Осенние каникулы - Дубчак Анна Васильевна - Страница 18

– Сейчас мы поедем к Романову и все станет ясно… Если от Зименкова тоже пахнет этим одеколоном, значит, ты права, и нам надо будет искать источник этого запаха…

– Скажи, а кто нашел тело и кто опознал? Да еще за такой короткий срок?

– Василий и опознал. Он знаком с его отцом и Лари знал в лицо…

– Лари? А почему все-таки Лари?

– Нравится им так себя называть, это тоже мне сказал Василий… А так мальчишку звали Валера. А нашел его кладбищенский сторож… Он услышал крик… Прибежал, но все было уже кончено…

– А собаку он не видел?

– Нет, не видел… Он такой пьяный, что странно, как он вообще что-то увидел… Но, сама посуди, был бы он трезвый, навряд ли побежал с пустыми руками, я имею в виду без палки, без оружия, на крик… Он потому ничего и не боялся, что пьяный был…

– А как же он сообщил в милицию?

– Никак. Он просто остановил машину на шоссе, неподалеку от кладбища, и сообщил…

– А ты с ним что, не разговаривал?

– Да я его только что отпустил. Мы же сразу выехали, взяли сторожа, а мои люди остались работать на месте происшествия… Но, понимаешь, меня все это время не покидало ощущение, словно сегодня первое ноября, и на земле лежит не Лари, а Герман… До того все похоже… И в морге на столе тоже лежало тело, мало чем отличавшееся от тела Германа. Только волосы светлые… Хотя Лари был даже больше похож на мальчика, чем Герман.

– Идет охота… – сказала Наталия, обходя стол и принюхиваясь. – Я снова чувствую этот же гвоздичный запах… И знаю уже, кто третий…

– Ты имеешь в виду Котельникова? Я же говорил с Монаховым, он, когда рассказывал о своем сыне, говорил о его друзьях…

– Мне это тоже известно… Но я вот теперь думаю: а что, если эти мальчики здесь вообще ни при чем?

– В смысле?

– Монахов тогда воскликнул: «Они убили его, да? Эти скоты убили его?» Как ты думаешь, о ком он?

– Волков?

– Ты имеешь в виду волковских ребят?

Речь шла о группе Волкова, о бандитах, занявших нишу прежнего главаря бандитской группировки, известного под кличкой Кулик и застреленного в конце прошлого года на своей даче вместе со всеми своими людьми неизвестным киллером-профессионалом.

– Монахов-то сначала был под Куликом, а после его смерти пришел к начальнику облУВД Дементьеву и попросил защиты… Сейчас это так делается… Во всяком случае, умными людьми… Понимаешь, он успел это сделать до Волкова… И наверняка эти «волки» приходили к нему и предлагали свое покровительство…

– Ты хочешь сказать, что Монахов отказался от их услуг и эти «волки», как ты их называешь, решили таким вот страшным образом их наказать? Что-то мне в это не верится… При чем здесь мальчики? Ну сожгли бы машины, дачи… Но убивать детей?!

– Это же только предположение…

– Игорь, ты сказал, что третий их приятель, Жора Котельников, исчез, так? Его надо разыскать… Он наверняка спрятался… И если это так, значит, он что-то знает…

– Или же его спрятал отец.

В это время дверь распахнулась и в морг решительной походкой зашел высокий лысоватый человек в очках с позолоченной оправой. Это был Зименков. Отец Лари. Они с Логиновым поздоровались, как старые друзья.

Увидев тело сына, он качнулся и закрыл лицо руками…

Спустя четверть часа Логинов задал ему один-единственный вопрос:

– Вы не знаете, кто это мог быть?

– Волков?.. – ответил он вопросом на вопрос. – Больше некому… Но ему теперь не жить…

– Сначала надо доказать, что это он…

– Вы знаете, что Жора пропал? Жора Котельников?

– Да, мы только что об этом говорили. Вы видели Котельникова-отца?

– Конечно, я говорил с ним по телефону… Он недавно вернулся из Москвы… Конечно, он в ужасе… А Монахов… Он сейчас способен на все… Как и я… – Зименков разговаривал с придыханием, словно запыхался и забежал в морг на минутку, чтобы только убедиться в том, что на столе лежит действительно тело его сына, и чтобы потом кинуться на поиски убийцы… – Я только одного не могу понять: при чем здесь наши дети?

– А разве вас не удивляет тот факт, что мальчики загрызены собакой?

