Ухо, дыня, сто двадцать пять! - Крюгер Мария Людвика - Страница 28

Огромный зверь, пасть которого как раз была раскрыта для зевка, замер.

«Что теперь будет? — подумал Яцек и сжался в сене, как только мог. — Вдруг зверюга не догадается, что это я чихнул?»

Между тем лев медленно закрыл пасть, нервно пошевелил хвостом и проворчал:

— Здесь кто-то есть?

Потом внимательно огляделся. Яцек сидел тихо как мышь.

— Есть тут кто-нибудь, или мне показалось? — повторил лев. — Предупреждаю, — продолжал он ворчливо, — что я очень зол и за себя не ручаюсь. Советую меня не сердить!

«Интересно, кому пришло бы в голову сердить льва?» — подумал Космаля. Но тут ещё одна травинка попала ему в нос, и он снова чихнул, на этот раз так сильно, что скрывавшее его сено рассыпалось, открыв его целиком.

— Пропал, — охнул Космаля и закрыл глаза.

25. А что сказала Гапа?

Космаля с закрытыми глазами окаменел от страха и только ждал, что же будет. Даже мысль о бегстве теперь не приходила ему в голову. Правда, он ни на минуту не забывал о том, что попал сюда через промежуток между прутьями, но при этом он успел заметить, что прутья были отогнуты пошире только в одном месте, совсем рядом со львом.

— Ах, это ты! — прорычал лев. — Это ты, сопляк, осмелился беспокоить меня своим чиханием? Понимаешь ли ты, какая это дерзость?

«Ещё как понимаю», — подумал Космаля. Но только подумал, так как ни за что на свете не решился бы ответить вслух. Одновременно он, к своему великому изумлению, обнаружил, что прекрасно понимает всё, о чём говорит лев. Правда, он отлично понимал язык гусей, индюков, собак. Но чтобы объясниться со львом! Это просто поразительно. Хотя сейчас очень опасно.

А лев продолжал:

— Эй, вылезай немедленно из сена!

«Ни за что не вылезу, — решил Космаля, — дураков нет. Ведь он тут же меня съест».

— Ты, бессовестная псина! — рычал лев. — Как ты умудрился залезть в мою клетку? Говори немедленно! Ага, молчишь? Я знаю, ты тайком забрался сюда, чтобы…

Он не успел ещё закончить, как Космаля снова почувствовал подозрительное покалывание возле правого уха.

«Проклятье, — подумал он, — опять блохи. Но ничего не поделаешь, придётся почесаться, а то я с ума сойду!»

И, дрожа от страха, он стал чесаться.

— Ах так! — загремел лев. — Ну, разве я был не прав? Ты тайком забрался сюда, чтобы наслать на меня блох. Ты рассчитывал, что потом и я стану чесаться. Хорошенькая картина: лев чешется на арене! Люди бы умирали от смеха, а я был бы опозорен на всю жизнь! Говори, кто тебя сюда прислал?

— Никто, — тихо проскулил Космаля, — клянусь, никто.

— Признайся, что это павианы, желая меня скомпрометировать, забросили тебя в мою клетку.

— Нет, нет… я не знаком ни с одним павианом.

— Ты принадлежишь к шайке, которая хочет осмеять меня и погубить как артиста! Признавайся!

При этом лев так грозно щёлкнул зубами, что бедный Космаля от страха перевернулся животом вверх, что, как известно, означает у собак полную сдачу на милость победителя.

— Я не виноват, — пролепетал он тихо.

— Ха! Ха! Ха! — зарычал язвительно лев. — Не виноват! Всё равно я накажу тебя для примера!

— Пощади, — пискнул Космаля. — Пощади, уважаемый лев!

— Меня зовут Цезарь, — гордо сообщил лев.

— Пощади, Цезарь! — послушно повторил Космаля. И снова закрыл глаза, готовый на всё.

Но лев не спешил выполнить свою угрозу, вместо этого совершенно неожиданно раздался приятный собачий голос:

— Гав! Гав! Может, хватит важничать, Цезарь! Перестань! Немедленно перестань мучить этого испуганного малыша!

— Да я только так, — добродушно проворчал лев.

— Стыдно! — продолжал кто-то знакомым голосом. — Такой большой, а ведёшь себя как щенок. Марш в угол и сиди спокойно! А ты, Яцек, вылезай наконец из сена!

— Это меня? — дрожащим голосом спросил Космаля.

— Тебя, конечно, тебя!

Космаля отважился наконец открыть один глаз и поглядеть в ту сторону, откуда доносился голос. Открыл его, сразу закрыл, а потом быстро открыл оба. Не может быть! Перед клеткой льва стояла большая кудлатая, пятнистая собачища и дружески виляла хвостом. Так ведь это, Гапа!

