Повесть о Великой стене - Гурьян Ольга Марковна - Страница 31

— Вон они ждут! — раздался шепот.

И Цзюй У увидел Тюремного тигра. Он был без халата, а вместо пояса обмотан толстой веревкой.

— Пора!

Далеко внизу белела площадка второй скалы.

— Ты разобьешься! — прошептал Цзюй У, хватая Тигра за руку. — Человеку этот прыжок не под силу!

— Пусти! — Тигр рванулся, мелькнул в воздухе, перелетел через пропасть, упал на площадку, вскочил и принялся разматывать веревку.

Одним концом он привязал ее к дереву, ногой попробовал, крепок ли узел, и спустил ее вниз. Она поползла, как змея, и скользнула в дворик. Там, видно, спорили, уступая друг другу, кому подняться первой. Потом одна из девушек обвязала веревку вокруг тела. Тигр осторожно поднял ее. Но едва она, дрожа от страха и напряжения, ступила на площадку, как внизу замелькали дымные факелы, дворик наполнился людьми, вторую девушку потащили прочь, монахи и солдаты забегали, пытаясь взобраться вверх. Откуда-то притащили лестницы. Лестницы были коротки. Кто-то, цепляясь за кустарник, полез вверх и оборвался, и наконец, убедившись, что подняться нельзя, вое разбежались, со звоном раскрылись ворота, загрохотал барабан, завыл колокол, и вооруженный отряд выступил на дорогу, чтобы обходом взобраться на скалу.

Цзюй У в ужасе закрыл глаза, и вдруг его ударила концом брошенная вверх веревка. Он схватил ускользающий меж камней конец, по жестам и крикам Тигра понял, что от него требуется, и, захлестнув веревкой ствол дерева, завязал крепким узлом, так что веревка натянулась наклонным мостом через пропасть между нижней и верхней скалой.

Тигр схватился за веревку обеими руками, девушка обхватила его за пояс, и так, вися над пропастью, медленно перебирая руками, Тигр с прильнувшей к нему девушкой продвигался вперед. Когда он приблизился настолько, что можно его было достать, Цзюй У протянул руки, схватил его за волосы, помог ступить на скалу и подхватил девушку. Это была У-и — Ласточка, бледная как смерть и уже теряющая сознание.

Тигр перекинул У-и через плечо, потащил Цзюй У за руку и быстро начал спускаться по тропинке вниз, чтобы успеть избежать встречи с отрядом.

Здесь должна была бы кончиться эта глава, в которой навеки расстались две названые сестры, но читателю придется еще ненадолго вернуться в Восточную башню, где тетушка Цзюй с нетерпением ожидала, какие известия принесет ей муж.

Едва Цзюй У, ведя за руку У-и, вошел в дверь, как тетушка Цзюй выкатила глаза, схватилась руками за ворот платья и крикнула:

— Где моя дочь?

— Вот она! — горделиво ответил Цзюй У.

Но тетушка Цзюй не обратила внимания на эти слова и закричала еще громче:

— Я спрашиваю, где моя родная дочь? Где Лин-лань — поддержка моей старости, утешение моей горести, дитя, рожденное мной? Она погибла, и мне незачем жить!

Она затопала ногами, зарыдала в голос и ударилась головой о деревянную перегородку. Потом снова повернулась и крикнула:

— Уходите прочь с моих глаз и оставьте меня, чтобы я могла умереть!

У-и бросилась перед ней на колени, поклонилась ей в ноги и заговорила:

— Матушка, не гневайтесь на нас. Не наша вина, что я одна вернулась. Лин-лань приказала мне подняться первой по брошенной нам веревке, потому что я слабей и моложе. Я не посмела ее ослушаться. Но она жива и так сильна и отважна, что, наверное, сумеет вернуться.

Но тетушка Цзюй оттолкнула девушку и продолжала рыдать.

— Перестаньте вопить! — закричал Цзюй У. — Вас, без сомнения, слышно на обеих сторонах моста, и вы привлечете ночную стражу. Ваша Лин-лань жива, а нам троим отрубят головы, если вы не образумитесь. Собирайте вещи, чтобы мы успели бежать до рассвета.

— Можете бежать, — сразу понизив голос, ответила ему жена, — а я остаюсь здесь.

— Я приказываю вам собирать узлы! — грозно проговорил Цзюй У. — И вы обязаны меня слушаться… И поторапливайтесь

Тетушка Цзюй, насупившись, изредка всхлипывая и наспех утирая рукавом глаза и нос, подчинилась, а Цзюй У ходил за ней и изредка покрикивал:

— Скорей, скорей! Пока не рассвело. А то как бы не заметили наше бегство и не послали за нами погоню.

