Наследница Ингамарны (СИ) - Зорина Светлана - Страница 109

— А я всегда верил, что ты летала на хеле, — сказал вдруг один молодой воин. — Многие говорили — всё это вздор, бред больного… Ты же тогда сильно болела, зимой. А я поверил.

— И я тоже!

— И я… — раздалось сразу несколько голосов.

— Так ведь сразу было ясно, что ты не из простых смертных, — загадочно улыбнулся Зимир. — С самого твоего рождения. И даже раньше… А хель — тоже саннэф?

— Да, — ответила Гинта, слегка озадаченная его словами. — Они тоже постепенно становятся саннэфами и уходят на Санту.

Обратный путь показался Гинте ужасно долгим. Усталый отряд двигался медленно, из-за раненых приходилось часто делать остановки. Впрочем, спешить было незачем. В Улламарне уже всё знали и готовили героям достойную встречу.

— Вот если бы я тоже умел общаться мысленно, — вздыхал Даарн. — Я бы тогда попросил Мину приехать из Ингамарны и встретить меня. Разве я этого не заслужил?

— Конечно, заслужил, — заверила приятеля Гинта. — А ты попробуй, попроси её. Может, услышит… Кстати, где опять Симмар?

— Плетётся где-то сзади. Он какой-то странный… Особенно последние два дня. Как будто спит на ходу. Лучше бы спал, когда все отдыхают! А то разведёт костёр — можно подумать тут холодно, сидит, смотрит на него и бормочет. Мне казалось, он с Амитом подружился. Сначала всё приставал к нему, о Сагаране расспрашивал, а теперь и Амита сторонится. Он вообще забавный парень. Драться не умеет, а в бою так и лез вперёд. Странно, его даже не ранили… Как будто его кто-то охранял.

— Вполне возможно, — заметила Гинта.

— А вдруг у него началась пустынная болезнь?

— Нет, она бывает от жажды, а мы пьём если и не вдоволь, то уж во всяком случае достаточно, чтобы не заболеть.

В Сингатаме отряд нашёл колодец. Воины наполнили все фляги и кожаные бурдюки. И хотя ноши прибавилось, никто об этом не жалел. Что может быть ценнее, чем вода в пустыне?

Во второй половине дня от гор падали длинные тени, и идти было легче. Теперь даже самые недоверчивые убедились: в том, что рассказывают о горах на западе, не так уж много вымысла. Большинство скал здесь имело необычные, причудливые формы, а иные напоминали фигуры людей и животных. И чуть ли не через каждый скантий повторялась одна и та же фигура — человек верхом на огромной рыбе, изогнувшейся в прыжке. Грубое подобие статуи, которая украшала купальню Гинты. Что бы это значило?

— Среди слуг каменного бога немало ваятелей, — сказал Зимир. — Все эти фигуры — работы маргов, каменных демонов.

— Но ведь это началось полтора больших цикла назад, — возразила Гинта. — Почему они раньше ничего такого не делали?

Юноша пожал плечами.

— Послушай, Зимир, ты говорил, про меня всё было ясно ещё до моего рождения. Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, ты залечила мне живот? Я распорол его, когда налетел на сук, а взрослых поблизости не было. Ты затянула мою рану, а ведь тебе тогда едва исполнилось шесть лет. В этом возрасте даже будущие великие нумады с трудом залечивают пустяковые царапины. Ты спасла мне жизнь. Я потом два дня лежал в постели, а мать сидела со мной. И она кое-что мне рассказала. Только попросила никому ничего не говорить — до поры до времени. Теперь, я думаю, можно. Моя мать очень любила твоего отца. Они рано потеряли родителей, и младший брат долгое время был смыслом её существования. Она не хотела, чтобы Ранх женился на Синтиоле…

— Я уже что-то такое слышала. И не поверила. Тётя Зилла так добра ко мне. Странно… Что она имела против моей матери?

— Да в общем-то ничего. Она просто боялась пророчества. Дело в том, что незадолго до свадьбы Ранха и Синтиолы она встретила Айдангу.

— Инкарну?

