Цветы для бога любви - Картленд Барбара - Страница 23

Квинелла проснулась оттого, что поезд с грохотом въехал на станцию, и на платформе началась обычная суета, которую она уже много раз слышала.

Ее служанка опустила черные шторы, но Квинелла знала, что в тот момент, когда поезд остановился, солдаты сопровождающей их охраны встали напротив купе ее и Рекса. Крики за окном, казалось, усилились, и ей показалось, что среди общего шума выделялись несколько голосов, кричавших громче остальных. Ей захотелось выглянуть в окно, но, зная, что поднимать черную штору было бы неосторожно, она поднялась с постели и перешла на другую сторону вагона. На ходу поезда было невозможно открыть окна из-за пыли, которая мгновенно покрыла бы все в вагоне толстым слоем. Но сейчас ничего не мешало ей хотя бы несколько минут подышать свежим воздухом, а не той душной смесью, которая бесконечно взбалтывалась внутри вагона электрическим вентилятором.

Квинелла подняла штору и открыла сначала сетку, а потом застекленное окно. Она увидела пути а за ними другую платформу, где не было никакой суматохи, а только лежали горы багажа и темные неподвижные фигуры, похожие на свернутые ковры. Она знала, что это спящие люди.

Подняв глаза, она увидела небо, усыпанное яркими звездами.

Воздух был тяжелый и влажный, и она чувствовала, что он не приносит облегчения, хотя она и пыталась вдыхать как можно глубже.

И вдруг откуда-то снизу до нее донесся шепот — кто-то сказал по-английски:

— Откройте дверь! Ради всего святого — откройте дверь!

Она стала вглядываться, кто там внизу, но в темноте ничего невозможно было рассмотреть.

Она было подумала, что ей это просто послышалось. Но вот снова раздалось:

— Откройте дверь, умоляю! Быстрее! Я не могу ждать!

Так как человек говорил по-английски, Квинелла не долго думая открыла задвижку, на которые изнутри закрывались двери вагонов во всей Индии.

Как только она это сделала, кто-то тяжело протиснулся в купе мимо нее.

Единственным светильником в вагоне была дампа, да и та была закрыта плотным зеленым абажуром, так что Квинелле сразу было трудно рассмотреть пришельца.

Но она увидела, что это был мужчина. Он стремительно, одним движением, закрыл за собой дверь и опустил штору.

Затем он повернулся к Квинелле, и она онемела от ужаса.

На смуглом лице незнакомца, одетого в тюрбан, зияла свежая рана — по щеке струйкой стекала кровь. Вся его одежда, неимоверно грязная и рваная, была уже в кровавых пятнах.

Он молча смотрел на нее, а она пыталась закричать, но от страха не могла произнести ни звука. Внезапно он зашатался, как-то странно согнулся и рухнул у ее ног. Квинелла снова хотела закричать, но тут услышала, как он с трудом произнес:

— Дэвиот… мне нужен Дэвиот!

Услышав английскую речь, Квинелла, несмотря на ужасный вид незнакомца, решила не звать охрану, стоящую рядом, за стенами вагона.

Она посмотрела на человека, лежащего на полу, и увидела, что кровь, сочащаяся откуда-то сбоку из его тела, уже запачкала ковер.

Глаза незнакомца были закрыты, но губы дрогнули, и он снова позвал:

— Дэвиот!

Трясущимися руками Квинелла с трудом открыла дверь в гостиную и очутилась в полной темноте.

Ориентируясь на свет, который проникал в щели между шторами, она, как была, босиком, добралась до двери, за которой было купе Рекса.

Она была так ошеломлена и напугана, что забыла постучать.

Лампа освещала его постель, но Квинелла увидела, что он спит, даже не убрав бумаг.

Он лежал обнаженный до пояса — видно, он тоже пытался как-то избавиться от удушающей жары.

У нее не было времени на раздумье — даже о том, что она впервые видит своего мужа неодетым.

— Рекс!

Голос ее прервался, и она поняла, что он ее не услышал.

Тогда, не задумываясь, она положила ладонь на его руку.

— Рекс, — снова позвала она.

Он спал тяжелым сном сильно уставшего человека, но глаза его тут же открылись, и через мгновение он уже проснулся — так просыпаются люди, постоянно находящиеся в опасности.

