Russendisko. Рассказы - Каминер Владимир - Страница 17

Пишущая графиня

Восхитительная новость — моя московская знакомая Лена стала графиней де Карли и проживает теперь в замке под Римом. Лена всегда была живым примером того, что мечты осуществляются — главное, труд и упорство. Долгие годы Лена путанила в гостинице «Интурист» в надежде встретить там сказочного принца. На поиски принца она отправилась в те далекие времена, когда красотка Джулия Робертс еще посещала курсы актерского мастерства. Она не переставала ждать, когда московская милиция бросила все силы на борьбу с проституцией. Она не сдавалась, когда всем остальным давно уже стало ясно — принцы в Москву не ездят. Если сюда кого и заносит, так это сексуальных маньяков или желающих стать таковыми.

Иногда она рассказывала истории из своих трудовых будней. С тех пор прошло уже лет десять, но многие из этих историй я отлично помню: про шведа с вареным яйцом (куриным), про японца с балалайкой и про югослава с серебряной ложечкой. Но теперь Лена живет в Риме и, как уже было сказано, называется графиня де Карли. К тому же она уже год как вдова. Старый граф недолго наслаждался браком — как-то раз, когда он принимал ванну, его хватил инфаркт, и граф выбыл из игры. Семья графа, одна из самых мафиозных в Италии, во всем обвинила Лену. По своим каналам родственники выяснили, что Лена уже как-то раз была замужем и что тот муж тоже умер в ванне от инфаркта. Семью охватила страсть вендетты, и она устранила бы Лену, если бы не дочка Юлия, единственная графова наследница. Поэтому Лену временно оставили в покое и позволили остаться с дочерью в замке.

Ни я, ни мой друг Георг в Риме раньше не бывали — не было подходящего повода. Ну а чем не повод Лена в новом качестве вдовствующей графини? Поехали на автобусе. Я вырос на московских равнинах, от горных дорог Италии у меня сделалась морская болезнь. Автобус то взмывал в поднебесье, то проваливался в долину. Две бутылки бренди, которые мы прихватили в дорогу, закончились слишком быстро. В Рим мы прибыли пьяные и помятые. В дымке утреннего тумана Георг провалился в строительный котлован, который при ближайшем рассмотрении оказался раскопками у подножья Колизея. На дне котлована албанские подростки играли в футбол. Георг хотел было присоединиться, но албанцам эта мысль почему-то совсем не понравилась. Потом появились африканские продавцы футболок. Они утверждали, что собственноручно вырыли ночью этот котлован, чтобы увеличить спрос на футболки с репродукцией Микеланджело. Так мы оказались в самом центре международного конфликта. Георг немедленно организовал мирные переговоры. Примиренные албанцы добровольно ушли домой, а мы помогли африканцам собирать античные камни для украшения котлована. В благодарность они подарили нам пару футболок с Микеланджело.

Потом мы отправились на поиски Лениного замка. Нашли мы его, когда уже совсем стемнело. Лена нам очень обрадовалась. Я, уставший с дороги, первым делом залез в ванну. В ту самую, в которой помер граф. Потом я оделся в свежевыглаженные графские вещи, каковых в доме имелось три полных шкафа. Лена жаловалась на скуку графской жизни. Приставать к чужим мужчинам графине было запрещено. Для профилактики подобных поползновений графова родня приставила к ней специального охранника, который не позволял ей приближаться к мужчинам. С тоски Лена занялась литературой. Год она посвятила работе над эротическим романом с автобиографическим подтекстом. Мне выпала честь быть его первым читателем. Я читал непереплетенную рукопись, лежа в полукруглой мраморной ванне, а полуголый Георг обрывал тем временем в саду мандарины.

Речь в романе шла об английском аристократе, который влюбился в бедную деревенскую девушку и поселился с ней на собственном острове в Атлантическом океане. Целый день аристократ гарцевал по острову на белом коне и дарил возлюбленной алые розы. Постепенно они стали сближаться. На самом интересном месте ворвался охранник и вышвырнул нас с Георгом вон.

