История падшего ангела - Жукова-Гладкова Мария - Страница 8

– Настя, тебе в милицию когда? – оторвала меня от размышлений мама.

– К часу.

– А мне к половине первого, – сказал Женька, глядя на часы. – Может, вместе поедем?

– Отлично, – кивнула я, вставая. – Сейчас физиономию нарисую.

– Ты в каком виде туда идти собираешься? – спросил он.

Я задумалась, потом засмеялась:

– В человеческом, – и вкратце поведала им о вчерашнем разговоре с одним из оперов в моей гримерной.

– Не надо шутки шутить с милицией, – покачала головой мама.

– А почему мы должны обезьянами по улице ходить? – спросил Женя. – И нас же вызвали не как Шушу с Пальмо, а как госпожу Григорьеву с господином Волконским. Вот мы и пойдем Григорьевой и Волконским. И нам, тетя Люда, не очень хочется прорываться сквозь толпу поклонников, если нас узнают на улице, а так… Ну кто скажет, что это Шуша? – Он кивнул на меня. – И я сейчас ни на какого Пальмо не тяну. Нам так жить спокойнее. Вы же знаете.

– Ай, делайте, как хотите, – махнула рукой мама. – Только бы неприятностей у вас не было. Сейчас такое про милицию в газетах пишут…

Женька заявил, что в милиции неприятностей у нас быть не может – у «Кокосов» железное алиби: мы все во время убийства находились на сцене, что могут засвидетельствовать несколько тысяч зрителей. А Леонида Борисовича убили во время второго отделения. Так вчера сказали менты.

Глава 3

22 ноября, понедельник, день

Я только подвела глаза и накрасила губы неяркой помадой. У меня стрижка, из-под которой торчат лишь мочки ушей, волосы – светло-каштановые, глаза карие, брови черные. Оделась в черные брючки, голубую блузку (мой любимый цвет) и черный приталенный пиджачок. Из-под открытого ворота блузки выглядывала тоненькая золотая цепочка. Одна. Никаких колец, в ушах – небольшие серьги с крохотными бриллиантиками. То есть сама скромность, ничего общего со скандальной Шушей, поливающей беснующихся фанатов пеной из баллона в форме фаллоса. Кстати, на сцене я выступаю в очень короткой кожаной юбке, черном кожаном лифе, набитом поролоном (это не очень комфортно, но приходится терпеть, опять же по настоянию Леонида Борисовича), и кожаной жилетке или короткой курточке (в зависимости от погоды – если концерт идет на открытой эстраде, или от того, как топят в концертном зале или комплексе). На ногах у меня ботинки, доходящие до середины икры, с многочисленными заклепками, крючочками и шнуровкой.

Женька сегодня был в потертых синих джинсах, клетчатой рубашке и джинсовой же куртке и, как обычно вне концерта, – в очках. На сцену он выходит в контактных линзах.

Мы накинули верхнюю одежду: я – длинное кашемировое пальто (кожу я ненавижу и ношу только во время концертов), Женька – финскую дутую куртку.

– Давай на твоей тачке, – предложил он. – К моему гаражу даже подходить не хочется. Вдруг с Юлькой столкнусь?

У них был гараж на две машины, где женушка держала и свой «Фольксваген», получив права полгода назад. Теща сидела с маленьким сыном, а Юленька тем временем посещала всякие салоны-кабинеты. Между прочим – на заработанные Женькой деньги. И ведь еще три года назад она о их существовании только догадывалась по рекламе в газетах, но быстренько преобразилась в светскую львицу и очень возмущалась, что Женька не рассказал о ней ни в одном интервью. Но прессе о существовании семьи у одного из «Кокосов» знать не следовало, как, впрочем, и о моем сыне. Так считал Леонид Борисович. А Юлька хотела давать интервью, жаждала славы для себя (хотя ничем ее не заслужила, поскольку делать ничего не умела). Но Максимову каким-то образом удавалось ее уламывать, чтобы нигде не высовывалась и не трепалась. Честно говоря, я подозревала, каким именно образом, что мы неоднократно обсуждали с Анькой, но с Женей я, естественно, на эту тему не говорила. Возможно, он догадывался сам. И что-то теперь будет?

