Крылья ворона - Каннингем Элейн - Страница 67

Лириэль попыталась отыскать саму Эйлистри и услышала музыку, уникальную, звучащую из множества дальних мест. В каждом из них находились небольшие тайные отряды дроу, их сила пела в лунном свете, связывающем их воедино. Лириэль ощутила, что многие сейчас танцуют, слишком переполненные радостью, чтобы усидеть на месте.

Она поднялась и принялась танцевать под беззвучную музыку вместе с остальными разрозненными жрицами. Даже свеча, которую она зажгла в сумерках, казалось, начала двигаться и изгибаться.

Свеча.

Лириэль резко остановилась и уставилась на свечу. Та растаяла, превратившись в большую бесформенную каплю, странную, похожую на кривой столб. Потом «каплям открыла глаза и злорадно посмотрела на Лириэль.

Ошибиться было невозможно.

– Йоклол, – выдохнула Лириэль, не в силах отвести взгляда от крошечных глазок существа.

Прислужница начала расти, и юная дроу очнулась. Она прыгнула вперед и ударила по свечке кулаком. Полетели брызги полурасплавленного воска. Дроу ударила еще раз и смахнула оставшуюся лужицу вместе с подсвечником на пол.

Девушка упала на стул и закрыла лицо ладонями, не чувствуя боли в обожженных руках, на которых уже начали вздуваться волдыри.

– Я отрекаюсь от тебя, – прошептала она, раскачиваясь на стуле. – Я теперь не твое дитя, не твоя жрица, и никогда больше не буду ею.

Со двора через открытую дверь за ней наблюдала, прищурясь, призрачная арфистка. Полупрозрачная ладонь потянулась вдруг туда, где когда-то напротив бившегося сердца висел древний амулет. Теперь этот амулет носит дроу. Более того – она сумела пробудить его!

Колдунья Долины Теней медленно кивнула. Множество маленьких загадок нашли единое объяснение. И она, сражавшаяся со злом в самых разных его проявлениях, она, которой по самой ее природе неведом был страх, испытала вдруг настоящий, смертельный ужас.

Шакти Ханцрин двигалась прямо на восток, следуя за неустанным отрядом зомби и сверяясь с тем, что показывал ей рубин, находящийся во лбу у певца смерти.

Этот мужчина заинтриговал ее. Он не протестовал против боли, возникающей при контакте, не отвечал на ее мысленные вопросы. Он просто позволял ей видеть то, что видит сам. Для Шакти это было в некотором роде открытием.

Острые глаза певца смерти подмечали нюансы, которых она сама никогда не заметила бы, а его язвительная ирония была пикантной приправой к великой повести о мести, которую собирался совершить Горлист. Сначала Шакти была озадачена, не понимая, почему Бриндлор показывает ей все это, но дотом начала понимать его цель. Он сочинит песнь, но не его теперешний хозяин станет ее героем. Долгие часы переходов Шакти размышляла, как ей использовать это открытие.

Они с неумершими добрались наконец до условленного места встречи, пещер под горной цепью, которую люди называли Текучие Скалы.

Певец смерти вышел встретить ее и подал ей руку, чтобы помочь сойти с ящера. В обычной ситуации она с презрением отвергла бы его помощь, но от долгой езды верхом все тело ее затекло и болело.

– Где Горлист? – спросила она.

Бриндлор кивнул в сторону боковой пещеры. Воин стоял там, прищурившись, разглядывая стройные ряды зомби.

В свою очередь, Шакти осмотрела его силы. Позади Горлиста стояли десятка два дроу.

– И это все? – поинтересовалась жрица.

– У нас была неудачная стычка с воинами-берсерками, – ответил Бриндлор.

Предводитель отряда шагнул вперед.

– Ты задержалась, – сердито бросил он. – Сегодня ночью мы нападем на людей.

– Сколько их? Какая оборона? Какой магией они располагают?

Горлист пренебрежительно рассмеялся.

– Они люди. Какая у них может быть магия?

– Маги-люди могут быть неожиданно могущественными, – холодно заметила жрица.

– Что-то я не заметил. У нас был один такой, из знаменитых Красных Чародеев. Его задрал медведь.

Шакти взглянула за спину воинственного мужчины, на его воинство. Кое-кто из дроу был ранен. Повязки были совсем свежие, проступившая на них кровь еще не успела потемнеть.

