Эльфийская месть - Каннингем Элейн - Страница 16

– Ты сейчас среди друзей, Тамсин, но я бы поостерегся бросать такие слова на ветер, – продолжил Амарил. – Подумай, что может случиться, если они пустят корни и лесной народ станет считать врагом каждого человека,

Молодой эльф пожал плечами и отвернулся, но Амарил успел заметить в его глазах тлеющие огоньки ненависти. Внезапно он постиг характер младшего брата своего друга. То, что он принимал за взрыв эмоций импульсивного подростка, было гораздо более опасным:

ненависть – слепая, непреодолимая и не поддающаяся никаким доводам логики.

Безудержная сила эмоций Тамсина ошеломила Амарила. Он не мог себе даже представить, что произойдет, если слишком много молодых эльфов свернут на эту узкую и опасную тропу.

– Поменьше разговоров и шире шаг, – угрюмо произнес Корригаш. – Скоро настанет ночь.

В его голосе не было и тени упрека, просто констатация факта. Несмотря на способность эльфов видеть не только при свете дня, но и в темноте, из соображений безопасности следовало добраться до Поляны Совета прежде, чем зайдет солнце. В лесу обитало множество опасных существ: людоеды, гигантские пауки, волки, виверны и даже парочка драконов. С наступлением темноты многие из них выходили на охоту, и эльфы, сами неплохие охотники, запросто могли стать добычей.

– Милосердные звезды и духи, – раздался вдруг сдавленный голос Тамсина.

Молодой эльф пустился бегом, отбрасывая ветки кустарников и деревьев, нимало не беспокоясь ни о тишине, ни об оставленных следах,

Замечание замерло на губах Амарила. В руке Тамсина блеснул кинжал. Этот юноша часто замечал опасность, которой не видели более опытные эльфы, и, несмотря на свою порывистость, он не кидался в бой сломя голову. Амарил и Корригаш обменялись тревожными взглядами и тоже достали оружие.

Эльфы мигом добежали до Поляны Совета и раздвинули мешавшие видеть ветки деревьев. Спиной к ним стоял Тамсин с побледневшим до пепельного цвета лицом и молча разглядывал жуткий бардак, царящий перед ним.

То, что раньше было цветущей зеленой поляной, теперь стало страшным пожарищем. Центр ее почернел от огня, повсюду валялись обломки обгоревших веток. Подвесные плетеные мостики, соединявшие укромные жилища эльфов, бесполезно висели на голых обугленных стволах. Дома эльфов исчезли, как исчезли и их обитатели. Амарил заметил среди поляны чьи-то почерневшие кости, и у него перехватило дыхание.

Обитель Эльфийского Совета была уничтожена, а вместе с ней пропала и последняя надежда на объединение разрозненных кланов.

Легкое прикосновение к плечу вырвало Амарила из горестных раздумий. Он обернулся и увидел, что охотник держит в руке черную стрелу.

– Я выдернул ее из обгоревших ребер. Взгляни на метку, – посоветовал ему Корригаш.

Эльф внимательно осмотрел древко. Метку нельзя было не узнать; три волнистые линии образовывали стилизованное изображение амариллиса, яркого цветка, у которого он взял себе имя. Это, без всякого сомнения, была его собственная стрела, но как он мог ее потерять? Он не промахивался мимо цели с самого детства!

Амарил изумленно поднял голову:

– Но как?…

– Люди, – коротко ответил Корригаш. – Измерь длину.

Амарил тотчас все понял и кивнул. Стрела оказалась на два пальца короче своего обычного размера. Она была сломана, неровный край оструган, и наконечник закреплен снова. Поскольку живущие в лесу эльфы всегда собирали стрелы после охоты, эта была выдернута из тела врага. Вполне возможно, что она побывала в теле людоеда или ранила рассвирепевшего медведя, но подобные существа вряд ли подпустили бы к себе кого бы то ни было, чтобы избавиться от стрелы. Более вероятно, что она поразила человека.

– Клан против клана, – мрачно заметил охотник.

И вновь Амарил кивнул в знак согласия. Метки лучших эльфийских охотников и воинов были хорошо известны по всему лесу, и не каждый эльф, увидевший разоренную Поляну Совета, мог понять замысел тех, кто оставил меченую стрелу. Амарил догадался, что кто-то старается натравить эльфов друг на друга, но не мог осознать, ради чего все это задумано.

