Красуля - Карасик Аркадий - Страница 10

— Какой ужас!

Федоров с трудом погасил ироническую улыбку. Какой там ужас — обычная картинка теперяшней жизни. В сознании почему-то состыковались две картинки: расправа со студентами и сжавшаяся в комок Вика. Если дочь бизнесменши действительно похитили, как это отразится на сегодняшнем деловом свидании?… * * *

Проснулась Надежда Савельевна непривычно рано — в половине десятого утра. Обычно после ночного об"езда своих «предприятий» раньше полудня не покидала теплой постели. Открыла глаза, оглядела ухоженную спальню. Что за причина раннего пробуждения? Ах, да, в двенадцать появится новый компаньон, от одного вида которого закипает в жилах кровь.

Еще в пятнадцать лет Надя заметила в себе излишнее внимание к проблемам взаимоотношения полов. Пооткровеничала с матерью и та потащила дочь к сексопатологу. Заключение специалиста — обнадеживающее и, одновременно, тревожное. Бешенства нет, но имеет место излишняя тяга к половым отношениям, необходимо поскорей выйти замуж и вести нормальную семейную жизнь.

Замужество помогло, но не так уж сильно. Тяга к сильным мужикам осталась. Скорей всего, это было следствием излишнего увлечения мужа бизнесом, которое мешало ему полностью удовлетворять намалые потребности жены.

Со временем Надежда Савельевна научилась бороться со своими непомерными желаниями — каждое утро и каждый вечер выстаивала под холодным душем, принимала успокоительные таблетки, «давила» на свое сознание, изгоняя оттуда красочные картинки постельных утех.

Приступы «бешенства» уменьшились, но окончательно не прекратились. Очередной приступ — этой ночью, когда она с трудом удержалась от желания пригласить в постель рыжего слугу-водителя.

Предстояло заглушить очередное искушение, когда заявится новый компаньон. И снова в душе заработали сразу два «голоса». Перекрикивали один другого, доказывая необходимость наступить на горло «собственной песне» и желание «спеть» ее на полную мощь. Нельзя расслабляться, ты — не девочка, твердил один «голос», стыдно покориться мужчине, терять самообладание и гордость… Живешь на свете только один раз, вкрадчиво ввинчивался в душу второй, так почему должна отказываться от наслаждения, подаренного природой?

Надежда Савельевна прислушивалась к голосу благоразумия, с жаром и учащенным дыханием внимала совету отдаться природному тяготению. Как поступить? До визита Федорова остается больше двух часов, за это время она обязана прийти к определенному решению.

В конце концов, не лучше ли положиться на случай? Бросит он ее в об"ятия симпатичного офицерика — так тому и быть, не сопротивляться. покориться неизбежному. Поставит заслон женскому желанию — остаться гордой и неприступной. Достаточно того, что мечты о Михаиле подняли ее ни свет, ни заря. Только ли они, эти горячие мечты? И вдруг женщина вспомнила о дочери. Спит, небось, гулена, после разгульной ночи в своей комнате, наплевать ей на материнское беспокойство.

— Петенька?

В спальню осторожно заглянул рыжий водитель. Увидел голую грудь хозяйки и отвел загоревшиеся глаза.

— Дочь приехала?

— Нет, не появлялась…

Значит, случилось что-то страшное. Раньше никогда Вика не отсутствовала по нескольку дней, если и задерживалась — звонила. Пора принимать экстренные меры.

— Найди Хвоста, пусть срочно приедет.

Петенька не успел выйти — Надежда Савельевна голая — ночнушек не признавала, считала — кожа должна дышать — спрыгнула с постели, вызывающе потянулась. Парень задержался возле дверей, ожидая приглашающего жеста. Не дождался и разочарованно покинул хозяйкину спальню.

Неожиданно зазвонил телефон.

— Слушаю?

В трубке прослушивается тяжелое мужское дыхание. Будто абонент не может отыскать подходящих слов.

— Слушаю вас? — еще раз повторила Сотова.

— Привет, Красуля.

Жетон? Этоиу подонку что от нее понадобилось? Кажется, все вопросы с ним давно решены.

— Привет, — максимально сухим тоном ответила Сотова. — О чем базар?

— Все еще не решилася об"единить наши территории?

— Этого не будет!