Какое-то время он смотрел на нее, не веря своим глазам. Потом удивленно воскликнул:

— Квинелла!

— У меня… у меня в купе… человек.

— Человек?

Рекс резко поднялся, и Квинелла поняла, что он сейчас может позвать с улицы солдат.

— Он звал вас… по имени, — сказала она. — Он ранен и… весь в крови.

Рекс молча вскочил с постели и, завязав потуже набедренную повязку, в которой спал, бросился через гостиную в купе Квинеллы; она с трудом поспевала за ним.

Человек лежал там, где она его оставила, и ей показалось, что он уже мертв. Несмотря на смуглость кожи, лицо его было страшно бледным, а губы казались почти белыми.

Рекс опустился на колени.

— Кто вы? — мягко спросил он.

— Номер Е.17…. сэр. Они чуть не схватили… меня!

Он с огромным трудом шевелил губами. Подняв одной рукой голову раненого, Рекс оглянулся на Квинеллу.

— На столике возле моей постели лежит аптечка.

Квинелла кинулась в его купе, а когда вернулась, Рекс уже успел подложить подушку под голову мужчины и стащить с него грязную рубашку.

Квинелла теперь увидела, что кровь идет у него из ножевой раны в боку и сильного пореза на щеке.

— Воды! — приказал Рекс. — Но сначала откройте аптечку!

Квинелла повиновалась, затем принесла маленьком тазике воду и губку из ванной комнаты.

— Полотенца! Как можно больше! — снова приказал Рекс. — Мои тоже возьмите.

Когда она вернулась с полотенцами, человек уже открыл глаза, и она увидела, как Рекс дает ему что-то проглотить.

Раненый начал невнятно говорить:

— Виноват… сэр. Они… напали на мой след… вчера. Я… убежал и… ехал в телеге… на волах, но на станции… меня поджидали… трое.

Видно было, что он говорит с большим трудом, но постепенно то снадобье, которое дал ему Рекс, начало действовать, и он немного ожил.

— У меня… донесение, я должен… доставить его номеру Б.29 в… Дели, — сказал он.

— Я прослежу, чтобы он их получил. Куда вы это спрятали?

— Там… в волосах.

Рекс снял с него грязный тюрбан, и волосы незнакомца, не очень длинные, но такие черные, что, казалось, были выкрашены, упали на выпачканные в крови щеки и шею.

Квинелла видела, как Рекс нашел в его волосах маленький клочок бумаги и убрал куда-то в свою набедренную повязку. После этого он сказал незнакомцу:

— Вам необходимо покинуть этот поезд как можно скорее. Они могут заподозрить, что вы здесь прячетесь.

— Сэр, да я-то… ничего не значу… Самое главное — вы получили… донесение.

— Еще как значите, — строго сказал Рекс. — Мы не можем позволить себе потерять хоть кого-нибудь в Большой Игре.

— Нет, сэр, вы не должны… быть замешаны… в эту историю со мной.

— А я и не собираюсь быть замешанным.

Квинелла в ужасе смотрела на Рекса. Неужели он собирается выпихнуть на улицу истекающего кровью обессиленного человека, зная, что кругом враги и что он тогда будет обречен на неминуемую гибель?

Но ее муж вдруг улыбнулся:

— Я лучше немного изменю вашу внешность. Как вы, сможете уже сидеть?

Человек слабо улыбнулся:

— Мне уже… намного лучше, сколько… опиума вы мне… дали?

— Достаточно, чтобы утолить боль, — ответил Рекс. — Когда вы в последний раз ели?

— Два… а может… три дня тому назад… трудно вспомнить.

Рекс взглянул на Квинеллу.

— Нам нельзя сейчас просить еду, — сказал он, — но, может быть, что-нибудь осталось на столике от обеда.

— Я пойду взгляну, — тут же откликнулась Квинелла.

Она вошла в гостиную, включила один из светильников и стала искать. Там был маленький боковой столик, на который прислуга ставила еду перед тем, как ее подавать. Сейчас на нем не было ничего, кроме белой скатерти.

И вдруг она увидела большой кусок хлеба на полу — видно, во время обеда он скатился со стола, когда вагон сильно тряхнуло.

Квинелла подняла его.

Конечно, не очень-то гигиенично есть хлеб с пола, но это все-таки лучше, чем умереть с голоду.