Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Осенние каникулы - Дубчак Анна Васильевна - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

– По гинекологической части, насколько мне известно, нет…

– Но откуда вы можете это знать, ведь, по вашим словам, выходит, что Литвинова была человеком крайне умным, осторожным и, как бы это выразиться, зашторенным, что ли…

– А у нас раз в полгода бывают комиссии… Ира всегда первая идет на прием к гинекологу, потому что, как она выражалась, «мне нечего бояться, просто противно и гадко и хочется, чтобы это поскорее закончилось…», что касается зубных врачей, то здесь у нее были комплексы… Какой-то врач-садист очень болезненно удалял ей нерв, и она после этого перестала вообще посещать стоматолога… У нее были красивые и здоровые зубы, кроме одного… Он рос словно во втором ряду и мешал ей… Но идти стачивать его у нее не было, как она говорила, «моральных сил»…

– Она так и не пошла?

– Нет…

– Скажите, а вы были на ее похоронах?

– Была, конечно…

– Вы видели ее в гробу?

– Нет… Говорят, что ее лицо испортили раки своими клешнями…

Наталия вдруг как-то странно посмотрела на нее:

– Вы извините меня, но я очень спешу… Бога ради, извините…

Лариса, широко раскрыв глаза, сначала не поняла, что от нее хотят.

– Вы не могли бы выйти из машины? Мне надо срочно уехать…

– Пожалуйста. – И Щербакова с малиновым лицом вылезла из машины. – Всего доброго, – сказала она скорее по инерции, чем в порыве теплых чувств к этой «нахальной Ореховой», как она потом расскажет Захарченко.

Глава 11

ТРУП НА ТАТАРСКОМ КЛАДБИЩЕ

Она потратила почти три часа, чтобы разыскать жилище Алебастрова Семена Михайловича, и каково же было ее разочарование, когда она застала его мертвецки пьяным.

Дверь в его однокомнатную квартиру была незаперта. Желание увидеть его во что бы то ни стало было столь велико, что Наталия, так и не дождавшись, пока ей откроют, сама толкнула дверь и оказалась один на один со спящим хозяином квартиры.

Грязь, гора грязной посуды на столе в комнате, запах тухлятины и сырости, батарея пустых бутылок в углу – все это свидетельствовало о довольно определенном образе жизни этого некогда незаменимого патологоанатома Алебастрова Семена Михайловича…

Теперь очередь спиваться была Романова Василия. Они как бы заменяли друг друга на своем посту, потроша мертвых сограждан и ощущая себя пока еще живыми, а потому по контрасту с ними счастливыми. Быть может, именно от этого неземного счастья-то они и пили горькую?

Она растолкала его и плеснула ему в лицо холодной воды из-под крана.

Он пришел в себя, когда на улице стемнело, хотя и было-то всего семь часов вечера.

– Вы кто, черт возьми?

– Меня зовут Наташа. Я – ваша смерть.

– Чего-чего? – Он протер глаза и, схватив со стола грязное полотенце, промокнул им свое мокрое от воды лицо. – Какая еще смерть?

– Мученическая. Какая же еще? Не пойму, как можно столько пить? Вы же довольно симпатичный мужчина… Вас что, как и Романова, жена бросила?

– Если ты смерть, то сама должна все знать…

– Это вы вскрывали ровно год назад Литвинову Ирину, преподавательницу математики из лицея Марцеловой?

– Ну вскрывал, а что, плохо вскрыл? Она даже и не пикнула…

– А вы шутник, как и коллега ваш, Василий…

– А чего надо-то? Я ведь могу вскрыть и кого живого… Найми меня киллером. Вот незадача: режешь мертвеца – мало платят, а живого – много. Так живого-то приятнее…

– Слушай, – она тоже не выдержала и перешла на ты, – может, хватит? Я же серьезно спрашиваю.

– Я же уже ответил: вскрывал. Дальше-то что?

– Понимаешь, мне кажется, что ее убили… Вот я и пришла, чтобы уточнить, правда ли, что на ее теле не было обнаружено ни одного следа насилия? Если она пролежала в воде сутки, ты не мог ошибиться и принять удар по лицу за рану, нанесенную клешнями рака?

– Нет… Ее попортили уже после смерти. – Эту фразу Алебастров произнес, как ни странно, вполне серьезным, трезвым тоном. – А так, в целом, тело сохранилось идеально… Ни царапины… Стройная, красивая женщина… Я, когда работал с ней, постоянно думал только об одном: зачем она это сделала?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Вот и я тоже об этом думаю. А ты не помнишь, какие у нее были зубы?

