Печать василиска - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 6

– Но я сейчас не о третьем глазе, – дед издал странный звук, не то закашлялся, не то засмеялся, а потом продолжил: – Я о том, что Федор, несмотря на свои двадцать пять, еще сущий ребенок. Здешние летописи он с малых лет читает вместо сказок, вот и придумывает себе всякие небылицы. Это я к чему, Алевтина, – он помолчал, побарабанил пальцами по набалдашнику трости, а потом опять заговорил: – Это я к тому, чтобы ты ясно понимала, что не всему сказанному Федором можно верить. А точнее, ко всему, что касается здешних преданий, лучше относиться как к фольклору и излишнего значения не придавать. Поверь мне, это будет самым правильным решением, самым разумным. Потому что если верить, что Василиск существует на самом деле, то может случиться так, что вера сотворит чудо и на твоем пути встретится тот самый… тот, в кого ты по неосторожности поверила.

Вольтеровское кресло вдруг сделалось жутко неудобным, а воздух в кабинете стал вязким и мертвым. Аля постаралась расслабиться, судорожно вздохнула. Да что же это такое?! Сначала товарищ Федор, потом Елена Александровна, теперь вот дед. Все, кроме товарища Федора, пытаются заверить ее, что Василиска не существует, но в их странной настойчивости есть что-то подозрительное. Ну ведь глупо же, в самом деле, верить в привидения и реликтовых тварей! Современному, адекватному человеку и так ясно, что все эти чудеса из разряда устного народного творчества и интерес могут представлять исключительно для узкоспециализированных на подобных историях товарищей.

– Напугали мы тебя, девочка? – в голосе деда послышалась забота, и от сердца тут же отлегло. – Не бойся, Алевтина. Все не так страшно, как кажется на первый взгляд. Места здесь просто прекрасные, для отдыха и душевного покоя подходящие как нельзя лучше. Да и мы с Еленой Александровной будем не единственными твоими собеседниками. Есть в Полозовых воротах люди более привлекательные и интересные, чем беспомощный старик и выжившая из ума экономка.

Алю так поразили эти его слова о беспомощном старике и выжившей из ума экономке, что она совсем забыла уточнить, о каких таких интересных людях идет речь. Но мысль о том, что не придется коротать долгие вечера исключительно в обществе деда и Елены Александровны, показалась ей очень даже привлекательной.

– Утомил я тебя, девочка, своими россказнями. – Дед не спрашивал, а констатировал факт, так что заверять его в обратном Аля не решилась. – Да и сам я немного подустал. Не каждый день доводится повстречаться с единственной внучкой. Грешным делом думал, что и не доведется свидеться, а вот оно как – свиделись. Ты иди, Алевтина, отдохни с дороги. Может, кушать хочешь, так попроси Елену Александровну, пусть отведет тебя на кухню. Там, кажется, с утра пирожки с мясом оставались, перекусишь перед ужином. А к ужину, будь любезна, спустись в каминный зал. Посидим по-родственному, поговорим. Познакомлю тебя с остальными обитателями Полозовых ворот, введу, так сказать, в здешнее светское общество. Иди, внучка, иди, – дед устало махнул рукой.

– Рада была встретиться, – Аля встала.

– И я рад. – Голос деда сделался едва слышным, и свистящих ноток в нем добавилось.

Аля выскользнула за дверь, прижалась спиной к стене, глубоко и шумно вдохнула.

– Закончилась аудиенция?

От неожиданности она вздрогнула, посмотрела на Елену Александровну с нескрываемым раздражением. Ну что же это за мода такая – подкрадываться?! Так же и заикой недолго остаться, особенно после всего, что довелось услышать накануне.

– Закончилась, – сказала она не слишком приветливо и тут же устыдилась своего поведения, потому что экономка смотрела на нее участливо, если не сказать – сочувственно.

– Игнат Петрович сегодня в добром расположении духа. – Женщина если и заметила Алино раздражение, то виду не подала. – Долго он вас ждал, Алевтина. Всех нас просто извел своим ожиданием. Все боялся, что вы откажетесь от его предложения, не рискнете ехать в такую глушь.

