Веселый прогульщик - Кораблев Артем - Страница 8

Но вот появилась учительница литературы, уже заиграла музыка, возвещая о начале занятий, а Олиной соседки по парте все еще не было видно.

Федя вошел в класс последним. Он уверенно двинулся к намеченной цели и положил свою сумку на парту рядом с Олиной. Оля спокойно продолжала доставать учебники, вроде бы ничего и не заметив. Федя тоже стал вытаскивать свои. Вдруг Олина рука, сновавшая от сумки к столешнице парты и назад, замерла в воздухе. Заметив это, Федя тоже остановился и удивленно глянул на девочку. Ее лицо напомнило ему вчерашнюю Олю — такой он запомнил свою фею в те самые секунды, после которых она упала в обморок. Та же болезненная складка между бровями, та же желтизна на лице, тот же застывший взгляд и расширенные зрачки. Федя проследил за ее взглядом и удивился еще сильнее: Оля смотрела в его раскрытую сумку, откуда между учебниками алгебры и химии выглядывал черный корешок томика Достоевского.

Оля явно с трудом оторвала взгляд от завораживающей ее книги и посмотрела Феде в лицо.

— Достоевского читаешь? — спросила она.

— Ну, — буркнул Федя.

— Умный, да?

Федя пожал плечами и опять сказал:

— Ну.

— Баранки гну, — раздраженно, но тихо, вполголоса, передразнила его Оля.

— Оля… Толоконцева… И-и-и… Новенький… Федя тебя, кажется, зовут? — вмешалась учительница.

— Ну, — еще раз согласился Федя, и кто-то хихикнул у него за спиной.

— Что там у вас? — учительница недовольно хмурила брови. — Все уже сели, вы урок задерживаете.

— Он в нее влюбился, — пояснил ситуацию чей-то насмешливый голос с одной из последних парт, — с первого взгляда.

— Кочетков, я не нуждаюсь в твоих комментариях, — строго осадила шутника литераторша. — Садитесь, — это уже адресовалось Оле и Феде, и они опустились на свои стулья.

Урок начался. До самого звонка Оля не обращала больше на Федю ни малейшего внимания, как будто его и не было вовсе. А он как ни ломал голову, не нашел никакого повода, чтобы заговорить с ней, так и просидел все сорок пять минут молча.

Сразу за литературой шел урок русского языка. Само собой разумеется, что оба эти предмета вела одна и та же учительница, как и везде, поэтому и кабинет менять классу не было никакой нужды. После литературы Федя оставил свои вещи там, где сидел, и отправился поразмяться в коридор. Каково же было его удивление, когда, заглянув через несколько минут в класс, он увидел, как Оля копается в его сумке. Федя остановился на пороге. Оля, не замечая его, вытащила томик Достоевского, очень быстро открыла его на первой странице и сразу же захлопнула.

«Посмотрела название», — догадался Федя. Действительно, на корешке книги были лишь указаны фамилия с инициалами писателя да номер тома в Собрании сочинений, а что внутри, что за произведение скрывается под этим номером, можно было узнать, лишь заглянув под обложку на титульный лист, что Оля и сделала. Быстро захлопнув книгу, она тут же положила ее на место в Федину сумку и воровато огляделась по сторонам. Тут они и встретились взглядами. Оля покраснела, а Федя безразлично отвернулся и опять вышел из класса.

Он не сердился на девочку за то, что она без спроса залезла в его сумку, только не переставал удивляться. Странная она все-таки… Заняв позицию у окна в коридоре, Федя старался объяснить себе ее поведение. Может, Оля заинтересовалась книгой просто потому, что любит Достоевского? А почему нет? Это он до вчерашнего вечера ничего не читал из произведений своего великого тезки. А Оля, допустим, читала, и ей этот писатель нравится, как Фединому отцу. Феде и самому то, что он успел прочитать, понравилось. Вот только километровые рассуждения героев на не совсем понятные ему темы он, конечно, пропускал, а так — классный детектив оказался.

Но скорее всего, думал Федя, Олино любопытство связано со вчерашним случаем, когда она упала в обморок, прочитав на парте два слова: «Братья Карамазовы». Федя был в этом уверен почти на сто процентов. Тогда, выходит, все, что говорил ему Артем, — тоже правда. Почему же ее так пугает это название?..

