РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ - Луначарский Анатолий Васильевич - Страница 49

Между тем болезнь дикарь стремился объяснить через посредство вмешательства незримого мира. Место духов теперь занимают бактерии, которые тоже «незримы», но которые можно рассмотреть в микроскоп. Это чудесные существа, Которые не только вредят нам, но «волшебно» помогают. Мы знаем, что бактерии проникают в поры нашего тела, попадают к нам вместе с пищей, которую мы едим, вместе с воздухом, которым мы дышим, размножаются с невероятной быстротой. Если бы в нашем теле не было других бактерий, которые бы боролись с враждебными нам, то мы погибли бы. Насколько сказочна эта внутренняя картина борьбы бактерий, видно из того, что одна бактерия некоторых видов может наплодить в три дня столько бактерий, что для того, чтобы их перевезти, нужен был бы поезд… Эти чудесные силы открыла наука и, борясь с ними, покоряет их себе. Они–то и являются главным источником всяких болезней.

Если же мы будем говорить о смене дня и ночи, о громе, грозе, то тут нужно быть очень и очень невежественным, чтобы втягивать в это дело какую–то душу или бога, так как все эти явления изучены, и мы точно можем сказать, какими причинами они обусловливаются.

Бог или божественное существо, которому послужило основой представление о мире духов, с корнем вырвано, но и без корня растение продолжает жить, и люди, которые не верят в то, что болезнь происходит от наговора, которые прекрасно знают, что нельзя отвлечь пожар тем, чтоб вынести иконы и молиться какому–нибудь угоднику, а что это несчастье можно отвратить, только устроив хорошую пожарную команду, тем не менее в других областях продолжают верить в бога прежде всего как в создателя этого мира, а потом как в правителя его.

Если вы доказываете, что нельзя допускать существования бога и ангелов, существования бога со всем его двором, начиная с божьей матери до последнего вестника, разносящего приказания этого бога по всей вселенной, то вас спрашивают: «Ну, а кто же создал мир?» Из этого видно, как современный человек некритически воспринимает жалкое представление своих отдаленных предков. Конечно, когда вы видите какое–нибудь корыто или сани, то вы спрашиваете, кто их сделал, потому что корыто или сани не могут быть сами созданы, но, когда вы видите какую–нибудь гору пли озеро, вы не спрашиваете, кто это сделал, а вы спрашиваете, как это возникло. Вам могут сказать, как произошел какой–нибудь горный кряж или вырос лес. Это происходит само, как говорят, т. е. производится рядом естественных причин, 6e;i вмешательства чьей–либо воли. Для того чтобы сказать, как произошла нынешняя поверхность Земли, нужно рассказать, какова она была раньше, какая сила внутри пли вне. земли действовала и определила современные формы земной коры, но то же самое относится и ко всем явлениям мира. Мира никто не должен был «сделать».

Не таково представление примитивного человека, которому кажется, что всякая вещь непременно кем–то сделана. Примитивный человек весьма наивен, он судит обо всем по аналогии с собой. Если топор сделал он, то он думает, что и море и сушу должен был кто–то сделать, и когда вы узнаете его миф о том, как сделан мир, то вы увидите, что, оказывается, удочкой бог выудил мир из моря или была пустыня, а бог ударил своей палицей, вызвал ручьи, и началось развитие мира. Одним словом, дикарь предполагает какие–то хаотичные, беспорядочные, первоначальные формы, потом бог начинает работать над этим и приводить в порядок мир. Дикарю нужна идея, что бог мог создать мир из ничего. Он всегда думает, что бог создал мир из плохого материала, в котором человек может жить. Если мы поставим вопрос, как может быть мир упорядочен так, что люди могут в нем жить, то можем прийти к выводу, что его должен был упорядочить разум.

Я не стану читать лекции о том, чем объясняется целесообразность, которую мы наблюдаем в миро, но достаточно указать на одну основную научную идею объяснения этого мира. Такой мир, части которого не прилажены друг к другу, т. е. части которого разрушают друг друга, такой мир не будет устойчивым, в этом разрушении части его должны дойти до всеразрушения, если они не приладятся таким образом, что смогут сосуществовать.

