Лоцман и Берегиня (СИ) - Гордеева Евгения Александровна - Страница 27

— Мы при исполнении! — не моргнув глазом, сообщила я собравшимся. — Так что, здесь мы будем оставаться столько, сколько понадобиться!

— При каком исполнении? — удивился Гоблин. — У нас уже есть инспектор рыбоохраны, он нас вполне устраивает!

— А мы — не рыбоохрана.

— А чё тогда? Грин Пис что ли? — съязвил молодой, прыщавый рыбачёк на резиновой лодке.

— Мы «Пепукс»! — Безапелляционно заявила я. Лицо Лукавы вытянулось от удивления, но она не проронила ни слова, а я пояснила: — Природоохранный европейский патруль ударных консолидированных сил!

— Чё-ё-ё!!? — не понял прыщавый.

— Патруль европейский! — объяснил ему, а за одно и всем остальным Гоблин. — А документы у вас есть? Удостоверения?

— Нет! — сказала я как можно жёстче. — Но наличие или отсутствие удостоверения…

— А раз нет, — перебил меня Гоблин, — так и убирайтесь отсюда подобру — поздорову!

— А если мы не уберёмся? — нагло спросила Лукава.

— Уберётесь! — он наставил на меня двустволку. — Озеро то глубокое. И омуты имеются.

Ситуация принимала трагический оборот. Угроза физической расправы была вполне реальна. Неожиданно, из прибрежных камышей в сторону Гоблина метнулась огромная кошка, сильным ударом опрокинув его на спину. Увидев у своего лица оскаленною рысью морду, мужик от страха нажал на курки. Громыхнул выстрел.

— Рыська, — догадалась я, — охранник хвостатый!

— А-а-а! — раздался вопль прыщавого, слившийся с шипением воздуха из продырявленной лодки.

— Михалыч, ты что!!? — заорали мужики.

— Да это соль! — стал оправдываться стрелок. Рыська отпустил его, но с мостков не уходил.

Опешившие от случившегося, мужики сразу потеряли свой боевой настрой. Двое бросились к раненому в полузатопленной посудине. Заряд крупной соли задел бедро парня и борт его лодки. К лежащему Михалычу не стремился ни кто, опасливо поглядывая на крупную рысь.

— А вот и наше удостоверение! — указала я на Рыську. — Ещё вопросы есть?

— Девушка! Уберите её, пожалуйста, — буквально взмолился, распростёртый на мостках, Гоблин.

— Спасибо, Рыська. Ты свободен.

Рысь по-человечески кивнула головой и, гордо задрав куцый хвост, прошествовала в заросли камыша. А я заметила, что по просёлочной дороге к нам бежит Игорь Витальевич. Добежав до нас, он без сил опустился рядом с Михалычем и попробовал что-то сказать, но не смог.

— Отдыхиваться долго будет, слабак! — оценила я состояние инспектора. Потом обвела взглядом акваторию и обратилась к собравшимся:

— Значит так! Вы все убедились, что с нами шутки плохи! С этого дня инспектор нашей фирмы под кодовым именем «Русалка», — я указала на Лукаву, — вступает в должность. Она будет осуществлять охрану данного водного объекта. Сети и другие запрещённые орудия лова оставьте в прошлом! — вещала я металлическим тоном. — Задумаете глушить рыбу, получите ответный удар в тротиловом эквиваленте! На это мы имеем лицензию. Так что — копайте червей, господа!

Я победоносно обвела аудиторию испепеляющим (надеюсь) взглядом. Мужики были мрачнее тучи. Лукава светилась от радости. Грозный был в восторге. Я решила его добить.

— Игорь Витальевич, можете повесить табличку, что данное водохранилище находится под охраной «ПЕПУКСа»!

— Ага! — было видно, что он ничего не понял, но готов выполнить всё что угодно.

Рыбаки удалились, унося с поля боя раненых (прыщавого и его резиновую посудину). Мы с Лукавой преподнесли инспектору его утопленную лодку. Сегодня реакция Игоря на Лукаву была более адекватной, он даже мог выражать свои мысли. Сначала он раз пятьдесят поблагодарил за лодку, потом сделал в два раза больше комплиментов. В основном комплименты предназначались Лукавее, от чего та вспыхивала и ещё больше хорошела, но перепадало и мне. Потом он долго восхищался нашими действиями, и, в конце концов, рассказал нам, что предшествовало утреннему происшествию.

