Дети Разума - Кард Орсон Скотт - Страница 51

Ольядо протянул было руку, но остановился.

— Можно? — спросил он. — Могу я сорвать плод с материнского дерева? Не для того, чтобы есть самому, для тебя.

Пахарь, казалось, кивнул всем телом.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Ольядо ухватился за светящийся плод. Он вздрогнул в ладони. Или то была дрожь Ольядо?

Он крепко, но не грубо, обхватил плод ладонью и аккуратно сорвал с дерева. Черенок оторвался легко. Ольядо протянул плод Пахарю. Тот кивнул, почтительно принял его, поднес к губам, лизнул и открыл рот.

Открыл рот и впился зубами. Брызнувший сок осветил его губы. Пахарь чисто вылизал их, пожевал, глотнул.

На него внимательно смотрели другие пеквенинос. Он передал плод им. Они подходили по одному — братья и жены, подходили и пробовали.

И когда первый плод был съеден, пеквенинос начали карабкаться на ярко светящееся дерево, срывали плоды, делились ими и ели до тех пор, пока уже не могли съесть больше ни одного. А потом запели. Ольядо и его дети провели всю ночь, слушая их пение. Жители Милагра тоже услышали отголоски, и многие отправились в лес, идя на свечение дерева, чтобы найти место, где пеквенинос, насытившиеся плодами со вкусом радости, пели песню своего восторга. И частью их песни было дерево, стоящее в центре поляны. А айю, чья сила и свет сделали дерево еще более плодородным, проносилась в танце по каждой его жилке тысячи раз за каждую секунду.

Тысячи раз в секунду она проносилась в танце и в каждом другом дереве, в каждом мире, где росли леса пеквенинос, и каждое материнское дерево, которое она посещала, загоралось цветением и плодами, а пеквенинос ели их, вдыхали аромат цветов и плодов и пели. Песня была старая, они давно забыли ее смысл, но теперь они снова понимали ее значение и не могли петь никакую другую. Это была песня сезона цветения и пиршества. Они так долго жили без урожая, что забыли, что значит урожай. Но теперь они узнали, что украла у них Десколада. Потерянное было снова обретено. И те, кого снедал голод, которому они не знали названия, насытились.

Глава 10

«ЭТО ТЕЛО ВСЕГДА БЫЛО ТВОИМ»

Малу, Питер, Ванму и Грейс сидели у костра рядом с полоской песка. Навеса уже не было, и церемониал тоже почти не соблюдался. Была кава, но теперь, вопреки ритуалу — Ванму думала, что он обязателен, — они пили ее скорее для удовольствия, чем как священный символ.

В какой— то момент Малу засмеялся и смеялся долго и громко, Грейс тоже присоединилась к нему, поэтому пока она перевела, прошло много времени.

— Он говорит, что никак не может решить, следует ли считать тебя святым, Питер, — ведь в тебе была богиня, или тот факт, что она ушла из тебя, говорит о том, что ты все-таки не святой.

Питер хихикнул — из вежливости, поняла Ванму; сама она даже не улыбнулась.

— О, как плохо, — посетовала Грейс, — а я-то надеялась, что у вас есть чувство юмора.

— Юмор есть, — подтвердил Питер. — Просто мы не понимаем самоанского юмора.

— Малу говорит, что богиня не может всегда оставаться там, где она сейчас. Она нашла новый дом, но он принадлежит другим, и их гостеприимство не может длиться вечно. Ты ведь, Питер, почувствовал, как сильна Джейн…

— Да, — ответил Питер тихо.

— Ну а хозяин, который впустил ее сейчас, — Малу называет его сетью леса, что-то вроде рыболовной сети для ловли деревьев, хотела бы я знать, что это такое — в любом случае он говорит, что они слишком слабы по сравнению с Джейн и что хочет она того или нет, со временем их тела будут полностью принадлежать ей, если она не найдет другое место, которое станет ее постоянным домом.

Питер кивнул.

— Я понимаю, о чем он говорит. До того, как она действительно захватила меня, я мог быть уверен, что готов с радостью отдать ей свое тело и свою жизнь, которую, как мне казалось, я ненавижу. Но когда она преследовала меня, я понял, что Малу прав — у меня нет ненависти к своей жизни, я очень хочу жить.

