Дикая Лиза - Мельникова Ирина Александровна - Страница 36

Он беспокоился, что не все спокойно в его семье, что эта женщина стала причиной разлада с дочерью, именно она стала виновницей того, что теща воспылала горячим желанием окончательно обосноваться в его доме. Конечно, у Виталия Морозова были связи и в Министерстве обороны, и в различных фирмах, тем или иным образом связанных с его производством. Стоило напрячь мышцы правой руки и поднять трубку, и все проблемы Лизы решились бы в одночасье. Но если б трудности были только с работой и жильем! Лиза до сих пор верила, что Саша ее сын, и с трудом, после долгих уговоров согласилась называть малыша не Димой, а его настоящим именем.

А Морозов не мог лишить ее веры, потому что это было безнравственно, бесчеловечно. Это оказалось бы предательством по отношению к той, которая рисковала жизнью, чтобы спасти самое дорогое, что у него осталось, – его сына, продолжателя славного русского рода мастеровых – кузнецов, вальцовщиков, сталеваров, а позже ученых и инженеров...

Виталий вздохнул про себя.

Возможно, и заказ чуть не упустили по той причине, что он не мог сосредоточиться и вникнуть до конца в проблему поставки высококачественных составляющих нового радиолокационного прибора, которые производились на Украине, перманентно бодавшейся со своим северным соседом.

На этот раз он не сдержался и вздохнул чуть сильнее, чем следовало.

Водитель молча покосился на него. Профиль у шефа заострился, глаза запали...

– Что? Дома бузят? – спросил Вячеслав. Иногда он себе позволял задавать такие вопросы. Это не было фамильярностью, он прекрасно знал те рамки, выходить за которые ему не дозволялось. Но десять лет вместе сказались на их отношениях. Порой Морозов давал ему поручения, которые не доверил бы близким помощникам и домочадцам, к тому же года четыре назад Вячеслав вытащил его из провалившейся под лед машины, когда они весьма опрометчиво отправились на рыбалку на только что покрывшееся льдом водохранилище.

Сейчас Морозов не ответил на его вопрос, но замолчать тоже не приказал, поэтому водитель решился на продолжение:

– Давеча видел Лизавету, как она с Сашей в парке гуляла. А Зинаида Тимофеевна поодаль шествовала. Как почетный караул. А Лизавету вы, смотрю, приодели. Классно смотрится, прямо картинка, а не женщина.

Морозов не отреагировал на его тираду, и Вячеслав, воодушевленный его молчаливым согласием, продолжал:

– Моя говорит, видела, дескать, как Лизавета с Зоей на днях в магазин заходили. Они что-то детское покупали, питание или одежду какую... Только продавцы вмиг забыли о своих весах и кассах, сгрудились в одном месте и давай шептаться, пока Зоя их не отчитала.

– Катя ее ненавидит, – сказал вдруг Морозов, – не знаю, как ее переубедить. Вчера часа два с ней разговаривал. Я ей про детство Лизы рассказывал, что ей тогда пришлось пережить... Катька плачет, а все равно твердит: «Женишься на ней, убегу!»

– Теща? – понимающе заметил Вячеслав и, не дожидаясь ответа, покачал головой: – И чего ей неймется? Ведь у нее, кроме вас, никого на всем белом свете?

– Никого! – ответил Виталий. – Но я ничего не могу поделать, чтобы примирить их с Лизой. Втемяшили себе в голову, что я непременно хочу на ней жениться. Черт-те что! У меня и в мыслях такого нет! – Про мысли он, конечно, покривил душой, но не признаваться же водителю, в каком они у него смятении.

– Ее в городе Дикой Лизой прозвали! – сказал тихо Вячеслав. – Моя рассказывала, что на работе у них по этому поводу судачили.

– Что значит судачили? – Морозов посмотрел на водителя.

Вячеслав смутился.

– Да то ж бабьи сплетни!

– Зачем тогда разговор завел? – рассердился Виталий. – Если уж начал говорить, договаривай!

– Так в городе слухи ползут, что спите вы с ней. Мол, баба она проворная, и Крым, и Рым покорила... Среди мужиков служила... А там, знамо дело, не через одни руки прошла...

– Ты что мелешь? – процедил сквозь зубы Морозов. – Как ты смеешь при мне повторять подобную чушь?