Наше присутствие вчера на озере не осталось незамеченным. Рыбаки заметили двух девиц, крутившихся около инспектора. Вроде, парень и две девушки — ничего особенного, но девушки вели себя странно. Одна не вылезала целый день из озера, вторая, явно с какой-то целью, ходила по прибрежным кустам. В довершении, почти у всех рыбаков оказались отрезанными сети. На разведку отправили Михалыча, как самого опытного. Но инспектор ему ничего не смог пояснить. Девушки как девушки. Одна ныряет, подруга — загорает. Но Михалыч был тёртый калач. Он заметил груду порезанных сетей и решил сам поговорить с нахальными девицами. На подмогу он взял с собой несколько мужиков. Ну, а как же? На двух девушек надо брать не меньше десятка помощников. Разговор «по душам» они триумфально осуществили утром. А инспектора, что бы не мешал, они ещё ночью забаррикадировали в его собственном доме.

— Я думаю, они побояться в ближайшее время браконьерничать, — я мысленно вычеркнула первый пункт плана из списка.

Тут моё внимание привлёк мужчина, вышедший из кустов. Яростная жестикуляция свидетельствовала о не менее яростной ругани, пока, правда, не слышимой.

— Лукава, гляди, папаня твой явился.

— Зачем это? — она оглянулась в сторону приближающегося водяного.

— Так Вас Лукавой зовут? — обрадовался инспектор.

— Ну да, Лукава. Но это — тайна! — Она кокетливо похлопала ресничками, не обращая внимания на доносившуюся уже ругань.

— А это Ваш папа? — опасливо поинтересовался Игорь.

— Он.

Хмурый вид русалки никак не вязался с образом, который рисовался при представлении картины радостной встречи отца с дочерью. Мрачная русалка и сквернословящий водяной.

Боцман протопал по мосткам и сходу выдал:

— Какая барракуда посмела стрелять в мою дочь? — почему-то обратился он к парню.

— Папа, в меня никто не стрелял!

— Как это, блинд, не стрелял? Мне Рыська всё рассказал! — пыхтел водяной.

— Рыська, предатель! — я чуть не задохнулась от возмущения.

— Не предатель, — вступилась за того Лукава, — просто он слово дал, докладывать обо всех происшествиях.

— Не заступайся за него!

— Это что за сухопутный шкет?

— А кто Ваш папа?

— Рыська не виноват!

Мы выпалили это хором и одновременно замолчали.

— Давайте по порядку, — я обратилась к водяному, — начинайте Вы.

— Что здесь произошло? — успокаиваясь, сказал Боцман.

— Мы приструнили браконьеров! — гордо заявила русалка. — Познакомились с инспектором рыбоохраны, Грозным Игорем Витальевичем.

— Ну, и где он? — посмотрел по сторонам водяной.

— Кто?

— Инспектор.

— Вот, — Лукава подтолкнула Игоря к папаше.

— Это инспектор? — разочарованно протянул Боцман. — Молод что-то!

— Папа!

— Ну, хорошо! Что с браконьерами разобрались — молодцы! А что со стоком? — проигнорировал тот инспектора.

— Пока заткнули пробкой.

— Заткнули? — удивился Игорь. — Чем?

— Мешком с глиной. — Лукава подозрительно на него посмотрела. — Сам же мешок вчера давал.

— А-а-а! Круто! Я бы не додумался! — Лукава получила очередной восхищённый взгляд, и ответила тем же.

— Да, — нарушил их идиллию Боцман, — пробка, это не надолго. Надо искоренять причину, кофель-нагель! Эх! Тряхну стариной! Где тут живёт фермер? — обратился он к Игорю.

— На холме. Я могу проводить.

— Проводи.

— И я с вами. — Я решила посмотреть, как трясёт стариной водяной. — Лукава, ты с нами?

— Нет, я в озеро!

Она уже явно чувствовала себя хозяйкой. Да и наличие Игоря Витальевича не оставляло шансов на возвращение Мокрицы.

Дом фермера напоминал старинный особняк, обнесённый крепким забором. Кирпичный, двухэтажный, с террасой и балконом. Даже кое-какие архитектурные излишества присутствовали в виде фальш-колонн и безвкусной лепнины. Вдоль фасада были высажены чахлые кустики туи и можжевельника.

— А хозяин то с претензиями! — удивилась я запросам Рокфеллера местного пошиба.

— Откуда у этого шняки столько нечистот? — водяной явно не оценил художественных потуг фермера. Скорее всего, он их просто не заметил. Он пришёл сюда по делу и делом этим занялся.