Правда, в конечном итоге этого хочу не я, а Эндер, но с тех пор как он — это я, мне кажется, это просто софизм.

— У Эндера целых три тела, — вмешалась Ванму. — Означает ли это, что он откажется от одного из них?

— Не думаю, что он отдаст хоть что-нибудь, — усомнился Питер. — Или я должен говорить: «Я не думаю, что я отдам»?

Это не сознательный выбор. Эндер цепляется за жизнь изо всех сил и со всей энергией, на какую способен. Кажется, он был на смертном одре по крайней мере за день до того, как Джейн отключили.

— Убили, — поправила Грейс.

— Возможно, правильное слово «сместили», — упорствовал Питер. — Теперь она лесная нимфа, а не богиня. Сильфида. — Он подмигнул Ванму, которая совершенно не понимала, о чем речь. — Даже если Эндер откажется от старой жизни, он все равно просто так не уйдет.

— У него на два тела больше, чем нужно, — сказала Ванму, — а у Джейн на одно меньше. Кажется, можно применить закон торговли — когда спрос обеспечен двукратным предложением, цена должна быть низкой.

Когда Грейс перевела последнюю фразу для Малу, он снова засмеялся.

— Он смеется над «низкой ценой», — объяснила Грейс. — Он говорит, что у Эндера есть единственный способ отказаться от любого из своих тел — умереть.

Питер кивнул.

— Понимаю, — кивнул он.

— Но Эндер — не Джейн, — сказала Ванму. — Он не может жить как…, как голая айю, бегающая по сетям анзиблей. Он личность. Когда айю уходит из человеческого тела, они не рыщут вокруг в поисках чего-нибудь новенького.

— И все же его — моя — айю была во мне, — сказал Питер. — Она знает дорогу. Эндер может умереть и все же оставить мне жизнь.

— Или умрут все трое.

— Я знаю одно, — сказал им Малу через Грейс, — чтобы богиня все-таки сохранила жизнь и вернула свою власть, Эндер Виггин должен умереть и отдать ей свое тело. Другого способа не существует.

— Вернула свою власть? — переспросила Ванму. — Это возможно? Я думала, что отключение всех компьютеров навсегда закроет ей доступ в компьютерные сети.

Малу снова засмеялся и похлопал себя по голой груди и бедрам, изливая потоки самоанских слов.

Грейс переводила:

— Сколько сотен компьютеров у нас на Самоа? Месяцами, с тех самых пор, как она явилась мне, мы копировали, копировали и копировали. Мы сохранили всю память, какую она просила сохранить, и готовы полностью восстановить ее. Возможно, это только маленькая часть того, к чему она привыкла, но самая важная часть. Если она сможет вернуться в сеть анзиблей, у нее будет все, что ей нужно и для того, чтобы вдобавок войти обратно в компьютерную сеть.

— Но они не собираются присоединять компьютерные сети к анзиблям, — удивилась Ванму.

— Это требование разослано Конгрессом, — кивнула Грейс. — Но не все приказы выполняются.

— Зачем же тогда Джейн привела нас сюда, — разочарованно спросил Питер, — если вы с Малу утверждаете, что не имеете никакого влияния на Аимаину, если Джейн уже связалась с вами и вы уже состоите в заговоре против Конгресса…

— Нет, нет, это совсем не так, — горячо возразила Грейс. — Мы делали то, что сказал нам Малу, но он никогда ничего не говорил о компьютерном существе, он говорил о богине, а мы подчинились ему, потому что верим в его мудрость и знаем, что он видит вещи, невидимые для нас. Только с вашим приходом мы поняли, кто есть Джейн.

Когда Малу перевели сказанное, он указал на Питера:

— Ты! Ты пришел, чтобы принести богиню.

А потом на Ванму:

— А ты пришла, чтобы привести человека.

— Что бы это ни означало, — произнес Питер.

Но Ванму показалось, что она понимает. Они уже пережили один кризис, но этот мирный час был только передышкой. Сражение возобновится, и на этот раз его исход будет иным. Чтобы Джейн выжила, чтобы существовала хоть какая-то надежда на мгновенные звездные перелеты, Эндер должен отдать ей по крайней мере одно из своих тел. И если Малу прав, то Эндер должен умереть. Существовала слабая надежда, что айю Эндера удастся сохранить за собой одно из трех тел и перебраться туда.