Моя «БМВ», купленная в прошлом году, куковала на стоянке. Вот чего-чего пока у меня нет, так это гаража. Но, даст бог, со временем обзаведусь. Только мне надо, чтобы рядом с домом, не добираться же к машине через полгорода?

К назначенному Женьке времени мы опоздали на десять минут, соответственно к моему пришли на двадцать раньше.

По коридору сновали какие-то люди в форме и без, мы поинтересовались местонахождением майора Петрова. Один пробегавший мимо тип кивнул на нужную дверь. Постучавшись в нее, мы услышали некий звук, напоминающий «гав», видимо, означавший приглашение войти. Мы вошли.

За древним столом, который с одного бока вместо ножки подпирали книги про пионеров-героев, напротив входа сидел седой оперативник, встретивший нас за кулисами. По-моему, он и представился майором Петровым.

За столом слева от входа над какими-то бумагами корпел мужчина лет сорока, которого я видела впервые. Стол справа, заваленный бумагами, как и все остальные, пустовал. Вдоль правой и левой стен было некое подобие шкафчика, по всей вероятности, самостоятельно сооруженного. Нижние части закрывались несколькими дверцами, расположенными несколько кривовато (под хмельком работали господа милиционеры. Или это местные алкаши пятнадцать суток отрабатывали?), сверху располагалось весьма странное скопище предметов – от графина с водой и двух грязных стаканов до спортивной куртки с дырками от пуль и с запекшейся кровью. Здесь также красовались кактус, двухкассетный магнитофон, два ботинка от разных пар обуви, кепка – опять же с дыркой от пули – и еще множество всякого барахла, рассматривать которое у меня, честно говоря, желания не было. Можно только догадываться о том, что хранится в ящиках… И какой там порядок.

– Здравствуйте, – пискнули мы на пару с Женькой. – Мы к майору Петрову.

Седой мент глянул на нас поверх очков, потом окуляры снял.

– Вас дежурный прислал? – спросил он.

– Нет, – сказала я. – Нас пригласил ваш коллега. К сожалению, имени-отчества его не знаем. По всей вероятности, он забыл представиться. Или мы забыли, как его зовут, – на всякий случай добавила я, а то еще сразу настрою этих ментов против себя. – Лет тридцать пять, блондинчик, очень похож на Рональда Кумана, если вы интересуетесь футболом.

– Он с нами вчера договаривался о времени, – вставил Женька, пока хозяева кабинета не пришли в себя от данной мною характеристики.

Они переглянулись, а потом разразились диким хохотом. Мы с Женькой ничего не поняли.

Отсмеявшись, седой сказал:

– А вы прямо в точку, девушка. Его у нас как раз Куманом и кличут. Вы, простите, по какому вопросу? В связи с чем он вас вызывал?

Мы с Женькой, заранее договорившись о том, как будем себя вести, переглянулись и недоуменно уставились на майора Петрова.

– Может, вы нам раздеться предложите? – сказал Женька. – И сесть? Ну хотя бы девушке.

– Раздевайтесь, конечно. Раздевающимся девушкам мы всегда рады, – подмигнул мне седой. Я подмигнула в ответ. – А вы вообще к нам надолго?

– Да мы можем прямо сейчас уйти, если не нужны, – сказала я, но пальто сняла. Женька тоже снял куртку, взял мое пальто и положил их на спинку стула, приставленного к столу молодого оперативника. Затем друг придержал мне стул перед столом Петрова, сам сел рядом с «пионерами-героями», потому что там было неудобно ставить ноги – книги были большие. Женька – джентльмен, всегда уступит даме более комфортное место, хотя ни о каком комфорте в ментовке говорить не приходится. Слава богу, хоть беседуют относительно вежливо.

Оперативники внимательно и молча следили за нашим обустройством, выражение их лиц свидетельствовало о том, что нас им видеть не очень хочется. Пожалуй, нас приняли за каких-то заявителей. Боятся, что мы повесим на них очередной «глухарь»? Может, конечно, это и будет «глухарь», если вы, мужики, столь очевидно не хотите работать.

– Так я вас слушаю? – с серьезным видом посмотрел на нас Петров. Его коллега углубился в свои бумаги.

– Простите, а что вы хотите от нас услышать? – спросил Женька.