Путь к Порогу - Корнилов Антон - Страница 35

— Кошек?! — громыхнул первый воин, и вся кавалькада, за исключением мальчика, с готовностью заржала.

Жирный Карл шлепнул себя ладонями по груди и зашелся в безудержном хохоте.

— Добрые господа! — вытирая несуществующие слезы, проговорил он наконец. — Веселые господа! Нет, я имел в виду вовсе не кошек. Каменные грибы, которые даже липового меда слаще. Сам горный народец ценит их на вес золота! В нашей глухомани никто не способен оценить по достоинству этот деликатес, но я всегда держу дюжину про запас на тот случай, если меня вдруг посетят такие важные господа…

— А вино? — спросил первый воин, — Какое пойло у вас считается самым лучшим?

— Лучшее вино! — столь угодливо, сколь и уклончиво ответил Карл. — Для вас — все самое лучшее.

— Час, — определил рыцарь в львином шлеме. — Не больше.

Он сделал движение, будто собирался спрыгнуть с коня, но, конечно, не спрыгнул. Вместо него спешился первый воин. Умело и почтительно он принял закованную ногу господина в свои ладони, помог ему сойти на землю, умудрившись невесть откуда взявшейся тряпочкой наскоро протереть случайно запылившиеся участки доспеха. Мальчик в сверкающих доспехах дождался, пока и ему помогут спешиться. Потом все трое, ведомые пятившимся Карлом, направились в таверну.

Пара оставшихся рыцарей спешивалась долго и основательно. Спрыгнув с коней, они первым делом освободили животных от тяжеленных тюков, в которых что-то металлически звякало. Потом один из них поискал глазами среди державшихся по почтительном расстоянии слуг, и вперед неуклюже выпрыгнул Сэм.

— Позвольте, господин, — заговорил сын Жирного Карла тоже каким-то новым голосом, который Кай у него никогда не слышал. — Я накормлю и напою коней. Протру сбрую и…

— Не вздумай расседлывать, — предупредил воин, опуская руку в кошель, притороченный к поясу.

Пока он рылся там, его товарищ быстро и деловито собрал с седел четырех коней притороченное оружие, не забыв щиты и седельные сумки, и, сгибаясь под этим добром, направился ко входу в харчевню. Сунувшихся ему помочь он молча наградил пинком.

— На-ка… — Воин швырнул Сэму монетку. — Если все будет хорошо, получишь еще столько же. Понял?

Сэм поймал монетку, как чайка неосторожно блеснувшую рыбешку, сложил руки на груди и истово посмотрел на своего благодетеля, словно пытаясь сказать, что скорее даст отрезать себе оба уха, чем допустит хотя бы одно незначительное упущение со своей стороны.

Когда все четверо скрылись в дверях харчевни, Сэм шумно выдохнул и раззявил рот до ушей с видом человека, только что удачно завершившего сложнейшее задание. Потом торопливо раскрыл ладонь. Шарли и Сали поспешили к нему.

— Серебро! — донесся до Кая удивленный шепот одной из служанок. — Настоящее королевское серебро!

— Тише ты! — цыкнул на нее Сэм и обернулся к Каю. — А ты что стоишь? Оглох? Сказано: накормить, напоить, бока протереть. Под седлами посмотри, чтоб того… И вообще… смотри у меня! Быстро! Пошел!

Кай и пошел. Он все еще находился под впечатлением сияющей кавалькады. Если б ему сказали пойти и прыгнуть в пропасть, он бы и это выполнил, потому что мысли его были заняты сейчас совершенно другим. Великие боги, да что там пропасть! Он бы с радостью дал отсечь себе правую руку только за то, чтобы получить возможность хотя бы заговорить с юным всадником. А уж каким-то неведомым чудом оказаться на его месте… Об этом Кай даже думать не смел.

Взяв под уздцы первых двух коней, он направился к колодцу, рядом с которым была вкопана в землю длинная поилка. Сэм, прогнав служанок обратно в харчевню, прилип физиономией к окну.

Кай по очереди отвел коней к поилке. В ожидании, пока усталые животные напьются, он остановился посреди двора.

О какой Крепости говорил Жирный Карл? Неужто о Крепости Порога? Эти рыцари едут в Крепость? И парень, одних лет с ним, с Каем, — тоже?.. Он небось сын этого рыцаря. Они небось будут рука об руку сражаться с чудовищами, а потом сидеть рядом за одним столом, где безмолвные слуги наливают душистое вино в золоченые кубки. А может быть…

Неожиданная мысль о том, чтобы прямо вот сейчас попытаться увязаться за рыцарями к Порогу, заставила руки Кая задрожать. Полубезумным взглядом он обвел двор. И увидел Лока.