– Помню. Если я говорю, что женщина была красивая, это уже означает, что у нее хорошие зубы… Только во рту была тина и немного водорослей…

– А ничего особенного в строении зубов вы не заметили?

– Нет… разве что четвертый снизу слева запломбирован…

– Это вы смеетесь надо мной, или у вас действительно такая прекрасная память?

– У меня прекрасная память. Я даже могу рассказать, что я нашел у нее в желудке.

– Да? И что же?

– Яблоки… Она съела много яблок…

– И все?

– Нет, еще выпила красного вина с бисквитом. У нее хороший вкус. Она выпила, закусила и утопилась. Такова жизнь.

– Убила бы вас на месте, – проговорила в сердцах Наталия и поднялась со стула. – Нет, лучше бы утопила на месте… Чтоб не ерничали, циник вы несчастный…

Она по дороге домой остановилась возле таксофона и позвонила Логинову:

– Игорь, это я… Ты не мог бы поручить Сапрыкину узнать адреса Лари Зименкова и Жоржа Котельникова?

– Мог бы… Лари Зименков сейчас находится в морге у Романова, а Котельников исчез… Ты сейчас где?

Но она не сразу пришла в себя.

– Я здесь, возле рынка…

– Подъезжай… Съездим к Васе.

Она еще не видела Логинова, но уже могла предположить, как погиб Лари. «Кладбище, собака, прогрызенное горло, рыбья чешуя в волосах… Началась охота…»

– Так же, как и Герман? – спросила она, входя в кабинет Логинова и здороваясь с находившимися там сотрудниками прокуратуры. Она почувствовала на себе взгляд трех молодых мужчин, которые собрались в кабинете прокурора наверняка по той же причине, что и она, и почувствовала, как щеки ее запылали. Она не любила находиться в центре внимания.

– А ты откуда знаешь? – Логинов жестом дал команду своим подчиненным, и они ушли, оставив его вдвоем с Наталией.

– Я предположила…

– Да, так же, как и Герман… И снова эта непонятная чешуя… Вернее, с чешуей-то как раз все и в порядке… Мне принесли результаты экспертизы. Все это крайне любопытно. Посуди сама. Чешуя от речной, разумеется, рыбы: карпа и леща. Слюна на краях раны на горле потерпевшего, к сожалению, не свидетельствует о заболевании собаки бешенством, как я предполагал раньше…

– А почему к сожалению-то?

– Да потому, что я надеялся, что речь идет о несчастном случае… Бешеная собака напала на человека, такая схема… Но я ошибся… Что касается частичек шерсти, обнаруженной на одежде потерпевшего…

– Игорь, ну что ты заладил – «потерпевшего»… Германа! У него было имя!

– Ну хорошо, не нервничай… Германа… Так вот, шерсть эта принадлежит собаке породы ротвейлер, черного цвета… Возраст – около полутора лет… Здоровая и крупная собака… это судя по следам, оставленным ее клыками… Кроме того, на одежде потерпев… извини, Германа обнаружены следы, как ни странно, одеколона «Гвоздичный»…

– Точно! Именно этот мерзкий запах я и почувствовала, когда увидела утопленницу… Я еще подумала, почему этот сладковатый цветочный запах ассоциируется у меня с комарами… Да потому что в детстве меня мама на даче обмазывала этой гадостью, чтобы на меня не садились комары… Одеколон «Гвоздичный»… я никогда его не забуду… И еще… Может, ты помнишь, когда я увидела большую черную собаку… Разве я не говорила тебе, что от нее тоже пахло этим дурацким одеколоном?!

– Да, я помню, ты говорила, что от нее пахло каким-то одеколоном…

– Знаешь, мне кажется, я начинаю кое-что понимать… Этот одеколон должен стать связующим звеном… Постой, а ведь соседка Сапрыкина, Женя Березкина, тоже говорила, что от той странной тетки в синем старом пальто и шляпке-«таблетке» тоже пахло каким-то ужасным одеколоном, она еще тогда сказала, я помню, «на спирту» и «нафталином»… Может, этого большого и черного ротвейлера натравливали именно с помощью этого одеколона? Ну, чтобы собака набросилась именно на человека, пахнувшего гвоздикой?..