Ген человечности - 3 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 23

Если бы Стингер — не спаслись бы. Скорее всего — советская, старая. Такие сохранились в Ираке и в Афганистане, хотя и в небольшом количестве. Но откуда она здесь?!

— Сообщите на базу!

Уже сообщают, слышал же сам…

— Сэр, внимание! Угроза с воздуха!

Из пилотской кабины не было видно ни хрена, поэтому я, реально рискуя вывалиться из вертолета, пошел назад, выглянул из десантного отсека — и застал финал разыгравшейся над Вальпараисо трагедии.

Видимость была близкой к стопроцентной, поэтому я все увидел сразу. И инверсионные следы реактивных самолетов, и один из самолетов, падающий и оставляющий за собой дымный след. И самое главное — висящий над городом купол, оранжевый парашютный купол.

Где бы не приземлился летчик — жить ему останется пара минут, даже если он не ранен. Одержимые, которых полон город, просто разорвут его.

Что ко всем чертям происходит?

Летчики уже сообщали на базу о трагедии.

— Я Морской Конь шесть-один, наблюдаю воздушный бой, один из самолетов сбит и падает. Наблюдаю парашютный купол, повторяю — наблюдаю парашютный купол!

— Поле — всем Морским Коням — приказываю, принять участие в спасательной операции!

Кто и кого сбил?!

По моим прикидкам, пилот сбитого самолета должен был приземлиться где-то в районе Гарнье. Если повезет — попадет на воду. Это будет значить, что парень вытащил счастливый билет в этой жизни. Одержимые не могут плавать и не суются в воду — в то время, как в наборе обязательно есть одно местная лодка. Плохо то, что парашютом править, находясь в катапультном кресле совершенно невозможно.

Краем глаза заметил заходящего на цель второго Морского коня — Мик и в самом деле должен был находиться ближе к месту падения, и опыта спасательных операций у него побольше, ем у меня, он на этом специализируется. Значит — нам надо подняться повыше и прикрыть его.

— Выше, выше поднимись!

— Сэр, я не могу! Ракетная угроза.

С одной стороны пилот, конечно же прав. А с другой — самый настоящий трус. Пилотов в наших ВВС учат боятся — тех же ПЗРК. Не противостоять им — а именно бояться.

— Хорошо, тогда держись как можно ровнее. Мы будет стрелять.

— Так точно, сэр.

Ситуация была хреновой — это еще мягко сказано. Без поддержки без наведения на цель, безо всякой предварительной подготовке мы должны были провести спасательную операцию в городе, где есть полно одержимых и где есть какие-то типы с ракетами SAM. Из нас всех только Мик специализируется на операциях поиска и спасения, остальные об этом либо «что-то слышали», либо прошли краткий курс. И техника у нас — не приспособлена для спасательных операций, да и топлива хватит только на одну попытку. Не больше.

В плюсе… В плюсе то, что все-таки мы — из армии США, все прошли реальные боевые действия и хорошо вооружены. В плюс нам и то, что вертолеты у нас — противолодочные, корабельного базирования. В отличие от обычных «Ястребов» на этих есть внутренние переговорные устройства, к которым подключается каждый член экипажа. Более того — каждый член экипажа может согласовывать свои действия и о вторым вертолетом, ведущим поиск. Охота на подводные лодки — работа командная и каждый член команды вертолета, что в десантном отсеке, что в пилотской кабине, его знания и умения — исключительно важны для успеха дела. Поэтому — координацию действий при спасательной операции можно будет организовать на самом высоком уровне.

— Второй, я Первый, как принимаешь?

— Принимаю четко! — на приеме сидел не пилот, а Мик собственной персоной.

— Ты ведущий, я ведомый. Командуй.

— Принял. Прикрой меня со стороны города.

— Есть. Я уйду выше.

— Принято.

— Как собираешься спускаться?

— По лебедке.

— Она выдержит?

— А черт его знает.

По крайней мере честно.

— Удачи.

