под нос, выключила свет и направилась в свою комнату.

Глава 12

Морозов поднялся по лестнице на второй этаж. В доме было тихо, и он ступал осторожно, чтобы не разбудить домочадцев скрипом половиц. У детской он остановился и прислушался. Дверь была плотно закрыта, но снизу просачивался бледный свет. Виталий предполагал, что Лиза и Саша уже легли спать. Было слишком поздно, чтобы стучать в дверь и вызывать Лизу на откровенные разговоры. Но ему потому и расхотелось спать, что его буквально трясло от предчувствия встречи с этой женщиной. И предчувствие его не обмануло. Где-то в глубине коридора тихо скрипнула, отворяясь, дверь.

Виталий оглянулся и увидел Лизу. Она вышла из библиотеки со стопкой книг в руках. Заметив Виталия, она застыла от неожиданности. Но только на мгновение, потому что тотчас двинулась ему навстречу. Не дошла пары шагов и остановилась напротив.

– Что вам нужно? – спросила она сухо.

И Виталий только сейчас понял, что держит ладонь на дверной ручке. Он отдернул ее, наверно, быстрее, чем следовало, и виновато произнес:

– Просто хотел взглянуть на сына. Но вспомнил, что уже поздно, и решил вас не беспокоить.

– Понятно, – сказала Лиза. Голос ее отнюдь не стал мягче. Она сделала попытку обойти Виталия, но тот взял ее за руку, свободную от книг, и спросил:

– Вы не спите? Почему? Саша не позволяет?

– Позволяет, – ответила Лиза и попыталась осторожно освободить руку.

Но Морозов держал ее крепко, впрочем, сам того не замечая. И от волнения, верно, на каждую ее фразу отвечал еще более сильным рукопожатием. Но Лиза после первой неудачной попытки освободиться от остальных отказалась. Поэтому какое-то время они стояли друг против друга, держась за руки. И, как два заговорщика, разговаривали полушепотом. И столь же незаметно сошлись почти вплотную, чтобы лучше слышать слова друг друга.

– Саша спит хорошо, – продолжала Лиза, – за ночь просыпается редко. Днем с ним много забот, а вот ночью я могу кое-что почитать. – Она неожиданно улыбнулась. – У вас хорошая библиотека. Я уже многое перечитала. – Но, видно, слишком пристальный взгляд Виталия смущал ее, поэтому она отвела глаза и сконфуженно произнесла: – Раньше я мало читала. Не до того было. А сейчас оторваться не могу. Оказывается, я почти ничего не знаю.

– Учиться вам надо, Лиза, – сказал Виталий мягко, но голос его подрагивал. Он едва сдерживался, чтобы не привлечь эту женщину к себе. Не коснуться пальцами ее лица... Он перевел дыхание, иначе не смог бы произнести больше ни единого слова. Но продолжал, чтобы исправить впечатление от слишком назидательной фразы, которая невольно сорвалась с языка: – Я помогу, найму репетиторов. Еще не поздно! Подумайте, где бы вы хотели учиться? Сейчас с этим нет проблем.