Перевод Н. Клименюка

Комиссар Коломбо

В девять часов утра в дверь позвонили. Я выскочил из постели, натянул свои любимые красные шорты и открыл дверь. Опять — полиция! Пожилой господин в зеленой форме с большим пистолетом на ремне и несколько перекошенным лицом. А, я его знаю, это Коломбо из Пренцлауэрберга.

— Вы понимаете по-немецки? — спросил он, как всегда.

— Ну, конечно, комиссар, входите же.

Я уже чувствовал себя преступником…

— Надеюсь, я не помешаю, — пробормотал Коломбо, увидев мою семью в полуодетом виде сидящей за завтраком.

Моя трехлетняя дочка тут же предложила ему поиграть в петуха и курицу.

— Нет, моя дорогая, дядя пришел не для того, чтобы играть.

Дело было вот в чем: примерно три месяца назад в нашем дворе прозвучал выстрел из огнестрельного оружия. Пуля пробила дыру в окне одной пустующей квартиры на третьем этаже. В это время мы с женой сидели у телевизора и смотрели фильм с Чаком Норрисом в главной роли. Вид у него был, мягко говоря, недовольный по причине пропавшей без вести семьи где-то в Юго-Восточной Азии, опять сплошной кошмар и смертоубийство! И все из-за этих вьетнамцев! Наш дом на Шёнхаузер Аллее населен наполовину вьетнамцами, наполовину — латинами, которые без устали танцуют под свою «Гуантаномеру». Что и говорить, очень шумно у нас в доме, а за окнами и подавно. Тем временем, Чак Норрис загнал в угол дюжину вьетнамцев. Они гибли пачками, но не сдавались и продолжали палить в ответ. Над нами неистовствовали латиноамериканцы, вновь и вновь ставя «Гуантаномеру». Счастливые машинисты метро под нашими окнами с визгом и скрежетом гнали в депо последние поезда. Когда во дворе раздался выстрел, никто не обратил на это внимания.

Один Коломбо принял все это близко к сердцу. С момента происшествия он каждую неделю появляется у нас во дворе: ходит из угла в угол, что-то измеряет и ковыряется под кустами. Иногда, застыв на месте, задумчиво глядит в небо. Затем, как правило, навещает кого-нибудь из жильцов. День ото дня он все больше знает о нас, и даже цвет моих шортов перестал быть для него секретом.

— Может быть, это было пневматическое ружье? — попытался я его успокоить.

— Тогда это было невероятно большое пневматическое ружье! — ответил он и обиженно прикрыл левый глаз.

Казалось, он напал на след преступника.

— Не замечали ли вы в последнее время чего-нибудь странного? — спрашивает он нас. Этим простым вопросом он приводит меня в совершенную растерянность.

Как я могу ему объяснить, что почти все жильцы в нашем доме выглядят, по меньшей мере, странно. Нет, об этом лучше не говорить. Лучше я промолчу. И сделал вид, что вспоминаю нечто «странное».

— Нет, ничего особенного я не заметил.

Инспектор прощается:

— Вот моя визитная карточка…

Но в дверях вдруг останавливается.

— Да, вот что, совсем забыл. Детская коляска внизу, во дворе, не ваша?

— Нет.

Я уже сказал ему это однажды, не подумав, а теперь должен был придерживаться своей версии. Когда он ушел, я попросил свою жену, на случай его возвращения, подтвердить, что коляска во дворе не наша. В это время на улице пошел снег. Коломбо уже спустился во двор. Вид у него был очень обрадованный. Я понял причину его радости. Скоро наступит зима, выпадет снег, преступники, вне всякого сомнения, оставят на нем четкие и ясные следы. И тогда он, рано или поздно, всех нас поймает.

Перевод И. Кивель