Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф - Страница 14

– Верно. А, я понял, к чему ты ведешь.

– Да. Как его присутствие повлияет на образ? Снафф, если я не ошибаюсь, ты умеешь управляться с этими штучками?

– Умею. Я уже бегал по линиям некоторое время. А вообще, где он живет?

– Тот коттедж, сразу за церковью, и есть дом викария.

– Понятно. Довольно-таки близко. Придется мне снова заняться расчетами.

– Снафф, мне нужно знать, где находится центр, место, где состоится проявление.

– Я понял тебя, Ларри, и скажу, как только все подсчитаю. А ты не поделишься со мной своими планами? У меня такое ощущение, ты здесь неспроста.

– Извини, но нет.

– Следовательно, начинают возникать некоторые проблемы.

– Как так?

– Ну, если я не знаю, что ты замышляешь, тогда непонятно, брать тебя в расчет как игрока или не брать, включать или нет твой дом в диаграмму.

– Ага.

Добежав до перекрестка, он остановился.

– А не мог бы ты просчитать и так, и так – со мной я без меня, – а потом сообщить результаты?

– И еще неизвестно, включать в расчеты викария или нет… Нет, это будет чертовски сложно: придется принимать во внимание сразу четыре варианта. Почему ты боишься раскрыться мне? Ты ведь уже намекал, что ты закрывающий. Хорошо. Я тоже закрывающий. Легче тебе от этого? Твоя тайна будет в целости и сохранности. Мы на одной стороне.

– Да нет, Снафф, дело не в этом, – сказал он. – Я ничего не могу сказать тебе, потому что сам ничего не знаю. Я предвижу. Мне известно кое-что из того, что должно случиться в будущем, и я предвижу, что в ночь полнолуния окажусь в центре. И, да, я на вашей стороне. Но той ночью я буду, как бы тебе сказать, слегка не в себе. Я никак не могу разработать формулу, которая позволила бы мне оставаться самим собой в полнолуние. Не уверен, что меня можно отнести к игрокам. Но обратного тоже не могу утверждать. Я – самая настоящая темная лошадка.

Я запрокинул голову и громко завыл. Иногда это помогает.

Я пришел домой, обошел дозором Тварей, поломал голову над возникшими проблемами и лег спать. С утра пораньше, бегая по округе и делая подсчеты, я столкнулся с Серой Дымкой.

– Привет, кошка, – поздоровался я.

– Привет, пес. Как продвигаются работы по очистке окружающей среды?

– Закончено. Исполнено. Сделано. Все уплыло. Прошлой ночью.

– Замечательно. А то мне уже начало казаться, что они обнаружат его прежде, чем ты успеешь добраться до реки.

– Мне тоже.

– Теперь мы должны следить за своими словами.

– И за своими мыслями. Но мы оба не малыши и, конечно, весьма разумные существа. Кроме того, мы представляем себе положение вещей. Ну, как дела?

– Не лучшим образом.

– Трудности с математикой?

– Не могу говорить об этом.

– Ничего. Сейчас все мучаются этой проблемой.

– Точно знаешь? Или просто догадываешься?

– А иначе и быть не может, уж поверь мне.

Она пристально посмотрела на меня.

– А я действительно верю тебе. Одно мне хотелось бы знать – откуда у тебя такая уверенность?

– Вот этого, боюсь, я сказать тебе не могу.

– Понимаю, – ответила она. – Но давай не разрывать отношении только потому, что мы вошли во вторую фазу.

– Договорились. Я и сам считаю, что это было бы ошибкой.

– А как твои дела?

– Тоже не лучшим образом.

– Трудности с математикой или с кем-нибудь из игроков?

– Угадала. И то, и другое.

– Если ты разрешил проблему с Тальботом, я могла бы кое-чем махнуться в обмен на сведения, в Игре он

или нет..

– Чем именно?

– Не хочу говорить. Но это может пригодиться, если станет совсем худо.

– Я бы, конечно, обменялся, но у меня самого пока нет точного ответа.

– Ну, даже неточный кое-что дает – немного, правда, но все-таки. У меня же отрицательный результат, но тоже результат: посреди дороги это произойти не может. Хозяйка провела некоторые исследования и нашла ряд весомых метафизических причин – почему не может.