– Сколько было людей, с которыми вы дрались, и где они теперь? – отрывисто спросила она. – Если мы перехватим этот разведывательный отряд, то ослабим врага и в заключительной атаке склоним чашу весов на свою сторону.

– Неплохая стратегия, – отметил Бриндлор и пожал плечами в ответ на предостерегающий взгляд Горлиста.

– Пошли, – сказала Шакти и направилась к своей безмолвной армии. Она взяла всего десяток зомби – скорее чтобы обеспечить себе защиту от возможного предательства дроу, чем чтобы бросить их против людей.

Они прошли по нескольким туннелям и оказались в узком проходе, открывающемся под высоким потолком пещеры. По ней уходил небольшой отряд людей, унося с собой своих убитых и раненых.

В одном из мужчин Шакти почудилось что-то знакомое: черные волосы, широкие плечи, походка. Лицо жрицы осветила медленная жестокая улыбка. Она узнала любимчика Лириэль.

Она начала петь молитву Ллос. Отвечая на зов, тысячи пауков выскочили из укромных мест и устремились к воинам. Они забегали по стенам, таща за собой шелковистые нити. В несколько мгновений в пещере стало темно от снующих пауков и гулко от недоуменных проклятий рашеми и бесполезного лязганья их мечей о камни. Любая паутина отличается прочностью, а уж благословение богини сделало ее неподвластной любому железу и почти любым заклинаниям.

Когда люди были надежно спеленаты, Шакти спустилась вниз по узкому проходу. Она обошла вокруг кокона, разглядывая бьющихся в паутине людей, потом достала из кошелька маленькую серебряную клипсу и прицепила ее на ухо. Клипса, подарок иллитида Вестресс, позволяла ей понимать грубый язык людей и говорить на нем.

– Вы мне не нужны, – объявила дроу. – Вы все будете освобождены, и вам не причинят никакого вреда, в обмен на маленькое вознаграждение.

– Платить выкуп дроу? – прорычал толстый седобородый человек. – Ни единой монеты, клянусь жизнью!

– Разве я упомянула о деньгах? Как это грубо с вашей стороны, – холодно улыбнулась Шакти. – Я меняю много жизней на одну. Отдайте мне девчонку-дроу по имени Лириэль, и вы будете свободны.

– Лириэль?

Долговязый тощий подросток недоверчиво повторил имя. Он насколько смог изогнулся в паутине, повернувшись лицом к соседнему воину.

– Фиодор, разве Лириэль не твоя вичларан? О чем она говорит, называя ее «дроу»?

– О, но она и есть дроу, – с жестоким удовольствием ответила жрица. И с особым садистским наслаждением добавила: – И кому отнести людям эту весть, как не Фиодору, который знает эту дроу очень, очень хорошо?

Мальчишка потрясение смотрел на Фиодора.

– Ты не мог сделать этого, не мог привести дроу в Рашемен. Скажи мне, что она лжет. Скажи, что ты никогда бы не предал нас так!

Несколько мгновений воин смотрел в молящие глаза юноши. Потом он повернулся к Шакти.

– Отпусти со мной мальчика, – сурово бросил он, – и я пойду.

Фиодор и Петияр не разговаривали, пока не выбрались из Западни. Наконец старший мужчина произнес:

– Ступай в поселок и предупреди остальных. Дроу, скорее всего, собираются напасть.

– Я слышал, что они бывают вероломными, – холодно ответил мальчик. – Видно, ту историю мне рассказывали не до конца.

Воин поймал его за руку.

– Петияр, есть вещи, которых ты не понимаешь. Сама Зофия провидела приход Лириэль. Я не в восторге от того, что Лириэль предпочла принять чужое имя и облик, но это был ее выбор, не мой. Она сделала это, следуя открывшемуся ей свету.

– У дроу со светом плоховато.

– Я видел путь Лириэль к свету, – возразил Фиодор. – Она не то, что ты о ней думаешь.

Ярость исчезла с лица юноши, остались лишь боль и тревога.

– Я надеюсь, брат, что ты прав.

Фиодор поспешил в их с Лириэль домик на холме. Предстоящая ему задача лежала на сердце тяжким грузом.

Он оказался перед невозможным выбором. Послав Петияра с вестью в поселение, чтобы тот поднимал воинов на бой с дроу, он ясно показал своему народу, кто такая Лириэль и что она такое. Если бы он не сделал этого, группа его земляков умерла бы от рук врагов Лириэль.