Хлеб и снег - Иванов Сергей Анатольевич - Страница 20

А что говорил Серому Ежу самый верный и чуткий его слуга — нос? В этом тоже очень трудно было разобраться!.. Во-первых, кругом царствовал тот противный нелесной запах. Во-вторых, был слышен запах Чудовищ, которые утром крушили травяные деревья. А в-третьих… это было, пожалуй, самое удивительное: здесь пахло грибами, причём всеми грибами сразу. Такого, конечно, на самом деле быть не могло. Грибы разных пород всегда растут отдельно. Ну хотя бы на расстоянии нескольких Ежиных шагов. Ежу это было так же удивительно, как, наверное, нам с вами, если бы нам вдруг в одной тарелке дали суп, щи, манную кашу, картошку, котлеты, пельмени, компот, молоко, варенье и хлеб с горчицей. Ничего не поняв и не решив, Серый Ёж поплотнее закутался в иглы и стал ждать.

И в самом деле, через какое-то время его перестало трясти и бросать, но зато вдруг легонько качнуло и понесло. Так он себя чувствовал, когда однажды переплывал ручей. Только тогда ещё вода холодила брюшко.

И вот в одно мгновение кончились и тряска, и плаванье, и теснота, и темнота. Когда Серый Ёж решился глянуть, куда же он попал, он просто глазам своим не поверил! Это была страна огромных пней. Некоторые из них заросли красным мохом, а другие тускло поблёскивали. И земля под ногами тоже блестела, как лужа. Но только эта лужа была совсем сухой. Вдруг Серый Ёж увидел между пнями нору, и он, как мог быстро, юркнул туда…

Вы уже, наверное, догадались, что наш путешественник попал в городскую квартиру. Здесь жила та самая женщина, которая нашла его в лесу. Но сейчас ей было совсем не до ежа. Она устала, и ей хотелось поскорее лечь спать…

А Серый Ёж сидел в своей новой жёсткой норе и ждал. Вдруг что-то треснуло, и день в одну секунду кончился, наступила темнота. Серый Ёж давно уже хотел есть, поэтому недолго думая он вышел на охоту. По земле ежи ходят совсем бесшумно, но по паркету топают ужасно громко. Сначала это Ежа беспокоило, но потом он перестал обращать внимание на свой топот: очень уж есть хотелось!

Новый лес тоже оказался островом. Границей было что-то твёрдое и большое, и через это большое Ёж перелезть не мог. Но Серого Ежа беспокоило другое — ничего съестного здесь не было. Съестным здесь даже и не пахло. Здесь вообще не было ни одного знакомого запаха, кроме запаха Чудовища…

Вдруг вспыхнуло солнце. Серый Ёж оказался посреди блестящей поляны, а Чудовище что-то рычало страшным голосом. Серый Ёж опять помчался в свою нору.

— Перестань шуметь, — кричала женщина, — неужели не натопался за день? Спи!.. Мне спать пора!

Она потушила свет, но через минуту опять послышалось шлёпанье Ежиных лап. Женщина опять включила свет:

— Вот несчастье!

Ёж снова забился под сервант. Женщина попробовала заснуть и не могла — ждала, что сейчас опять начнётся Ежиный топот. Прошло минут пять, и Ёж в самом деле завозился, зашуршал чем-то. «Ещё мебель поцарапает!» — подумала женщина. Она подошла к телефону, набрала номер своего брата — того самого мужчины, с которым ездила за грибами.

— Это я, — сказала женщина. — Что мне с Ежом делать? Он всё время топает, спать не даёт. Он мне всю мебель поцарапает!

— Не знаю, — ответил мужчина. — Ну хочешь, выстави его на лестницу. Авось кто-нибудь подберёт.

«Какие всё-таки мужчины бессердечные!» — подумала женщина и пошла на кухню за веником и совком. Она сунула веник под сервант, выкатила оттуда Ежа, подсунула под него совок, вынесла Ежа на лестничную площадку, закрыла дверь и легла спать.

