Порою блажь великая - Кизи Кен Элтон - Страница 53

(Мне всегда с трудом удавалось общаться с людьми так, чтоб не гавкать. Например, с Вив я начинал беседу в манере очаровашки Шарля Буайе, [36] но всякий раз срывался на тон бати, объясняющего шерифу Лейтону, как прижать к ногтю всяких красных пидоров и прочих ублюдочных коммуняк. И уж поверьте, это по-настоящему чертовски суровый тон. Как только дело касается красных, старик Генри просто-таки ядом исходит…)

— Но я прошу немного попробовать, вот и все…

(Потому что Генри всегда заявлял, что хуже красных только жиды, а хуже жидов — только выскочки-ниггеры, а хуже всех их вместе взятых — только религиозные фанатики с Юга, о которых он то и дело читал в газетах. «Всех их, за линией Мэйсона-Диксона, [37] надо бы перетравить к чертям, а не кормить на налоговые денежки северян…»)

— Итак, если ты готов, возьми вон тот трос и тащи сюда. Я покажу, как подлезть под ствол. Шевелись! Нагнись и смотри…

(Сам-то я не особенно спорил с батей, главным образом потому, что не встречал красных у нас, в Америке, да и мифические напыщенные ниггеры меня никаким боком не цепляли, не говоря уж про религиозных маньяков, о которых я вообще имею совсем смутное представление… но вот Вив, скажу честно, порой не на шутку цапалась с ним из-за всей этой расовой дребедени. Ее это по-настоящему заводило. Помнится… да, дайте-ка вспомнить, как все разрешилось. Видите ли…)

— О'кей. А теперь смотри.

Ли стоит, руки в карманах, а Хэнк объясняет ему азы дела с весомой терпеливостью человека, который излагает только единожды, — и лучше впитывать, потому что другой раз он распинаться не станет. Он показывает Ли, как охватывать петлей поваленный ствол и как цеплять трос к тяговому канату одному из тех, что расходятся во все стороны от мачты…

— …А как подцепишь — сам проследи, чтоб трос ровно лег. Рук у нас не хватает, чтоб по бригаде к каждому бревну приставлять. Усекаешь? — Я кивнул, и Хэнк продолжает объяснять мои трудовые обязанности. — Тогда слушай. — Хэнк проверяет надежность крепления троса ударом ботинка, затем ведет меня вверх по склону к высокому пню, от которого провисшей блестящей нитью тянется на семьдесят пять ярдов к пыхтящей лебедке тонкий провод. — Дергаешь раз — это значит «Забирай». — Он дергает провод. Пронзительный гудок приводит в действие фигурку Джо Бена на лебедке. Кабель вытягивается в струну, басовито гудит. Движок лебедки натужно ревет. Ствол, выдернутый из своего ложа, скачет вверх по косогору. Когда бревно оказывается у самой мачты, Джо Бен выпрыгивает из кабины, отцепляет чокер. Затем один из парней Орланда сворачивает шею-стрелу крана — весь механизм похож на скелет доисторической рептилии, выкрашенный в желтый и возвращенный к жизни без плоти. Джо Бен цепляет клешни-захваты к концам бревна, отскакивает и дает отмашку парню в кабине. И вновь гигантский кусок дерева подскакивает, взмывает в воздух, а Джо Бен спешит занять свое место за рычагами. — У Джо работенка не сахар, но, я же говорю, тут ничего не попишешь. — К тому времени, как стрела развернулась и упокоила комель на прицепе трелевщика, Джо уже снова в кабине лебедки, подает обратно чокерный трос. Трос змеится по кустам и раскорчеванному дерну туда, где стоят Ли с Хэнком. Я внимательно слушал, надеясь на дальнейшие объяснения, проклиная Хэнка, поскольку он предвидел, что придется столько объяснять. Мы стояли на этой «сцене» бок о бок, в преддверье моего Первого Трудового Дня…

(Вив, видите ли, много читает и много в чем смыслит. Отсюда и все беды, потому что ничто так не бесит старика Генри, как человек, тем более женщина, обычная девчонка, которая имеет наглость смыслить больше него в том, о чем он уже составил мнение… так или иначе, в тот раз они сцепились, вы подумайте, из-за Библии, из-за того, что там написано про расовые дела…)

Они смотрят, как канат подползает ближе.

— Вот, когда конец там, где надо, дерни два раза. — Гудок свистит дважды. Канат замирает. Чокерный трос содрогается на весу, будто в омерзении от собственной грязи. — О'кей. Теперь смотри. Покажу тебе еще разок.

(Старик, значит, заявил, что в Библии сказано, будто всем ниггерам с рождения предначертана участь рабов, ибо кровь их черна, как кровь Сатаны. Вив немного поспорила, а потом встала, подошла к оружейной тумбочке, где у нас хранится семейное издание Библии с именинным календарем, и давай листать, а Генри только пялился злобно.)