— Ну, вылезай, вылезай скорее из сена! Увидишь, Цезарь ничего тебе не сделает!

После такого заверения Космаля вылез наконец из сена, при этом на голове его и спине остались прицепившиеся травинки и засохшие полевые цветочки, что выглядело немного смешно и немного жалко.

Кудлатая псина приветствовала его радостным лаем:

— Наконец-то я тебя нашла!

Последовало весёлое помахивание хвостом, что, как известно, означает радость и хорошее настроение у всех собак мира.

— Гапа, Гапуля, хорошая ты моя. — Яцек даже закрыл глаза, так ему стало стыдно. Он снова вспомнил, что в эту самую Гапу он бросал камнями и колючими зелёными каштанами. Однажды каштан запутался в её длинной шерсти. Она скулила, а Яцек весело смеялся.

Ох, как скверно, как скверно он чувствовал себя сейчас. Впору было снова спрятаться в сене. Но Гапа дружески пролаяла:

— Я ужасно рада, что ты наконец нашёлся и я вижу тебя собственными глазами.

— А-а-а… откуда ты меня знаешь? Я вовсе не пёс! Я… — Он секунду колебался, а затем храбро договорил: — Я — Яцек Космаля. Это Продавец Шаров превратил меня в таксу, поэтому ты, может, и думаешь, что я настоящий пёс. А я не настоящий пёс. К тому же скажу уж сразу… когда я был ещё мальчишкой, то бросал в тебя каштанами… Это чтоб ты знала, с кем имеешь дело. Наверно, ты меня за это не любишь.

— Неважно! — великодушно ответила Гапа. — Я ведь знаю, что ты не настоящий, и о Продавце Шаров знаю. Главное, что я тебя нашла. Твои товарищи очень горевали, когда ты исчез, они искали тебя, где только могли. Даже организовали специальную Команду для поисков, Команду Сыщиков.

— А кто вождь Команды? — сразу спросил Космаля.

— Петрек!

— Петрек? Значит, он меня искал! Несмотря ни на что, именно он меня искал!

— Что значит «несмотря ни на что»? — заинтересовалась Гапа.

— Ну-у-у… это значит, что мы раньше были врагами и я даже хотел сыграть с ним одну шутку… А оказалось, он мировой парень и отличный товарищ. Какой же я мерзавец! А скажи, Гапа, кто ещё входит в эту Команду Сыщиков?

— Ну, многие из твоего класса. Погоди, сейчас вспомню. Во-первых, Юлька. Она даже брала меня с собой и таскала на поводке, когда мы тебя искали. Очень она была расстроена твоим исчезновением.

— Вот это да! Юлька! А я на прошлой неделе подставил ей ножку, она здорово грохнулась и разбила колено. Послушай, Гапуля. А колено у неё больше не болит?

— Не знаю. Только она, верно, о нём не думала, так как ужасно беспокоилась о тебе. Ей ещё помогали Войтек и Мачюпа.

— Все из Команды Героев! — охнул Космаля. — А из моей Команды есть кто-нибудь?

— Не знаю, кто там в твоей Команде, но есть ещё Вальдек. Он тоже здорово переживал.

— Хоть этот оказался другом, — вздохнул Яцек. — Ведь он мой адъютант… Адъютант… — Он задумался. А интересно, может ли жёлтый пёс, вроде него… иметь адъютанта? И стало ему так грустно, что он жалобно заскулил.

— Не расстраивайся, — сказала Гапа, словно отгадав его мысли. — Главное, что я тебя нашла. Понимаешь, сами они не могли справиться и взяли на помощь меня. Я быстро напала на твой след. Теперь ты сам мог убедиться, что собаки умеют отлично находить след по запаху. Только твои товарищи никак не могли понять, во-первых, что я хочу им сказать, и, во-вторых, почему вожу их по следу жёлтой таксы. Ведь они до сих пор не знают, что жёлтая такса — это ты! Они думают, что жёлтая такса — это пёс Продавца Шаров. А ведь у него совсем другая такса.

— Ага! Но ты уверена, Гапуля, что никто из них не знает, что жёлтая такса — это я?… Понимаешь, гам в цирке, когда я был этим дурацким псом с Венеры, чтобы как-то отработать заплаченные за меня деньги… там, на арене, мне показалось, будто Юлька меня узнала.

— Не может быть! — решительно возразила Гапа. — Только хватит болтать, пора возвращаться домой. Или ты хочешь остаться в этой клетке, вместе с Цезарем?