— И тебе, кэп…

Наш «Ястреб» все-таки взял выше, пошел правее, заходя со стороны города. Летчик падал прямо в катапультном кресле и непонятно было куда он упадет, на землю или все-таки на воду. В этом районе у самой кромки вводы были выстроены виллы, у каждой были мостки, и был эллинг для катеров. И все засажено проклятой зеленью, из-за которой что делается на земле — не видно ни черта.

И я и Мартинес открыли огонь одновременно, короткими очередями, просто чтобы прикрыть и привлечь к себе внимание. Вертолет медленно плыл над домами, крыши, самые разные — черепичные, железные — рукой дотянешься. Тут был только один одержимый, по крайней мере мы видели только одного одержимого — и буквально перерезали его пулеметными очередями. Но не приходилось сомневаться, что минут через пять их тут будут десятки, даже сотни…

— Падает на крышу, держись!

Все таки не на воду! Но на крышу — и то хорошо. Только бы он удержался на этой крыше, только бы не свалился вниз.

— Я пошел!

— По фронту противник!

Рискуя вывалиться из десантного люка, я открыл огонь по одержимым — уже из пистолета, пулемет так не удержишь.

— Держись!

Кто-то схватил меня за снаряжение сзади, не давая выпасть.

— Есть касание! Цель на земле.

Только бы успел…

Одержимых было трое — тех, которых я свалил — но подходили еще и еще, они шли на шум со стороны города, рассчитывая чем-то поживиться. Сдержать их пистолетом было невозможно…

— Разворачивай!

Вертолет пошел боком, в опасной близости от земли летчик владел машиной виртуозно, потому что только морским летчиками приходится совершать посадки на корабельную палубу, по размерам меньшую чем вертолет, да еще при качке. Едва закончился магазин в пистолете — по одержимым заработал пулемет…

— Есть захват!

— Принял, фаза два!

Кажется, сделали…

— Прекратить огонь! Уходим!

— Принято!

Вертолет пошел вверх, разворачиваясь — и тут я увидел. Увидел второго «Морского ястреба» — на лебедке которого было прицеплено кресло целиком, вместо с ошалевшим от страха летчиком, пристегнутым подвесной системой. Вертолет поднимался выше, трос лебедки медленно втягивался внутрь вертолета.

— Морской конь — Полю. Операция завершена. Украденная собственность[11] возвращена, как поняли, прием!?

— Поле — Морским коням! Принято! Немедленно возвращайтесь на базу. Отбой.

Катастрофа, день тридцать третий

Херлберт-филд,

05 июля 2010 года

— Ваше имя и воинское звание, солдат?

Привязанный к стулу в одном из штабных помещений белобрысый лейтенант поморщился…

— Зачем все это. Парни, мы на одной стороне.

Генерал Котлер шагнул вперед, чтобы его было видно. Мы специально выбрали помещение без окон и направили свет лампы в лицо лейтенанту, сами при этом оставались в тени… Старая добрая техника допросов, так называемого «экстренного потрошения в полевых условиях» — все это в Ираке не по разу устраивали. Затемненная комната, непонятно какого размера, непонятно сколько в ней человек, кто они и вооружены ли, что собираются сделать. Слепящий свеет лампы, от которой устают глаза и болит голова. В общем — и не хочешь — расколешься, тем более что Мик этого ублюдка уже в вертолете хорошенько тряханул до сотрясения головного мозга. Генерал Котлер сделал ему внушение, сказав что в нормальных условиях отправил бы на «губу», а так после того, как обстроимся — пять дней дежурства по туалетам.

Сейчас же генерал и сам не прочь был поразмяться…

— Слушай, парень. Не знаю кто ты есть — но ты явно не наш. Иначе бы тебя не послали разведывать авианосную группу и обстановку на побережье. На твоем месте я бы все рассказал, и как можно подробнее. Здесь собрались люди, у которых к вашей команде личные счеты. Да и я потерял людей. Так что отвечать на вопросы четко и внятно, окей? И имей в виду вот что — те провода, что мы к тебе подцепили — это детектор лжи. За каждое слово лжи, которое мы услышим, ты получишь наказание, понял?