Аля мысленно усмехнулась. Именно то, что дедов дом расположен в такой глуши, и послужило решающим фактором в принятии решения. Ей требовалось именно такое место: тихое, уединенное, где легко затеряться и спрятаться.

– Ну, я же все-таки приехала, – она смущенно улыбнулась, точно была виновата в том, что из-за нее дед изводил домочадцев. Кстати, о домочадцах… – Елена Александровна, а что, в доме есть еще жильцы, кроме вас с дедом и товарища Федора? – спросила она.

Экономка ответила не сразу, помолчала, точно производя в уме какие-то математические расчеты, а потом кивнула:

– Есть еще приходящая прислуга Марья Карповна. Она у нас за кухарку и за горничную. Приходит два раза в день, стряпает, прибирается в доме. Вы же видите, какой дом огромный, тут и двоим-то не справиться, не то что одной. Я Игнату Петровичу говорила, что надо бы еще помощницу нанять, но он и слушать не желает, – Елена Александровна нахмурилась, – говорит, что четырех рук для поддержания дома в приличном состоянии вполне достаточно.

В этом вопросе Аля с дедом была не согласна. Очевидно же, что дом чахнет без внимания, и заботливые руки ему просто необходимы.

– Я вам помогу тут убраться, – она бросила быстрый взгляд на экономку. – Если, конечно, вы не возражаете.

Кажется, ее предложение у Елены Александровны энтузиазма не вызвало, похоже, оно ее даже чем-то задело, потому как женщина посмотрела на Алю как-то странно и вместо ответа ограничилась лишь молчаливым кивком. Понимай как хочешь…

– А еще кто-нибудь в доме живет? – А плевать ей на чужие странности! Сейчас гораздо важнее выяснить как можно больше об этом странном месте. В конце концов, ей здесь придется жить не один день, возможно, даже не один месяц, и было бы неплохо доподлинно узнать, с чем и с кем придется иметь дело.

– Живет, – Елена Александровна передернула острыми плечами, словно от холода. – Игнат Петрович взял постояльцев.

– Постояльцев?!

– Туристы, фольклористы и прочие праздношатающиеся господа, – уточнила экономка. – Игнат Петрович решил, что дому нужна свежая кровь.

– В каком смысле? – теперь уже поежилась Аля.

– В том смысле, что без жильцов дом в большей степени подвержен тлену и разрушению. В капитальном ремонте или хотя бы генеральной уборке он, видите ли, не нуждается, а в совершенно посторонних людях нуждается. – Елена Александровна покосилась на закрытую дверь кабинета и перешла на едва различимый шепот: – Вообще-то Игнат Петрович любит уединение. Вы потом это сами поймете, когда узнаете его поближе. Добровольно он ни за что бы не согласился превратить Полозовы ворота в отель, но обстоятельства иногда сильнее нас. Это все новый мэр… – Она поморщилась. – Мальчишка, выскочка! Решил, что нужно непременно развивать экологический туризм, и непременно у нас. Можно сказать, силой навязал… Пригрозил, что если Игнат Петрович откажется часть дома переделать под номера, то на берегу Мертвого озера развернется крупномасштабное строительство: рестораны, отели, катамараны… Игнат Петрович очень долго сопротивлялся, даже в область жалобу писал. Но вы же сами видите, какие теперь настали времена. Пришлось смириться. А постояльцы разные встречаются. Некоторые ничего, интеллигентные люди, а некоторые – сущее наказание. Уж сколько раз я хозяину говорила, чтобы ограничил их перемещения, но он не желает ничего слышать. Гостям запрещено заходить лишь в жилое крыло, в котором расположены хозяйская спальня, кабинет и библиотека, а остальные помещения в полном их распоряжении. С прошлого года, сразу, как только началось все это безобразие, я уже недосчиталась нескольких серебряных ложек из фамильного сервиза, а со стены в бильярдном зале исчезла картина Марка Шагала. Хорошо еще, что Шагал был всего лишь копией, а подлинник хранился в банковском сейфе, но сами понимаете, как все это неприятно. Алевтина, – женщина крепко сжала Алино запястье, – поговорите с ним, вразумите! Вас он непременно послушается. Это же настоящее безобразие – то, что сейчас творится в Полозовых воротах. С этим непременно нужно что-то делать…