Стало быть, априорно можно сказать, что мир в течение определенного времени должен быть слажен таким образом, чтобы его части могли сосуществовать. Если мы говорим: «существует многообразный мир, со многими Частями», то мы говорим тем самым: «частями, приладившимися друг к Другу в известном примитивном, грубом порядке». (II он действительно примитивен, он действительно груб.) Ведь мир далек от полной «разумности». Мы видим, какая масса страданий на Земле. Там, где дело идет о живых существах, разве мы можем сказать, что мир хорошо устроен, что в мире нет страданий, когда каждый момент жизни покупается ценой гибели мириад существ разумных, полуразумных и т. д.? Сам человек живет, постоянно пожирая какие–нибудь живые существа, живет убийством. Начиная с самых низших, еще незримых миров, мы видим борьбу, страдания, зло. Нельзя говорить, что свет устроен хорошо. Но он в некоторой степени сладился, потому что все неустойчивое в мире должно разрушаться до тех пор, пока не наступит какое–то относительное равенство.

Но теперь нам говорят, что бог создал мир из ничего. Тут мы встречаемся с самой нелепой идеей, которую, подумавши, не может принять даже самый неумный человек, верующий в бога. Неверующий человек может принять какую угодно идею о боге, ибо он не боится компрометировать бога.

Если мы сейчас спросим верующего, в какого бога он верит, то, конечно, всякий верующий скажет, что он верит только в абсолютного бога, т. е. такого бога, который всеблаг, всемогущ, вездесущ и вечен. Получается так, что бог вечен и в течение бесконечного количества веков бог существовал и никакого мира не делал, но потом почему–то в одну известную минуту взял да и сделал мир! Что же это значит? Что же, бог догадался о чем–то или соскучился? Как же это произошло, что он вышел из своего существования, которое всеблаженно, и рядом с собой создал мир, который далеко не всеблажен. Каждый из вас, когда у него что–нибудь болит, скажет: Нет, мир не всеблажен, страдание есть». Вот в один прекрасный день, а может быть и не день, так как дня еще не было, бог удосужился и создал мир, наполненный злом и всевозможными страданиями.

Поистине можно сказать, что бог тогда сошел с ума! Он создал рядом с собой мир, полный греха, но ведь это было преступно с точки зрения бога, если допускать, что он все знает и может! Если бог всегда равен самому себе, то и мир всегда должен быть равен самому себе, потому что самый лучший бог должен иметь самый лучший мир, но мир, повторяю, полон зла и полон греха. Это есть коренное внутреннее противоречие. Когда мне говорят: «Вы не можете объяснить, как создан мир, а мы можем объяснить: его создал бог», то на самом деле говорят глупую вещь, ибо вездесущий, всеведущий, всеблагий бог создать такого мира, какой мы наблюдаем, не мог. Такой бог предполагает или отсутствие мира, или существование мира всегда в гармонии с богом, а не такого «грешного».

Перейдем теперь к богу–мироправителю. Тут мы уже должны выдвинуть вперед не наши соображения научного характера, а наши соображения общественно–морального характера. Так называемые деисты[208] заявляют, что бог правит миром через разум. Часто говорят: бог есть душа, есть разум мира; мир существует в боге, и бог его хранит, бог его упорядочивает, бог делает так, что этот мир живет и что он благ, благоустроен.

Другие буржуазные мыслители, пантеисты[209], заявляют, что они даже не отличают бога от мира, что вся вселенная проникнута этим всемогущим, вездесущим богом, этот бог воодушевляет каждую частицу вселенной и всю ее вместе. Почему мы не можем принять такого представления?

Прежде всего посмотрим на то, хотим ли мы его принять. Это очень важная вещь. Один из позднейших философов, выступавших за веру, повторил то, что говорил еще более великий философ, Кант[210]: о боге нельзя сказать, что он есть, и нельзя сказать, что его нет. Потому что если мы скажем, что он никак себя не проявляет и может для наших чувств проявить себя только через явления природы, то мы этим самым скажем, что он находится за пределами нашего опыта. Но обо всем, что есть в нашем опыте, можно спорить, есть оно или нет, потому что можно привести доказательства, а о том, что за пределами нашего опыта, о том, что запредельно, мы не можем ничего утверждать. Так что, если мы скажем «бога пет», а вы скажете «бог есть, но он запределен», то спорить нельзя, потому что нельзя привести доказательства того, что бог есть, но только себя ничем не проявляет.