– Удивляет…

– Большой черный ротвейлер…

– У Волкова есть и ротвейлеры, и доги, и бультерьеры, и волкодавы… Только зачем это? И почему на кладбище? Да еще на татарском…

– Да потому, – вдруг подал голос Романов. Он все это время с отрешенным видом смотрел в окно, затем повернулся и хмыкнул: – Да потому, что его вызвал туда его дружок Герман…

– А ты откуда знаешь?

– Когда привезли его сюда, мы со следователем стали снимать с него одежду, ну я и заметил записку… клочок бумаги, который выглядывал из кармана джинсов… И там было написано, что, мол, приходи сегодня, нет, не сегодня, а второго ноября в четыре часа на татарское кладбище, и подпись: «Герман».

– Надо объявить по радио, чтобы найти человека, который привез вашего сына на кладбище… А вам сейчас лучше вернуться домой… Ваша жена знает о случившемся?

– Знает, – отозвался Зименков с какой-то презрительной гримасой на лице. – Лучше бы на этом столе лежала она…

Наталия вздрогнула, как если бы ее ударили по лицу. Она сразу же возненавидела этого человека.

Глава 12

КОТЕЛЬНИКОВ

Дома Наталия составила план для Логинова:

«1. Таксист (частный извозчик). 2. Все имеющиеся в пригороде частные рыбные коптильни. 3. Клубы кинологов: ротвейлеры. 4. Жорж Котельников. 5. Волков. 6. Все Берковские, проживающие в городе и области. 7. Проследить с помощью милицейской собаки, куда и откуда ведут человеческие и собачьи следы на кладбищах. 8. Кому принадлежит почерк, которым написаны записки: а) Герману (взять записку у Монахова), б) Лари (от Германа)…»

И план для себя:

1. Отыскать садиста-стоматолога, поставившего пломбу Литвиновой. 2. Просмотреть милицейские сводки годичной давности. 3. Лаборатория судебно-медицинских экспертиз: заключение эксперта (скотины Алебастрова) по исследованию трупа Литвиновой.

– Я смотрю, что ты полностью положилась на реальные факты, – поддел ее Логинов, намекая на то, что она уже в который раз начисто забыла о своем даре и соответственно о видениях.

– Да, ты прав, но мне с каждым разом все сложнее и сложнее найти связь между этими видениями и реальностью… Ну посуди сам: разве под силу мне, обыкновенному человеку, отыскать ту самую розовощекую девушку в синем пальто с белой шляпкой-«таблеткой» на голове, которой сейчас лет этак девяносто? Понимаешь, глядя на нее, я вдруг почувствовала на своем лице дыхание того времени… Эта улочка, выложенная булыжником…

– Кстати, а почему бы тебе не напрячь свою память и не вспомнить эту улочку? А что, если она за углом?

– Выложенная булыжником? Нет, не припомню… Ты, кстати, мог бы с таким же успехом повспоминать…

– Да я и так уже вспомнил: это же Царицынский проулок… Вспомни, мы с тобой как-то весной шли в Дом архитектора, и мне даже пришлось нести тебя на руках…

– Ты нес меня на руках, потому что мы зашли к твоему приятелю Сквозникову, который играл на гитаре, и прилично выпили…

– Может, я и выпил, но тебя-то я нес лишь потому, что ты была на каблуках и заявила мне, что не намерена ломать себе ноги на этих булыжниках. Разве ты не помнишь?

Соня, присутствовавшая при разговоре и сидевшая возле окна с вязаньем в руках, вдруг словно очнулась:

– Наташа! Там, в Царицынском, и кафе было… Его потом перестроили в магазин… А что, если это и была та самая кондитерская, которую ты видела?..

Наталия задумалась. Она закрыла глаза и попыталась восстановить в памяти и улочку с кондитерской, и Царицынский проулок, такой, какой он есть на самом деле… Сейчас, когда на левой стороне выросло новое стеклянное здание парфюмерного магазина, было довольно сложно определить, одна и та же это улица или нет… Но вот то, что часть этой улицы выложена булыжником, она действительно вспомнила… Ну конечно, Логинов нес ее тогда на руках именно из-за этих булыжников… Но что из этого следует? Разве можно сейчас найти кого-нибудь, кто сможет назвать имя этой девушки в синем пальто, которая входила в кондитерскую и звала господина Берковского? Разве что она вышла замуж и тоже стала Берковской…