Серый Ёж остался один на холодных каменных плитах. Он замёрз, изголодался, но куда идти и что делать, не знал. Кругом было пусто, голо, пахло незнакомо и невкусно. Где-то высоко и далеко отсюда слышался непонятный жалобный вой — это в водопроводных трубах стонала вода. Серый Ёж неуверенно пробежался по лестничной клетке, но со слепу в полутьме не заметил её края и полетел, покатился вниз, пересчитав боками все восемь ступеней пролёта. На следующей клетке он уже не решился никуда ходить, а просто забился в угол. Испуг, холод и голод слились в нём в одну большую ежиную печаль. Он замер, оцепенел и стал ждать, сам не зная чего…

Если б на месте Серого Ежа оказались сейчас собака, кошка или даже лиса, они, наверное, нашли бы какой-нибудь выход. Но ёж — это совсем дикий и не очень-то сообразительный зверёк. В лесу, в знакомой обстановке, он умеет устроиться хорошо и уютно. А здесь всё было чужое, холодное, равнодушное. И Серому Ежу по милости двух злых людей только одно теперь и оставалось — пропадать!..

Так бы, я думаю, оно и случилось, но вдруг… На одном из верхних этажей хлопнула дверь и послышались быстрые шаги — кто-то сбегал по лестнице. Серый Ёж, уверенный, что все опасности на свете существуют специально для него, хотел было насторожиться, ощетинить иголки, но у него уже не осталось для этого сил, и он просто затаился в своём углу.

Но от человека, который быстро спускался по лестнице, не так-то просто было укрыться. Есть на свете такие особые люди — внимательные, весёлые и добрые.

Он увидел Серого Ежа и, признаться, очень удивился. Да; и всякий бы удивился, встретив на площадке между третьим и четвёртым этажом лесного ежа. А было это почти в самом центре большого города. Здесь в какую сторону ни беги — всё будут улицы, люди, шум, огни, целые реки машин…

— Ты чей? — спросил Добрый Человек.

Серый Ёж молчал, уткнув нос в стену.

— А за какие грехи, — спросил опять Добрый Человек, — тебя поставили в угол? Ты, наверное, набедокурил?

Человек задумался и потом строго сказал:

— Нет, брат, тут дело нечисто! Боюсь, тебя просто бросили, — он неодобрительно покачал головой. — Да, жалко, я не знаком с твоими бывшими друзьями. Я бы с ними потолковал! — И лицо Доброго Человека стало очень строгим. Потом он вздохнул и сказал: — Ну ладно!.. Дружков твоих теперь всё равно не сыщешь. Давай думать, как с тобой быть. Одно мне ясно: нам расставаться не надо. — С этими словами Добрый Человек снял кепку и посадил туда Серого Ежа.

Ёж свернулся в кепке в клубок и стал потихоньку согреваться.

Добрый Человек шёл на улицу, чтобы немного прогуляться перед сном. Теперь, когда в его кепке неожиданно оказался Ёж, он не стал возвращаться домой, а продолжал спускаться по лестнице — правда, уже медленней, потому что думал.

«Где ежам жить лучше всего? — думал Добрый Человек. — В лесу! Так, значит, и этот ёжик должен быть там!.. Конечно, хорошо бы его оставить жить у нас дома. Но ведь ёж не игрушка, а живое существо!.. Нет, его надо отправить в лес!.. Но вот как?..»

Дело в том, что Добрый Человек завтра утром уезжал в дальнюю командировку — месяца на два, а то и больше. Если Ежа оставить на это время дома, а потом отвезти в лес, может получиться не особенно складно: через два месяца в лесу начнутся холода, и Серый Ёж может и не поспеть как следует устроиться на зиму.

Вот о чём думал Добрый Человек, пока спускался по лестнице, а потом неторопливо шагал по уже опустевшей улице. Вдруг шаги его стали уверенными и твёрдыми — как видно, он что-то решил. Добрый Человек всё дальше и дальше уходил от дома. На пути ему попался телефон-автомат, он опустил монетку, набрал номер:

— Мама… Я тебе хочу сказать… тут, понимаешь, одна история вышла… В общем, я поздно вернусь… Да нет, ты не волнуйся. Одного приятеля надо до дому доставить… Сам? Нет, сам он не доберётся. Такая, понимаешь, история, — он улыбнулся, — по телефону долго рассказывать… Я постараюсь побыстрей. Спокойной ночи!

И он опять быстро зашагал по тротуару. Потом даже побежал, когда увидел, что из-за угла выглянул троллейбус: на нём можно было минут за пятнадцать доехать до вокзала.

На вокзале Человек купил билет и сел в совсем уже пустую электричку. Громкие перестуки свободно скакали по ней, словно белки. Но ни Добрый Человек, ни Ёж не замечали этого. Серый Ёж спал, угревшись в тёплой кепке, а Человек молчал, задумчиво заглядывая в тёмное окно, как в колодец. Прошло порядочно времени, когда Добрый Человек поднялся наконец и сказал сонному Ежу: