Отдаленные последствия. Иракская сага - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 54

Капитан склонил голову.

– Спасибо за щедрое предложение, солнцеподобный халиф! – учтиво проговорил он.– Я обдумаю и его. И посоветуюсь, сам знаешь с кем...

Принесли шашлык, и Аль-Хасан принялся с аппетитом рвать крепкими белыми зубами горячее мясо. Музыка играла все громче, в разных частях зала вспыхивал смех, раздавались визги женщин. Маккойн сидел хмурый, он не хотел веселиться и не мог ничего есть. Хотелось выпить, чтобы расслабить напряженные нервы, и еще, пожалуй...

Капитан наклонился к Макфлаю:

– Спросите у него, где та девушка, которая была со мной в прошлый раз? У нее еще выкрашены в разные цвета пальцы на ногах...

Макфлай вытаращил глаза:

– У кого спросить? У халифа?!

– Ну да! Он же тут хозяин!

– Невозможно! – Профессор затряс головой, так что заколыхались щеки.– За такой вопрос он посадит меня на кол!

– Хорошо. Тогда просто скажите ему, что я ухожу, ибо мне надо срочно поговорить с Железным Змеем!

Маккойн встал и, не обращая ни на кого внимания, через гремящий весельем зал направился к выходу. Справа раздался визгливый бабий смех. Он повернул голову. У стены, поджав по-восточному ноги, сидел Санчес в золоченом халате, тюрбане с изумрудом и с богато изукрашенным кинжалом за поясом. Его обнимали сразу две юные красавицы, и ему было хорошо. Капитан вышел на улицу.

С черного купола неба равнодушно взирали на Аль-Баар крупные звезды. Было прохладно. В чистый степной воздух вплетался запах гари, пороха и солярки. В жилых кварталах горели костры, и пахло пловом. Там тоже играла музыка, и царило веселье. Лагерь морпехов сегодня не охранялся: они были героями-освободителями, и вряд ли стоило чего-либо опасаться. К тому же в Средневековье трудно соблюдать обычный ритм службы. Капитану Маккойну еще предстояло решить, как с этим быть. Ему вообще предстояло много обдумать.

Он зашел в санитарную палатку. Руни играл с Шарки в карты. Остальные раненые спали.

– Все нормально, капитан,– доложил фельдшер.– Через пару-тройку дней ребята вернутся в строй.

Капитан зашел в свой штаб. Нашел бутылку с виски и прямо из горлышка изрядно отхлебнул. Не отпускало. Средневековье, битва с варварами, убитые стрелами ребята... Слишком много для нескольких дней! Он достал стакан, налил половину, выпил... Как будто кока-кола... Как вообще можно оказаться в тринадцатом веке? Может, это все ему снится? Или его убили?!

Капитан Маккойн крайне редко напивался. Последний раз – когда разбилась Лейла. Но сейчас он хотел напиться и вынырнуть в какой-то иной реальности. Например, сразу после высадки в Фао...

Когда он анализировал все происшедшее, получилось, что они перенеслись в прошлое после землетрясения. Точнее, после взрыва фугаса. В 14.06 эта заварушка началась, а в 14.35 все было уже кончено... Он сопоставил показания часов каждого морпеха, и оказалось, что дальше всех в то, их старое время забрался Шон Смит. И Шон, хотя и нехотя, рассказал, что там было... Уничтоженный, взорванный и расстрелянный взвод – вот что! Как сказал Умник – Прикквистер, если бы они не провалились во временную щель, то видение Шона стало бы реальностью. И никто из них не уцелел... Но что это за щели такие, через которые можно попасть в прошлое без всякой машины времени, которую показывают в крутых кинушках?

Виски в бутылке заканчивалось, когда полумрак у входа в палатку сгустился и колыхнулся.

– Стоять! – рявкнул Маккойн.

Он сам не мог бы обьяснить, каким образом вместо бутылки и стакана в его руках оказались «кольт» и фонарь. Яркий луч осветил тонкую темную фигуру. Сразу стало ясно, что она не представляет опасности. Мелодичный женский голос сказал что-то на незнакомом языке, но со вполне знакомыми интонациями. Капитан встал и, опустив пистолет, шагнул навстречу. Многозначительным жестом вошедшая обнажила лицо, и на Мако в упор глянули раскосые, карие глаза принцессы Гии...