— Да. Айданга редко говорит с людьми и вообще прячется от них, а тут вдруг сама заговорила с моей матерью. Она сказала: «Если твой брат женится на девушке из рода Диннувира, он рано умрёт. Смирись с этим». Мать испугалась и спросила, нельзя ли как-нибудь помешать этому браку. Айданга ответила: «Тут только одно может помешать — смерть Синтиолы. Но её жизнь и так не будет долгой. Ей слишком многое предстоит отдать. Ранх и Синтиола способны дать этому миру очень много, поэтому их брак угоден богам. Всё совпадает — род Диннувира, место, время… И любовь. Их любовь так сильна… Она способна явить миру чудо. Боги выбрали их». Мать спросила: «Но для чего? Выходит, не для счастья?» А инкарна сказала: «То, что есть между ними, уже счастье. И когда-нибудь они обретут его вновь. А в этой жизни для них всё предопределено. Самих Ранха и Синтиолу это пророчество не остановит, ты же знаешь… Скоро упадёт звезда. Яркая голубая звезда. Тот, кто стал богом, должен вернуться на землю». Так она сказала и ушла. А моя мать каждую ночь смотрела в небо. Звезда действительно упала. Это случилось после свадьбы Ранха и Синтиолы, в их первую брачную ночь.

— Дед говорил, что я была зачата в первую брачную ночь, — прошептала Гинта. — Но про звезду он ничего не говорил.

— Звёзды падают не так уж и редко, а о пророчестве он не знал. Моя мать молчала. Она долго не могла поверить… А когда ты залечила мою рану, она рассказала мне эту историю, но попросила хранить её в тайне. Чтобы не осложнять твою жизнь. Она сказала: «Гинта ещё дитя. Ей нужны любовь и забота. А если ей действительно дарована великая сила, люди когда-нибудь сами поймут, кто она такая».

— Я человек, Зимир. И меня легко убить.

— Конечно, ты человек, — улыбнулся брат. — Кем он ещё мог стать, вернувшись на землю? А ты что-нибудь помнишь из той жизни?

Зимир показал на небо.

— Нет. Не знаю… Иногда бывают чудесные сны. Музыка и свет — нежный, прозрачный. Не такой, как на земле. Живой и ощутимый, как плоть… Я не знаю, что это. Может, такие сны снятся не только мне… Нет, я ничего не помню. Наверное, Нумарг сделал так, чтобы человек добровольно лишивший себя более высокого удела, не терзал душу воспоминаниями о небесном царстве. Но если Диннувир пожелал вернуться, значит он любил этот мир. И я люблю его. И никуда отсюда не хочу. Во всяком случае, пока. Твоя мать очень умная женщина. Есть вещи, которые действительно лучше держать в тайне от большинства. Она любит меня, несмотря ни на что…

— Ей не за что тебя ненавидеть. И твою мать. Синтиолу выбрала судьба, и Ранха тоже. Но она до сих пор не понимает, почему Айданга доверила ей эту тайну. Ранх был её братом, она обожала его. Ведь другая женщина могла бы и…

Зимир замолчал.

— Ты хочешь сказать, что какая-нибудь другая женщина, желая спасти брата, могла бы убить его невесту? Да, любовь и страх иногда толкают людей на самые ужасные поступки. Люди могут противиться высшей воле и даже могут на время расстроить планы богов. Аттана Зилла мудрая женщина. Она поняла, что она не вправе никого судить, обвинять и приговаривать. Тем более тех, кто уже вытянул свой жребий. Она оставила брата наедине с его судьбой. И он был счастлив. Недолго, но по-настоящему. Его жизнь была коротка и прекрасна. Как песня. Зилла держала в руке нить его судьбы, но она не посмела распорядиться ею. Айданга не случайно поставила её перед выбором.

— Ты хочешь сказать, она испытывала её?

— Может быть. А может, сама сомневалась в том, что всё это справедливо… Айданга сообщила Зилле условия игры. В конце концов, это касалось её любимого брата. Твоя мать сделала правильный выбор.

— Да-а… Выходит, когда играешь с богами, лучше принимать их условия, — вздохнул Зимир.

— Не знаю, может, и не всегда… Главное — не делать ничего недостойного. Я всегда любила тётю Зиллу. Теперь я буду любить её ещё больше.

— Пять великанов! — закричал кто-то.

— Наконец-то! Скоро мы будем дома!

На горизонте маячили знакомые фигуры. Те, что раньше стерегли границу между Улламарной и бесплодными землями, а теперь стояли в пустыне. Гинта никогда не думала, что их вид может так её обрадовать. Она вспомнила, как совсем недавно ездила к ним с Сагараном, и сердце снова сжала тоска.

«Синг, пожалуйста, не пугай никого, — попросила она зверя. — Не раздражайся. Они нам рады и, наверное, будут сильно шуметь…»