Фонограф-свидетель - Картер Ник - Страница 5

– Назад! – кричала она, – вы видите, я вооружена! Я пристрелю всякого, кто приблизится ко мне!

– Проклятие! – яростно заревел Макс. – Это мой револьвер! Откуда ты его взяла?

– Рудольф дал мне его, чтобы я могла защищаться, – злобно ответила Наталья.

– Это ложь! Гнусная ложь! – крикнул Рудольф.

– Каким образом могла ты выйти из своей комнаты? – спросил звонкий женский голос.

Но Наталья ничего на это не ответила.

Вдруг раздался бешенный крик, затем выстрел, еще крик и...

Судя по шуму, в комнате, очевидно, происходила ожесточенная борьба между несколькими лицами.

Слышны были проклятия, произносимые мужским голосом и опять крики, испускаемые женщиной.

Затем Ник Картер расслышал глухое падение тела и тяжелое хрипение.

Все стихло.

Вдруг снова послышался женский голос:

– Она мертва?

– Мертва!

– Помоги Оливетте, Диана, – раздался глухой бас Рудольфа, – она, вероятно, только оглушена, так как пуля слегка задела ее.

– Но из раны идет кровь струей. Так или иначе у нее на всю жизнь останется шрам.

– Возможно. А куда ты денешь труп, Макс? Старик может приехать часов в восемь и тогда...

На этом кончался последний валик.

– Вот и все, мистер Картер, – мрачно проговорил Файрфильд.

– Это самая мрачная трагедия, с которой мне когда-либо приходилось сталкиваться за всю мою практику, – произнес сыщик, – но мы отомстим за несчастную Наталью. Клянусь, что эти изверги не восторжествуют. Я попрошу вас доверить мне валики и фонограф на несколько дней. Я хочу прослушать всю историю еще раз совершенно спокойно у себя дома.

– Я знал, что вы потребуете это и прошу вас распоряжаться фонографом и валиками, как вашей собственностью!

– Благодарю вас, мистер Файрфильд. Теперь я уйду, а завтра к десяти часам утра попрошу вас быть у меня. Я надеюсь, что до этого времени сумею кое-чего добиться.

– Вы полагаете, что вам удастся раскрыть эту ужасную тайну? – спросил Файрфильд.

– Я уверен в этом, – решительно заявил Ник Картер, – негодяи во чтобы то ни стало должны быть преданы заслуженной ими каре. У нас, впрочем, есть важные факты: мы знаем имена убитой и убийц.

– По-видимому, преступление совершено в какой-нибудь уединенной местности? – заметил Файрфильд.

– Конечно, но ведь таких местностей очень и очень много, – проговорил Ник Картер, – преступление могло быть совершено в Калифорнии, в штате Орегон или во Флориде, вообще, в такой местности, где говорят по-английски. Итак, прощайте, мистер Файрфильд. До завтра.

Ник Картер взял с собой фонограф с валиками и поехал к себе домой.

Уже по дороге домой Ник Картер составил себе план действий.

Устроившись в своем рабочем кабинете, сыщик вызвал к себе своих помощников Дика, Патси и Тен-Итси и в кратких словах сообщил им о новом деле.

– Я попрошу вас всех троих прослушать валики, – заключил Ник Картер свое повествование, – но до поры до времени не делитесь впечатлениями. Пусть каждый из вас самостоятельно подумает об этом деле, а завтра утром выскажет мне с глазу на глаз свой взгляд, не делясь пока своими мнениями с другими.

– Ну, что? – спросил Ник Картер на другое утро, когда к нему явился Дик, – что тебе прежде всего бросилось в глаза во всем этом деле.

– Скажу прямо, – заявил молодой сыщик, – что я больше всего поражаюсь хладнокровию Натальи. Мне кажется совершенно невероятным, чтобы молодая девушка могла смотреть смерти в глаза с таким поразительным спокойствием.

– Вполне согласен с тобой, – заметил Ник Картер.

– Можно подумать, будто несчастная девушка была воспитана в духе восточного фатализма, согласно которому нет никакого смысла бороться с заранее предопределенным роком?

– Мысль недурна, – отозвался Ник Картер, – ну, а еще что?

– Прежде всего, я хотел бы знать, каким образом, валики попали в чемоданы? Затем, почему чемодан этот был отправлен обществу "Вельс Фарго" и кем именно?..