– Простите, Виталий Александрович, – стушевался Вячеслав, – я ведь хотел... чтобы вы в курс дела вошли... Слухи – дело такое!

– Прекрати оправдываться! – Виталий отвернулся от водителя. – Без тебя знаю, о чем болтают в городе. На каждый роток не накинешь платок. Пусть позлословят, скоро надоест! Но Лизу в угоду общественному мнению я из дома не выгоню. О такой матери для ребенка можно только мечтать. Она заботится о нем так, словно в этом смысл ее существования. Она ни на минуту не забывает о нем...

– Плохо, что слишком она красивая. А вы еще ее приодели. Шубку купили, шапку, сапожки... Вот бабы и бесятся, особенно те, кто на вас глаз положил. Как же, лишились шанса...

– Шанса? – опять повернулся к нему Морозов. – Какого, к черту, шанса?

– Так вы ж за самого перспективного жениха слыли? Все девки в городе всполошились, когда Альвина Борисовна уехала. Да и бабы, что постарше, соответственно. Раиска вон, Рыкунова, соседка ваша, зазывать меня к себе стала, то на пироги, то на именины... Поначалу я не понял, думал, очередного муженька прогнала, на новенького решила переключиться. Только я кадр ненадежный, от своей Светланы ни на шаг! Сами знаете, баба она у меня – огонь, куда там нынешним сыкухам. – Вячеслав коротко хохотнул. – Резвун, конечно, у меня в порядке и до чужих баб иногда охоч, но только ради профилактики, когда Светка в санатории или на курсах каких... Только на Раиску, вот те крест, ни за какие коврижки не полезу. Бл... она, каких поискать. Шестерых мужиков поменяла, и все неймется!

– Ладно, прекращай! – произнес с досадой Морозов. – Специалист она, конечно, первоклассный, но не хватало мне дискуссий по поводу ее морального облика. Мне достаточно, что я с ней по службе каждый день сталкиваюсь, да и соседство... Общаемся чаще, чем следовало.

– Да я к тому, что она через меня решила клинья к вам подбить. И так и этак ко мне подъезжала, уговаривала с вами на эту тему побеседовать, планы ваши на будущее выведать, – скороговоркой ответил водитель. Он окончательно стушевался и махнул рукой: – Извините, что неподходящий разговор в неподходящее время затеял. Но она у меня поперек горла уже стоит. И послать ее не могу куда следует... Сами понимаете, субординация!

– Не понял? – уставился на водителя Морозов. Глаза его сузились и ничего хорошего не сулили. – Это ты по ее просьбе в сводни записался?

– Да нет же, – скривился Вячеслав, – я ей популярно объяснил, что в ближайшее время женитьба в ваши планы не входит, а Райка – свое! Люблю, дескать, его безумно! Хоть стреляйся!

– Не болтай ерунды! – сказал устало Виталий. – И чтобы больше я этих разговоров не слышал. Расскажи лучше о своих. Иришка не родила еще?

Иришка была старшей дочерью Вячеслава и жила с мужем на Дальнем Востоке, где зять, капитан, служил на пограничной заставе.

– До них не дозвонишься, – вздохнул Вячеслав и с большей охотой переключился на близкую ему тему. – Игорь, зять, в кои-то веки выберется в город позвонить, и то разговоров на три минуты, не больше. В отряде у них только рации, а письма сейчас порой месяц идут... – Он резко вывернул руль и чертыхнулся: – Собаку чуть не задавил. Развелось бродяжни... И хоть бы дворняги какие... А то посмотришь на помойке, там и доги тебе вьются, и боксеры, и овчарки... Вот люди пошли! Заведут себе игрушку, а после выбрасывают. Не люди, а людишки!

– Скажи, Слава, – Морозов прервал взволнованную речь водителя, – ты знаешь, откуда это пошло? – И, отметив недоумение на его лице, пояснил: – Я имею в виду прозвище! Дикая Лиза! С чего вдруг? Она ведет себя вполне корректно! Да, она плохо ориентируется в повседневной жизни, не все у нее получается. Но почему к ней так безжалостно относятся? Ведь у русских в крови сострадание к слабым и беспомощным? За что же ее так?

– Она не слабая, Виталий Александрович! – ответил тихо Вячеслав. – Она сильная, гордая... И не принимает жалости. Зоя рассказывала, как на рынке торговки заохали: «Бедняжка, обездоленная...», а она на них так глянула, что те вмиг рты захлопнули...