— А зря. Базар между нами не окончен, так что сдай назад. Терпеть не могу быть ушатым, привык банковать. Для этого только и не хватает такой центровой телки, как ты. Об"единим территории, заживем на славу, отдыхать — на Канарах, балдеть под пальмами, построим под Москвой такую виллу — тот же Баскуд лопнет от зависти… Решайся, Красуля, поверь, и тебе, и мне будет лучше.

— Два раза не повторяю: ни-ког-да!

— Зря ты так, — повторил, глубоко вздохнув, Жетон. — Вика сидит рядышком и тоже советует матери не ершиться…

Вот теперь все ясно! «Жених» умудрился захватить в заложницы дочку и пытается диктовать свои условия: ляжет Красуля в его постель — отпустит Вику, не ляжет — что угодно сделает с ней.

— Выслушай и ты меня, Жетон. Внимательно выслушай. Если попытаешься замочить Вику или сделать ее своей любовницей — мигом залетишь на пику. Мои возможности тебе известны. Устраивать сейчас разборку не стану, просто попрошу кой-кого пощщупать твои внутренности. Поверь, не откажут.

Прозрачный намек на второго «жениха», подполковника милиции Купцова, о существовании которого Жетон, конечно же, знает.

— Не штормуй, Красуля, не гони волну, дочку мочить не собираюсь, трахать — тоже. Для этого шкур хватает. Подержу под своим крылом до тех пор, пока ты не согласишься… Месяц, два, может — год. Я мужик терпеливый, дождусь… Решишь — позвони.

— А как же институт? — машинально задала Надежда Савельевна дурацкий вопрос. — Она же пропустит…

В трубке — ехидное покряхтывание, сравнимое разве со звуками, издаваемыми хищником, когла тот терзает зарезанную овцу.

— Это, миляга, не мои проблемы. Быстрей решайся переехать ко мне… Или — прими у себя.

Жетон первым положил трубку. Будто продемонстрировал терпение и уверенность в согласии Сотовой выйти за него замуж. Либо превратиться в любовницу. Выбор ограничен двумя этими решениями.

Надежда Савельевна несколько минут незряче разглядывала телефонный аппарат. Словно распрашивала о том, что собирается предпринять бандит, какой фокус он выкинет? Потом швырнула трубку радиотелефона на незастеленную кровать, забегала по комнате. Будто тигрица по клетке. Ненависть распирала ее, кружила голову, гнала вязкую слюну.

Сотни вариантов расправы над похитителем дочери возникали в сознании и… лопались мыльными пузырями.

Напасть на логово Жетона? Не годится, он может пристрелить Вику. Воспользоваться услугами киллеров? Но Жетон пользуется авторитетом жестокого и хитрого человека, не всякий киллер согласится подставить свою грудь. За любое вознаграждение. И — потом, где гарантия, что в случае неудачи покушения не пострадает Вика?

Заслать в банду Жетона надежного человека, который способен освободить дочь? В принципе, самый надежный вариант, но вот кого послать? Хвост, Жадюга, Верткий, Петенька не годятся, их физиономии изучены, повадки известны. Не успеют даже подмигнуть Вике — уберут. Безжалостно и умело. Дело не в жалости — после устранения ее шестерок Жетон может принять самые жесткие меры.

Все же, придется остановиться на опасной операции — попытаться захватить похитителя и заставить его выдать дочь. И сделать это с минимальной опасностью для Вики.

К половине двенадцатого решение было выработано. Надежда Савельевна сразу успокоилась и вспомнила о назначенной встрече с новым компаньоном.

Надела строгий брючный костюм, выпустила из под модного пиджака белоснежный воротничек мужской рубашки. Единственная «вольность» — глубокое декольте, в котором угадываются две тугие, не скованные бюстгалтером, груди. И еще одна — незастеленная постель в спальне, готовая превратиться в ложе любви… * * *

Ровно в двенадцать Петенька негромко постучал в закрытую дверь.

— Войди, — разрешила Надежда Савельевна, не отрывая взгляда от листа бумаги с текстом договора.

— К тебе — посетитель. Михаил Гордеевич Федоров.

Фамилия, имя, отчество выданы с тонкой насмешкой. Хорошо еще, ехидный парень не присоединил воинское звание с приставкой — «пенсионер». Красуля грозно нахмурилась, метнула на избалованного слугу предупреждающий взгляд. Сухо приказала.