На память пришел единственный человек, который наверняка знал ответ на этот вопрос. Амарил припомнил разговор с Бунлапом и мгновенно понял, где сможет его отыскать.

Он подошел к Тамсину и положил руку на плечо юноши. Лицо молодого эльфа было искажено от горя, и Амарил почувствовал себя виноватым. Тамсин был очень впечатлителен, даже для лесного эльфа. Его внутреннее зрение воспринимало картины резни настолько отчетливо, будто он сам присутствовал при этом. Такой дар приносил мучения, но и пользу тоже. Дело в том, что он был одним из близнецов, и его связь с сестрой была настолько тесной, что они могли разговаривать при помощи мыслей.

– Ты должен тотчас же передать весточку в Высокую Рощу, – сказал ему Амарил. – Нам придется как можно скорее выслать отряд воинов к границе леса южнее Мосстона. Потребуется тридцать эльфов, вооруженных немаркированными зелеными стрелами.

Последнее распоряжение было неслыханным. Для изготовления эльфийских стрел, известных как «черные молнии», требовался длительный мистический обряд. По стандартам лесных жителей зеленые стрелы были сырыми и некачественными, хотя и несли смерть врагам, вылетая из эльфийских луков. Эльманесси считали, что отсутствие магии не дает той волшебной связи охотника с его домом, которую не мог до конца понять ни один человек. И все же Амарил знал, что его требование будет выполнено, хотя бы благодаря уважению, которое питали эльфы к своему военному вождю, его опыту и знаниям.

– Если раньше и не было нападений эльфов на людей, то теперь они начнутся, – тихо добавил он. – Мы атакуем ферму, где эльфов держат в качестве рабов.

При этих словах выражение горя исчезло с лица юноши, словно утренний туман под горячими лучами разгоревшейся ненависти.

– Я с радостью пошлю Тамре твои слова, – мрачно усмехнулся Тамсин. – И попрошу ее заставить воинов поторопиться!

– Как продвигаются дела на ферме? – с равнодушным видом поинтересовалась Эрилин.

Ее слова явно не доставили удовольствия молодому хозяину. Принц Хашет окинул ее неприязненным взглядом, но поспешно придал своему ястребиному лицу величественное выражение.

Как оказалось, Хашет, младший сын правящего паши, испытывал немалые трудности с выбором жизненного пути, который удовлетворял бы его амбициям и слишком развитому самомнению. Эрилин познакомилась с молодым человеком несколько месяцев назад, когда он пытался добиться славы и богатства в роли наемного убийцы. С этой целью он вознамерился уничтожить одного из своих коллег, а именно Эрилин. В тот раз ей и Даниле удалось убедить юношу, что этот путь ведет прямиком к его собственной смерти и мастер гильдии дал ему такое задание только для того, чтобы избавиться от сына Балика. С тех пор Хашет превратился в союзника, помог Эрилин утвердиться в гильдии наемных убийц, а Данила благодаря дружбе с принцем сумел проникнуть во дворец. В этих занятиях молодой принц нашел достойное применение своим способностям, поскольку искусство интриги в Тефире всегда очень ценилось. И все же помощь Арфистам не принесла ему желанного богатства и достойного положения. С тех пор как он оставил гильдию наемных убийц, Хашет перепробовал десятки занятий, и последнее, видимо, тоже не принесло ему удовлетворения.

– Я отряхнул со своих сапог грязь и навоз и оставил поместье в руках управляющего, – с недовольной гримасой объявил Хашет. – Жизнь сельского лорда невыносимо скучна. Какое дело мне до земель или титула, мне, сыну паши?

На самом деле, мысленно заметила Эрилин, земельные угодья и титул могли бы существенно улучшить нынешнее положение принца. Младший отпрыск, рожденный в гареме, занимал положение, мало чем отличающееся от ранга удачливого купца, а перспективы были и того хуже. Согласно последним подсчетам, у Балика только от законных жен родилось семеро сыновей, а в гареме подрастали еще не то тринадцать, не то четырнадцать. У Хашета имелись не меньше дюжины старших братьев. Даже если бы он в совершенстве овладел искусством убивать, ему потребовалось бы несколько лет, чтобы встать во главе рода.