Глава 6

Обратная дорога

Аббасидский халифат.

Усиленный взвод на марше 2

Из выхлопных труб танка прет жирный дым, который оседает на идущих сзади машинах, на одежде и лицах морпехов тонкими хлопьями, похожими на какой-то чертов пух. Смит включал стеклоочистители, и они скребли по бронированному плексигласу, сгребая вправо-влево черную муть, но стекло все равно мутнело, как если бы на нем растирали пригорелые блины. Глина, эх, глина Междуречья!.. Прибитая тысячами ног – чаще всего босых и грязных, в лучшем случае – обутых в сыромятные сандалии, тысячами лошадиных копыт, подкованных грубым средневековым железом, она испуганно проседает под тяжестью пятитонной боевой машины, тяжестью двадцать первого века. Железный Змей шествует, силы небесные! Иногда где-то в глубине глина проседает, и «Лейви» тяжело ухает вниз, а Смит в сотый раз ударяется о резиновый амортизатор, предусмотренный здесь специально для водительских лбов. Но это ерунда, машина легко преодолевает такие детские препятствия и ползет, ползет себе дальше.

Двигаться на восток куда веселее, чем на запад. На востоке – Багдад, город тысячи и одной ночи и миллиона удовольствий. Каждая миля, приближающая к нему, выглядит зеленее и благополучнее, чем предыдущая. До вечернего привала морпехи проехали четыре селения, нанизанные, словно бусины, на пыльную дорогу. Беленые стены, просторные рыночные площади, а в самом последнем, четвертом, Макфлай с восторгом показывал на какие-то низкие квадратные колодцы, которые, по его словам, свидетельствовали о наличии системы скрытой канализации. Правда, людей там, как и в Муммаке, увидеть им не удалось. Никто не решился выйти навстречу Железному Змею. На льняных полотенцах, расстеленных вдоль дороги, лежали подношения – связанные барашки, фрукты, пироги, огромные куски коричневой халвы,– которые говорили о том, что жители живы и здоровы и наблюдают сейчас, наверное, за колонной из какого-нибудь безопасного места.

Что же они видели? Чудовище со стальным членистым туловищем, у которого голова с хоботом и тяжелый широкий хвост. Или у кого-то все-таки хватило соображения разглядеть здесь творение рук человеческих? Об этом можно было только догадываться. Смиту, если честно, нравилось чувствовать себя частью страшной легенды. Он злился на Джелли и других морпехов, которые во время марша через селение спрыгнули из грузовика, чтобы по-быстрому отлить в канаву с помоями. Они, по его разумению, разрушали магию, низводили их до уровня обычных земных существ – ведь не может же высшая сила заниматься естественными отправлениями, при этом еще гогоча и стараясь плевками попасть в ящерицу, греющуюся на придорожном камне... Хотя с другой стороны – в штаны ведь тоже дуть не станешь, верно?

Ночевали в открытом поле, на вершине плоского холма, поросшего уже не колючкой, а обычной травой, похожей на наш дикий овес. Разожгли костры, жарили насаженную на штыки баранину, разговаривали, рассказывали анекдоты. Настроение у всех было приподнятое и немного нервозное. В ночи раздавался бабий смешок Санчеса и жеребячье ржание Джелли.

– Конечно, было бы надежней сразу забрать свое золото...– сказал Санчес.

Он сидел в богато расшитом халате, тюрбане, с кинжалом за поясом и жадно обгладывал баранью лопатку. Бараний жир стекал по его подбородку на драгоценную ткань, а с рук попадал в широкие рукава. Это сержанта не смущало. Другие морпехи тоже ходили с золотыми кинжалами и саблями, которые мало сочетались с формой морской пехоты. Но капитан Маккойн смотрел на эти нарушения сквозь пальцы.

– ...то, что у меня в руках, уже никто не отберет обратно! А когда вместо богатства одни обещания, то еще неизвестно, превратятся ли они во что-нибудь... Как бы не обул нас этот Хасан!

– Откуда в этой окраинной крепости столько золота? – разумно произнес Прикквистер.– Сокровищница халифа в Багдаде, там мы все и получим. А что касается обмана, то халиф – это все равно что наш президент. Ты бы поверил на слово президенту?