Звонковая музыка прервала Федины рассуждения, и он отправился в класс в надежде скоро получить дополнительную информацию по волновавшему его вопросу. Но и Оля как воды в рот набрала. Она и не думала объяснять ему, с какой стати влезла в чужую сумку. Будто так и надо.

Между тем школьная жизнь шла своим чередом. Урок снова сменила короткая шумная перемена, а потом опять потянулись утомительные своей нескончаемостью три четверти часа.

Класс, как видно, уже присмотрелся к новичку, и самые общительные затеяли на перемене знакомство. Феде пришлось вооружиться всем своим остроумием, чтобы без ощутимых моральных потерь отбиваться от навязчивых шуток Кочеткова — того самого юмориста с последней парты — и прощупывания «на слабо» бойкими девчонками. Он чувствовал себя как на пресс-конференции, рассказывая, где живет, и объясняя, почему появился в их классе. Ощутимую поддержку ему оказывал Артем — он всю перемену не отходил от Феди, будто принял над новичком добровольное шефство. И Федя был за это ему благодарен.

А на уроке Федино существование скрасили раскрытые на коленях «Братья Карамазовы» да еще постоянное ощущение Олиного близкого соседства. Он и на истории опять сел рядом с ней. Однако обоюдное молчание так и не было нарушено.

Но вот истекло вязкой жижей и время третьего урока. Класс облегченно зашумел, поднимаясь с насиженных теплых мест.

— Ты мне не дашь почитать эту книгу? — вдруг спросила Оля, когда Федя упихивал в свой «баул» томик Достоевского. Он даже не сразу понял, что Оля обратилась именно к нему. Ведь это была первая фраза, которую Федя от нее услышал за два часа, если не считать ее ответов на уроках литературы и истории, но те ответы не ему адресовались — преподавателям. А когда до Феди дошел еще и смысл услышанного, то от неожиданности он ляпнул:

— Ты же ее уже читала.

— С чего ты взял? — очень холодным тоном спросила Оля, удивленно подняв брови и стараясь при этом улыбнуться. Актрисой она была неважной: не верил Федя в этот момент ее мимике. Но и что ответить — не знал.

— Ну-у, — протянул он, — мне так показалось. Когда ты… Когда ты…

— Когда я ее у тебя из сумки на перемене взяла, да? — подсказала Оля.

— Угу.

— Нет, мне просто хотелось узнать, что читает мой новый сосед по парте, — теперь голос Оли как будто оттаял, и улыбнулась она так, что Федя на сей раз не посмел усомниться в ее искренности.

Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не выдать своего волнения. Неужели последней фразой Оля закрепила за ним место на уроках рядом с собой?

— Бери, пожалуйста, — не раздумывая, сказал Федя и вновь извлек из сумки книгу. Оля взяла черный томик и положила к себе.

Общение на этом и закончилось, но в кабинет физики Оля и Федя шли уже рядом. Феде хотелось сделать для нее что-нибудь приятное, чтобы еще больше расположить к себе. Чем-нибудь помочь, может, что-нибудь подарить. Но с собой ничего не было. Да и что вообще нужно Оле, если у нее все есть?

Кабинет физики был открыт, оттуда как раз выкатывался параллельный класс. Заходя внутрь, «бэшки» — а Федя попал в «Б» класс, — как водится, обменивались с «ашниками» шуточками и подколками. Кто-то о чем-то договаривался, ребята сообщали друг другу и обсуждали только им интересные новости… Федя опять почувствовал себя совсем чужим. Артем оживленно болтал с незнакомым парнем из «А» класса, а Оля куда-то быстро вышла, уже привычно оставив свою сумку рядом с Фединой. Учителя не было видно, он, наверное, скрывался в лаборантской — небольшой комнатке, в которую вела дверь рядом с классной доской. Физик, похоже, был демократом и не выгонял учеников из класса во время перемены, как это делало большинство преподавателей.

Федя одиноко сел за парту и хотел уже достать из сумки «Братьев Карамазовых», да вспомнил, что книга теперь у Оли. Лезть к ней в сумку он не собирался, а потому, мысленно подосадовав на очередную незадачу, стал доставать и раскладывать на столе учебник, тетрадь, 1 дневник, ручку. Все это заняло совсем немного времени. До конца третьей перемены оставалось еще не меньше десяти минут. Ну чем еще заняться? Идти в коридор Феде не хотелось. Готовиться к уроку тоже, хоть он и не учил ничего, да и задания даже не узнавал; наверняка к нему не будут в первый раз придираться. Все-таки иногда хорошо быть новеньким.