Повторив процедуру, Хэнк обернулся к Ли:

— Ну что, усвоил? — Я кивнул, решительно, как мои сомнения. Братец Хэнк извлек из кармана наручные часы, глянул на них, завел и положил обратно. — Я тебя проведаю, когда смогу, — пообещал он. — До полудня мне нужно поставить мачту на том холме, потому как сегодня-завтра придется уж передвинуть лебедку на новое место. Ты уверен, что готов?

Ли снова кивает, плотно стиснув губы. Хэнк говорит:

— Тады лады! — и идет, с треском продираясь через кустарник, к обшарпанному грузовику. — Эй! — Через несколько шагов он оборачивается. — Бьюсь об заклад, перчатки ты так и не сподобился захватить, ага? Ну само собой. Вот. Возьми мои.

Ли ловит пару перчаток, связанных тесьмой, и лопочет:

— Спасибо, спасибо огромное. — Но Хэнк уже снова крушит кустарник…

(Отыскав в Библии нужное место, Вив зачитывает вслух: «Едина кровь всех людей». И захлопывает Библию. И говорю вам: старик так взбеленился, что… что наверно, он бы с ней вообще с тех пор больше ни единым словом не обмолвился бы, кабы она не стала собирать нам обеды на работу…)

Ли теребит перчатки, сам сгорает от стыда и ярости и испепеляет взглядом удаляющуюся спину брата. «Вот гандон! — безмолвно бросает он вослед. — Напыщенный, надутый гандон! Возьми мои! Ха, будто правой рукой ради меня пожертвовал. Да я готов поставить все свои капиталы, когда-либо грядущие, на то, что в этом грузовике у него не меньше дюжины таких перчаток!»

Хэнк, закончив инструктаж, пошел прочь, предоставив мне разбираться дальше самому. Я посмотрел, как он топает через ягодник, затем глянул на трос, затем — на ближайшее поваленное дерево и, распалившись энтузиазмом соперничества, с дальним прицелом, как давеча, напялил перчатки и приступил…

После ухода Хэнка Ли снова бросает проклятье и рывком натягивает перчатку, жестом утрированной пародии на салонную ярость комильфо, но элегантность его стиля нарушается, а негодование скукоживается, когда из двух пальцев второй перчатки выпадают плотные, слипшиеся от пота ватные тампоны, предохранявшие нежную кожу Хэнковых обрубков…

Работа и впрямь была простой — по сути. Простой, спиноломный такой труд. Но если чему и учат в колледже, так тому, что лиха беда начало: сдай хорошо свою первую сессию — и гуляй смело весь семестр. Вот и в тот первый день я мечтал, что утру нос братцу Хэнку одним махом и разом сравняюсь с ним, прежде чем эта работа сломает мне хребет…

Первый выбранный им ствол покоится на бугорке, в постели из бурой травы. Ли направляется туда. Кажется, будто маленькие красные цветочки с серно-желтыми венчиками сами расступаются перед ним и его тросом. Он перебрасывает крюк через комель, висящий в воздухе, там, где бугорок обрывается стеной оврага. Дергает трос, затягивая петлю. Отступает, чтоб оценить проделанную работу, слегка озадаченный: «Вроде ничего особо сложного…» Возвращается к сигнальному проводу. Гудит свисток на лебедке. Бревно шевелится, разворачивается срезом к мачте. «Ничего такого сложного…» Он оборачивается — не смотрит ли на него Хэнк? — и видит брата, как раз когда тот скрывается за гребнем, по которому тянется соседний трелевочный трос. «Куда это он? — Ли озирается, прикидывая, какое бы дерево подцепить следующим. — Он что, к другому тросу направляется?» (Да, все дело в обедах, которые собирала для нас Вив…) Хэнк, минуя парня у другого сигнального провода, советует ему подналечь: «Ли одну штуку уже спаковал», — и шагает дальше, к лесу… (Да уж, поверьте уж, на порубке порубать — дело вдвое более важное, чем дома, потому как к полудню успеваешь зверски проголодаться. А уж для такого чревоугодника, как Генри, обед — это как матч Высшей лиги. Поэтому когда Вив отобрала у Джен готовку обедов — на том основании, что Джен беременна, это Вив так объяснила, хотя я всегда подозревал, что ей просто хотелось снова завоевать батино расположение, — вот, тогда Генри как-то сразу позабыл все эти глупости и про Библию, и про черную кровь. И не то чтоб обеды Джен какие-то несъедобные были, но… и только-то, что съедобные. А обеды Вив — они не просто съедобные, они бесподобные. Это просто праздник вкуса и брюха. И не только что сытные, щедрые — в них всегда что-то особенное…)