Здесь глава благополучно кончилась, а что касается Лин-лань, то император, узнав о событиях в храме, пожелал взглянуть на девушку. А когда он ее увидел, она так ему понравилась, что он взял ее в жены.

Корабли, монахи, волшебники и тысячи юношей и девушек отплыли в свое время, направляя путь к Блаженным островам, и уже не вернулись к берегам Поднебесной.

СПОР О РАЗОРВАННОМ РУКАВЕ

Погода была приятная, узлы с имуществом легки и необременительны, денег хватало, чтобы дважды в день утолить голод. Можно было бы сказать, что бегство семьи Цзюй У из Ланья скорее походило на увеселительную прогулку. Но только один Цзюй У мерно шагал, наслаждаясь воздухом и видами. Флейтистка У-и, огорченная разлукой с нежно любимой сестрой, ступала, не поднимая затуманенных слезами глаз. Что касается тетушки Цзюй, то она очень волновалась и то и дело оглядывалась, не следует ли за ними кто-нибудь похожий на солдата или стражника. Страх погони и свежий утренний воздух приглушили ее скорбь. Изредка она мрачно вздыхала, а иногда, возмущаясь, кричала на мужа:

— Почему вы не побеспокоитесь бросить взгляд на восток и на запад и не оглянетесь на юг? Эти ученые люди удивительно равнодушны к постигающим их семью бедствиям!

— Моя дорогая, — отвечал Цзюй У, — зачем же мне без толку вертеть головой на все четыре стороны и восемь направлений? Будь за нами погоня, мы услышали бы конский топот.

— Вы совсем не понимаете воинских хитростей! — возражала ему жена. — Они могли обмотать конские копытаоломой или тряпками, чтобы мы не заметили ничего до тех пор, пока лошадиная голова не высунется у нас из-за плеч.

Цзюй У в ответ смеялся, но тетушка Цзюй не успокаивалась и время от времени, пропустив мужа с дочерью вперед, пряталась за высоким камнем или стволом дерева, чтобы высмотреть, нет ли погони. Но погони не было.

Но, хотя погони и не было, тетушке Цзюй все же приходилось волноваться. Стоило только встретить двух людей, вступивших в спор, как Цзюй У тотчас вмешивался, подавая непрошеные советы, и не хотел молчать, сколько ни дергай его за полу халата, чтобы увести подальше. Правда, большей частью оба спорящих оставались довольны решением Цзюй У и оба уходили, посмеиваясь в рукав, в уверенности, что ловко надули противника. Но изредка случалось, что кто-нибудь да чувствовал себя обиженным, потрясал вслед Цзюй У кулаками и грозился донести на него. Мудрый советник в ответ на угрозы не имел привычки отругиваться, а когда тетушка Цзюй, испугавшись, начинала ворчать, он говорил ей:

— Улыбка на женских губах — как мотылек в чашке цветка. Улыбнитесь, моя дорогая, вы станете намного красивей.

На четвертый день пути Цзюй У сказал:

— Мне думается, что мы приближаемся к большому городу.

— Бот это хорошо! — ответила тетушка Цзюй. — Во-первых, у нас уже осталось немного денег и У-и, играя на флейте, пополнит наш запас.

— Я всегда удивлялся, — сказал Цзюй У, — почему женщина, начав свою речь словами «во-первых», никогда не изъяснит, что последовало «во-вторых».

— Во-вторых! — воскликнула тетушка Цзюй. — Во-вторых, я устала! Во-вторых, мне надоело идти! Во-вторых, я хочу отдохнуть! Меня тошнит от наспех сваренной каши! А в-третьих, я думаю, что нам следует несколько времени пожить в большом городе в ожидании события, которое скоро случится. Если это большой город, мы будем там в безопасности.

— Что же это за событие? — спросил Цзюй У.

Тетушка Цзюй покраснела и, отвернувшись, прошептала:

— Это пока что моя тайна.

На следующее утро в деревушке под самым городом они увидели, что у колодца собралась толпа и все наперебой кричат и размахивают руками. Цзюй У тотчас вырвал полу своей одежды из рук тетушки Цзюй, пробрался сквозь толпу и очутился у самого сруба. Здесь он увидел, что безобразная старуха сует сверток в лицо изящному молодому человеку, а он одной рукой этот сверток отталкивает, а другой пытается ударить старуху, а остальные стараются их растащить и все кричат так громко, что нельзя понять, из-за чего они ссорятся.