– Он значился на имя некоего Алексея Делануа, – пояснил Ник Картер, – но Файрфильду, к сожалению, не удалось разыскать этого человека. По-видимому, это и есть то седьмое лицо, которое участвует в этой драме.

– Какое такое седьмое лицо?

– Очень просто: мы знаем шесть лиц: Наталью, Макса, Рудольфа, Оливетту, девушку по имени Диана и отца Натальи. Надо полагать, что сами преступники вряд ли упаковали граммофонные валики в чемодан.

– Разве только для того, чтобы избавиться от них, – заметил Дик.

– Я не допускаю и этого, – возразил Ник Картер, – если бы хоть один из преступников имел понятие о том, насколько опасны для них эти валики, то последние немедленно были бы уничтожены. Таким образом, я убежден, что фонограф, на котором первоначально находились валики и поныне находится в той комнате, где томилась и была убита Наталья.

– Понимаю. Но кто же мог положить валики в чемодан без ведома преступников и отправить их по адресу, несомненно вымышленному?

– Пока я этого и сам не знаю, – ответил Ник Картер – и нам прежде всего придется найти эту таинственную личность. Возможно, что в том доме находилась еще и прислуга. Следует помнить, что вся трагедия разыгралась в зажиточной семье, так что в доме несомненно находилось и несколько человек прислуги. Предположим, что какая-нибудь горничная совершенно случайно узнала, что проделала Наталья с валиками. Эта горничная тотчас же сообразила, что ей будет весьма выгодно присвоить себе валики, служащие оружием против ее господ. Вот почему она, никому ничего не сказав о своем открытии, тайком упаковала валики в чемодан и отправила последний сюда в Нью-Йорк кому-нибудь из родственников или знакомых. Возможно, что получатель за это время куда-нибудь уехал, или отправительница не знала его точного адреса. Так или иначе чемодан не был востребован.

– Но почему отправительница, если это, действительно, была какая-нибудь горничная, за все это время ни разу не поинтересовалась узнать, попал ли чемодан туда, куда следует?

– Вероятно, потому, что она боялась той же участи, какая постигла Наталью, если только убийцы узнают, в чем дело. Такие люди, как Рудольф и Макс, Оливетта и Диана, не побоятся укокошить всякого, кто может чем-нибудь угрожать им.

– Интересно знать, какие вещи, кроме валиков, находились еще в чемодане, – проговорил Дик, – возможно, что они наведут нас на верный путь. Откровенно говоря, ни одно дело еще не казалось мне столь безнадежным и запутанным.

– А я нарочно и сам еще не ознакомился с этими вещами, – сказал Ник Картер – так как я сначала хотел обдумать повествование Натальи независимо от всего прочего. А, впрочем, я и не думаю, чтобы те вещи могли разъяснить нам что-нибудь. Это мы еще увидим, когда сегодня рассмотрим подробно все то, что находится в чемодане. Ты мне вот что скажи, Дик: как долго, по твоему мнению, Наталья находилась в плену?

– Недель десять – двенадцать? – ответил Дик, – хотя определение это далеко не точное. Чемоданчик стоял на складе общества "Вельс Фарго" около года, стало быть, со времени совершения преступления теперь прошло уже месяцев двенадцать.

– Значит, наши мнения в этом отношении сходятся. Я тоже думал, что плен девушки начался месяцев пятнадцать-восемнадцать тому назад.

– Не кажется ли также и тебе, что отец Натальи занимал очень видное положение? – продолжал Дик. – Я хочу сказать, что по моему мнению, он был либо государственным, либо общественным деятелем, во всяком случае, человеком влиятельным, а не только обыкновенным коммерсантом.

– Почему ты так думаешь?

– Если только я верно понял то, что повествуют валики, то братья и сестра задумали убить Наталью лишь после того, как она категорически отказалась исполнить их требование; они знали, что ее отец, человек очень гордый, весьма привязан к Наталье. Они знали его слабую струнку, знали, что он больше всего дорожит своей честью и безупречным именем своей семьи. Они рассчитали, что если заденут его в этом смысле, то он сам будет считать себя обесчещенным, так как теряет положение в том обществе, в котором всегда играл значительную роль и что это, в конце концов, доведет его до самоубийства.