– Я и сам пришел к такому заключению, хотя абсолютно не знаком с метафизикой. Ладно, таким образом, мы остались при своем.

– До скорой встречи.

– Да, до скорого.

Затем я направился к своему излюбленному месту для размышлений – невысокому холму на северо-востоке, откуда вся местность была видна как на ладони. Я называл это место Собачьим Гнездовищем. Я залез на верхушку одного из огромных каменных блоков, раскиданных там, и наградой мне была открывшаяся панорама наших краев.

Игроки…

В случае, если ни Тальбот, ни викарий не участвуют в Игре в полном смысле слова, у меня на руках оказывался

один очень любопытный вариант. Вариант этот сохранялся даже в том случае, если Ларри все-таки входил в число участников. Граф еще этот, надо будет его проверить. Да и викарий – темная лошадка. Если вместо Ларри в Игру входил он, то центром событий могло то самое место, которое я как раз недавно посетил. А если принять за игроков и викария, и Ларри, вероятно уже третье месторасположение проявления, где-то к юго-востоку – я сам еще точно его не просчитал. Я по кругу обежал вершину холма, ставя метки на каждом камне – отчасти чтобы не забыть, что я уже сосчитал, а что нет, отчасти в расстройстве из-за того, что все мои планы рушатся.

Ага, вот, получилось, и я в уме отметил место. Если играют и тот, и другой, тогда третьим возможным местом действия становится здоровенный старый дом, о котором мне пока ничего не известно. Сердце радостно екнуло, как у щенка, во мне пробудилась надежда, хотя и наивная. Вариант казался очень и очень вероятным. Надо все тщательно проверить.

И тогда я понял, что мне потребуется помощь какой-нибудь кошки.

Я отправился на поиски Серой Дымки, но она словно испарилась. Всегда так, кисок никогда нет под рукой, когда в них возникает необходимость. Хотя время еще было.

19 ОКТЯБРЯ

Ночью я отправился на разведку к тому древнему особняку. Приблизившись, я заметил, что совсем недавно здесь хорошо потрудились: в воздухе стояли запахи свежераспиленных бревен, краски, кровельных работ, – но заперт дом был покрепче какой-нибудь священной урны, и поэтому я так и не смог разобрать, есть там кто внутри или нет. Я повернул назад, все еще испытывая громадное облегчение, что с перетаскиванием трупа с места на место покончено. Среди ветвей свистел ветер, гоняя по земле сухие листья. Немного в стороне, над жилищем Дорогого Доктора, мелькали вспышки молний.

– Французский пудель? – завидев меня, вопросила Тварь-в-Круге.

– Не сегодня.

– Что-нибудь еще? Я дам все, что твоей душе угодно! О, как бы я хотела выбраться отсюда, убивать, терзать! С каждым днем я становлюсь все сильнее и сильнее.

– Твое время придет, – сказал я.

Тварь-в-Паровом-Котле проковыряла в передней стенке бака небольшую дырочку. Сквозь нее на меня взирал громадный желтый глаз. Но сама Тварь вела себя тихо.

Из гардероба на чердаке доносился громкий храп.

Я постоял напротив зеркала в передней. Все Твари снова спутались в клубок и почти не шуршали. Внимательный осмотр показал, что они расположились напротив маленькой трещинки в стекле, которой я раньше не замечал. Или, может, они как-то научились создавать такие пространственные трещинки в оболочке своей тюрьмы? Но, все равно, эта лазейка была слишком маленькой, чтобы они смогли выбраться сквозь нее. Хотя на всякий случай я решил повнимательнее приглядывать за ними.

Проснулся я от скрипа колес, стука лошадиных копыт и шумных споров, доносящихся со стороны дороги. Кто-то пел на неизвестном языке. Потянувшись и задержавшись на пару секунд, чтобы хлебнуть водички, я вылез наружу – посмотреть, что происходит.

Стояло чудесное бодрящее утро с сиянием солнца и легкими порывами ветерка, листва похрустывала под лапами. По дороге тянулся целый караван: люди, подпоясанные кушаками, с яркими платками на головах, все без исключения цыгане, брели рядом со своими повозками или ехали на телегах. Насколько я понял, они направлялись к одному из полей, раскинувшихся между нами и городом, неподалеку от дома Ларри Тальбота.