Лок! Он явился вместе с рыцарями! Уж он-то точно должен знать!

Некоторое время мальчик, чьи руки продолжали сноровисто обихаживать лошадей, глядел на седые волосы охотника, гладко собранные на затылке в маленький пучок, легкую и спутанную, будто пакля, серую бороду, наполовину закрывавшую исхудалое лицо, и пошитый из медвежьей шкуры костюм, который покрывали листики и веточки всех мастей так густо, что можно было подумать, будто Лок полдня провалялся в лесу, а теперь приехал к таверне «Золотая кобыла», не удосужившись отряхнуться. Впрочем, Лок всегда выглядел именно так. Говорят, какая-то лесная ведьма в обмен на неведомую услугу наложила заклятие на одежду Лока: лесной мусор, когда-то прилипший к его куртке и штанам, ни за что не отстанет — только если его спалить вместе с одеждой. Такой наряд позволял охотнику пробираться по лесу, не рискуя быть замеченным ни человечьим, ни звериным глазом. Между ног Лок поставил длинный лук, что-то внимательно разглядывая на его огловье, и, казалось, был так увлечен этим своим занятием, что на мальчика вовсе не обращал внимания. Кай кашлянул. Лок поднял голову.

Встретившись глазами с охотником, Кай поклонился. Лок кивнул. Мальчик криво улыбнулся, не зная, как начать разговор.

— Видал, какие? — проговорил вдруг охотник, пропуская между ловкими пальцами вощеную нить. — Зна-атные господа…

— Так и есть, господин Лок, — ответил Кай.

— Господин следопыт Лок, — важно поправил охотник.

— Господин следопыт Лок, — послушно повторил мальчик, припомнив, что Лок предпочитал называть себя не охотником, а следопытом.

Просто так, почти на равных, с Каем никто в Лысых Холмах или харчевне не разговаривал. Ну исключая, пожалуй, Танка. Кай давно привык к тому, что здесь он — чужак. Правда, и следопыт Лок не мог считаться взаправдашним деревенским. Большую часть времени он проводил в лесу, его и самого считали не совсем нормальным, и поговорить с живым человеком, хоть с каким, охотник был рад. Чего ж не покалякать изгою добровольному с изгоем вынужденным?

— А я, парень, приболел, — сообщил Лок, натягивая лук. — Думал, и вовсе не встать мне. Лихоманка, парень… Поначалу-то оно вроде ничего было, только башка гудела да в грудях нехорошо. Кашлял. Хотел к Кагаре идти в деревню, да все что-то… Оно-то вона как было — по вечерам шибко трясся и видения всякие видел. Ну думал, утром-то уж как рассветет, и выйду. А поутру вроде перемогался, только ноги слабые были. А вечером все по новой. Ну и как-то к ночи слег, а утром так и не встал. Ослабел совсем. Только-только сил хватило из землянки выползти, снега в котелок набрать. Хорошо, лося завалил прямо перед тем, как морозы ударили. Да и грибов насушил. Дров-то я всегда загодя рублю на случай морозов. И ведь самая гадость-то — вроде недельку-другую отвалялся, трепать перестало, а слабость никуда не уходит. Нет сил никаких — и все тут. Только когда солнце греть начало…

Наверное, Лок еще долго распространялся бы о своей болезни, если б Кай, снова кашлянув, не перебил его учтиво:

— Господин следопыт Лок…

— Ага? — немедленно откликнулся охотник, польщенный верным обращением.

— А рыцари, которых вы в харчевню привели, они куда путь держат?

Лок положил лук к ногам, потянулся и усмехнулся.

— В Горную Крепость едут, поди-ка, — сказал он. — Это тебе не простые рубаки, баронские да графские псы. Я, слышь… — он огляделся и понизил голос, — у Черного ручья их заметил и через весь лес за ними шел. Кто ж его знает, что за люди. А у самой опушки вдруг последнего потерял. Прямо так вот раз — и нет его. Как так, думаю? И только, это самое, думать начал, как мне сзади кто-то стрелой арбалетной в спину ткнул. Я, слышь, чуть не обделался. Оказывается, этот, который сзади ехал, взял в сторону, отстал. Я решил, по нужде человеку понадобилось. Думал подождать его. Жду-жду, а он — на-ка! Арбалетом мне в спину. Это сэр Генри, у которого львиная башка на голове, меня да-авно уже углядел. И послал оруженосца проверить… Он — Горный рыцарь, вот он кто! Рыцарь Порога.